Читать книгу "У входа нет выхода - Дмитрий Емец"

– Где твой стилет? – спросил маркиз дю Грац.

– Кажется, я забыла его в соседней комнате!

– Ты хоть раз можешь ничего не забывать? – ворчливо сказал маркиз и заглянул в соседнюю комнату.

На ворсистом ковре лежал князь вампиров. Из груди у него торчала узкая серебристая рукоять.

Дописав, Рина спрятала карандаш и внезапно узрела рядом чьи-то ноги. Длинные, худые. В джинсах. Рина скользнула по ним взглядом. Джинсы завершились синей водолазкой, а водолазка – бледным лицом с пепельными кудрями.

– Дашь трактором порулить? – вопросило бледное лицо.

Перед ней стоял Платоша – таинственный неоромантик ШНыра – и свежесрезанной веткой хлестал себя по ботинку. Появился он со стороны поселка, где у него были амурные дела.

– Садись! Рули! – разрешила Рина.

Платоша не стал дожидаться повторного приглашения и легко вскочил в кабину. Над ними пронесся Гавр. Задел задними лапами крышу и, подскакивая как мяч, упрыгал в чащу, сбивая с берез листву.

– Подрос, – задумчиво сказал Платоша. – Натурально взрослая гиела. Тучи режет штопором.

– Еще бы поворачивать научился. А то бошку разобьет, – сказала Рина хмуро.

Платоша усмехнулся.

– Не желай всего сразу, и всегда будет, чего хотеть в следующий раз, – посоветовал он.

Над ними снова пронесся Гавр. Глазки в кучку. Нижние зубы на слишком крупной челюсти торчат вперед. Он никак не мог скоординировать работу крыльев, и его заносило.

– Ну я потопал! – сказал Платоша. – Нужна будет помощь – свистни! Как кентавром пользоваться, знаешь? Представь меня и касайся его… Давай чего-нибудь подарю!..

Он сунул руку в карман и стал озабоченно рыться. Достал проездной на метро, карточку девушки, несколько пнуфов для шнеппера в пластиковой банке. Продолжая обхлопывать карманы, извлек узкий пузырек с резиновой крышкой. Сквозь крышку проходила нитка. К ней был привязан кусок коры. Платоша поставил пузырек на ладонь. Рина увидела, что кора заметно отклоняется в одну сторону.

– Шныровский компас. Кора с двушки всегда показывает направление на ШНыр. Говорят, притягивается к закладке в Лабиринте.

– А тебе не жалко?

– Чего тут жалеть? Кору я всегда раздобуду. Пузырек и нитки тем более. Ну прощевай!

Платоша выскочил из кабины и, опасливо косясь на Гавра, исчез в лесу. Перемещался он почти беззвучно, держась не тропинки, а тени у тропинки. Рине даже вспомнился анекдот. Как опознать шныра без куртки в метро? Он будет ползти на пузе по неработающему эскалатору и пересекать станцию короткими перебежками, прячась за колоннами.

* * *

Рина вернулась в ШНыр. Ей навстречу по главной аллее утиным полушажком-полубегом переваливался Гоша. В каждой руке держал по два зеленых солдатских котелка.

– Четыре пятерки на выезд! Ведьмари напали на трейлер с Горшеней! – крикнул он.

– А это? – Рина уставилась на котелки.

Она наступила на больную мозоль. Гоша скривился как от зубной боли.

– Да Суповна вот… Ужин велела им с собой. Говорили же ей! – плаксиво отозвался он.

У ворот ШНыра на парковочной площадке блистали сухие вспышки пространственных перемещений. Опередив Гошу, Рина кинулась туда. Три пятерки уже телепортировали, четвертая готовилась. На асфальте сидел Вовчик и, помогая себе зубами, шнуровал нерпь.

– А ты куда собралась? – поинтересовался Вовчик у Рины. – Твоя пятерка пока телепортирует от горшка и обратно!

– Зашныровался? Ну и шныруй отсюда! – используя сленг, сказала Рина.

С Вовчиком она давно не церемонилась. Он и по-хорошему не понимал, и по-плохому, и вообще для Рины было загадкой, как он оказался в ШНыре? Может, пчела обозналась?

Затрещали кусты. Сквозь заросли от пегасни проламывался Ул. Можно было и по аллее, но легких путей Ул не искал. Известная пословица в его исполнении звучала бы так: умный в гору не пойдет – умный гору протаранит. Яра бежала за ним, отстав на полшага – бесшумная и легкая.

– Возьмите меня с собой! Я ни к кому не полезу! – крикнула Рина.

Ул вопросительно оглянулся на Яру. Та, помедлив, кивнула.

– Ну хорошо, валяй! Держи меня за руку!.. Чудо! былиин! Мысленно, а то срастемся!

Три вспышки полыхнули одновременно, ослепив Вовчика. Проморгавшись, он встал и зарядил шнеппер.

– Хоть бы раз удалось кого-нибудь грохнуть! – буркнул он и, коснувшись носом сирина, исчез.

Когда Рина вновь собралась в пространстве, первым, что она увидела, был дорожный знак «Москва 145». Знак лежал у нее под ногами, вывороченный вместе со столбиком. Трейлер стоял на лугу метрах в пятидесяти от шоссе. Водительская дверь распахнута. Вокруг со шнепперами рыскали средние шныры, из которых больше всех рвения проявлял Вовчик.

– Лежать! – орал он, выцеливая запасное колесо. – Руки вверх!

Колесо лежало и так, а рук у него не было.

К Улу приблизился Афанасий. Во рту травинка. Вид – мечтательный.

– Йок! – сказал он.

– Что йок?

– Ни ведьмарей, ни Горшени! В одном месте вся трава истоптана. Нашли несколько окурков и обломившийся усик от электрошока гиелы.

– А водитель трейлера?

– Увезли в больницу. Перелом на переломе. Очнулся уже при мне. Говорит: его подрезала красная машина. Он остановился, высунулся и – больше ничего не помнит.

– Можешь не жевать травинку? – поинтересовался Ул.

– Раздражает? Это я так нервничаю! – объяснил Афанасий. Он выплюнул травинку, но через пять секунд, забывшись, потянулся за новой.

Яра забралась в пустой контейнер. Дно выстилала солома. С краю валялись смятые ящики. Яра прохаживалась между ними, осматривала. Наклонилась, что-то схватила. В руке у нее был знакомый кожаный щиток с фигурками.

– Нерпь! Полностью заряженная! – воскликнула она.

– Чья?

Яра поднесла нерпь к свету и посмотрела на изнанку кожи, где аккуратный Кузепыч подписывал фамилии, тщательно затирая старые.

– Кто у нас Дудник?

– Сашка!!! – произнесли Ул и Рина одновременно.

– Переметнулся к ведьмарям, гад! – сквозь зубы процедил Вовчик.

Ул двумя пальцами отвел в сторону его шнеппер.

– Можешь не целиться в каждого, с кем разговариваешь, деятель? Лучше попроси у Афанасия травинку! Заодно и рот будет занят!

Вовчик неохотно опустил шнеппер.

– Чудо! былиин! – сердясь, продолжал Ул. – Я скорее поверю, что Сашка сидит в Горшене и, пытаясь привлечь наше внимание, выбрасывает наружу все, что попадет ему под руку. Ну-ка, чего там еще?