Читать книгу "Мистер Обязательность - Майк Гейл"

— Джули, извини! Я и понятия не имел, что… Правда, прости меня.

— Ну что ж, теперь и ты знаешь. Марк ушел где-то месяц назад. Я просила Мэл не говорить тебе об этом, потому что прекрасно знала твою реакцию. Ты ведь всегда считал нас самодовольными мещанами, разве не так? Что ты там про нас говорил? А, вспомнила: «Не хочу все время подтягиваться к уровню Марка и Джули». Ну что ж, теперь-то ты доволен?

— Нет, Джули, я совершенно не «доволен». Нет ничего хорошего в том, что люди расстаются, и я никому этого не пожелаю. Мне правда очень жаль. Я могу чем-нибудь помочь?

Она лишь покачала головой.

Какое-то время мы сидели молча. Я наблюдал за Джули и вдруг понял, что мне действительно жаль ее. Сколько бы я их с Марком не высмеивал, я при этом искренне считал, что они созданы друг для друга. Мне даже стало как-то неловко за то, что я просил помощи у человека, которому самому она явно требовалась.

— Я, наверное, лучше пойду, — сказал я, вставая.

Указывая на дверь, она произнесла:

— Выход там.

Я не собирался больше ничего говорить, но, вспомнив вдруг о Мэл и о том, что я терял, я вдруг разозлился.

— К сожалению, я ничем не могу помочь вам с Марком. Если бы мог — я бы обязательно это сделал. Но разве ты не видишь, что можешь помочь нам с Мэл? Если она больше не любит меня, то я ничего не смогу с этим поделать, но если нет — у меня все еще есть шанс доказать ей, что я по-настоящему люблю ее.

— Я больше не верю в любовь, — сказала Джули, указывая мне еще раз на дверь.

— Потому, что Марк бросил тебя?

— Потому, что люди произносят пустые слова. Потому, что нет ничего постоянного в этом мире. Потому, что жизнь такая.

С этими словами она внимательно посмотрела на меня.

— Все еще может быть иначе, — ответил я, глядя ей прямо в глаза.

— По-моему, ты исчерпал свои пять минут.

— Да, видимо, исчерпал, — сказал я, выходя за дверь.

И что же мне теперь делать?

А это — малышка элвис!

— Тебе не холодно?

— Нет, мам.

— Тебе должно быть холодно.

— Но мне не холодно.

— В этих больницах вечно сквозняки, а на тебе всего лишь рубашка.

— Но мне ведь правда не холодно.

— Ты же простудишься! Может, сбегаешь домой и наденешь свитер?

— Мам, все нормально, — повторил я, пытаясь медитировать, чтобы не сорваться. — Мне совсем не холодно.

С тех пор как Джули разбила вдребезги весь мой План, прошло уже три дня. За это время произошли три события. Первое из них приходилось на вторник, а последнее привело меня на пластиковый стул в комнате ожидания Уитингтонской больницы.

Все началось с оставленного сообщения на нашем автоответчике. Звонил Пит Бэрри, промоутер в клубе «Посмеемся». Оказывается, он поставил нас в программу, так как слышал много хорошего о нашем новом «двойном» выступлении. Если программа окажется удачной, он намеревается поставить нас в группу поддержки последнему победителю премии Перье в его шестидневном туре по стране. Все это явилось полнейшими для меня чудесами, так как, насколько мне было известно, мы с Дэном еще ни одной шутки вместе не сочинили и единственными, кто знал о создании «Комедийной пары Картера и Даффи», были сами Картер и Даффи.

Еле-еле дождавшись возвращения Дэна, я выяснил, что это все было его рук дело. По его собственному выражению, «для того, чтобы оказаться на гребне волны, надо эту самую волну нагнать». В переводе на человеческий язык это означало лишь, что Дэн запустил несколько откровенных уток, а именно:

1) что на нас вышли продюсеры Четвертого Канала с предложением написать сценарий для нового комедийного сериала под названием «Чики-Пики». Речь в нем должна была пойти о группе придурковатых тинэйджеров, которые со временем должны были превратиться в группу, уровня не меньше «U2»;

2) что мы с ним согласились (за существенную пятизначную сумму, конечно) озвучивать рекламу какого-то известного растительного масла;

3) что одно известное американское агентство настолько впечатлилось нашим с Дэном дарованием, что пригласило нас на съемки двух блокбастеров, и что мы уже слетали в Лос-Анджелес на прослушивание (удачное, естественно) и скоро начнем выступать под псевдонимом «Англичане — плохиши».

Дэн все отлично рассчитал. В том мире, в котором мы с ним трудились, такого рода истории происходили сплошь и рядом. Сегодня ты никто и звать тебя никак, а завтра ты уже даешь интервью в Голливуде. Любой из наших коллег готов был поверить в эту историю, несмотря на всю ее дикость.

— Нет, правда, я всего лишь рассказал об этом парочке наших с тобой приятелей после выступления в «Комнате Смеха» в Хаммерсмите, и назавтра все только об этом и говорили. Представляешь? Мы опять на коне!

Вторым достопамятным событием явился приезд моей мамы. Мы с Чарли поехали встречать ее на станции Юстон, и первое, что я услышал из уст дорогой родительницы, было заявление о том, что она завтра же приедет ко мне домой, чтобы посмотреть, как я живу.

Так как квартира наша выглядела хуже некуда, я заставил Дэна убираться вместе со мной до трех утра, чтобы хоть как-то привести ее в божеский вид. В процессе уборки мы обнаружили следующие признаки многолетнего неубирания квартиры: семь с половиной фунтов мелочью, скопившиеся под подушками дивана в гостиной; плесень размером с Шотландию под нашей стиральной машиной; и купленную как-то Дэном на распродаже видеокассету с «Инопланетянином»[69].

Когда мы закончили, квартиру было просто не узнать. Мама бы по достоинству оценила наши усилия, если бы не третье событие этой недели, отвлекшее ее внимание от моей обители. А именно — роды Верни.

Мама позвонила мне в 3:20 утра, чтобы сообщить, что у Верни начались схватки. Слушать ее было очень забавно, так как звонила она с мобильника Чарли (они вместе находились в этот момент в больнице), впервые в жизни воспользовавшись, по ее собственному выражению, «этими современными техническими приспособлениями». В результате добрая половина нашего разговора была посвящена тому, что мама кричала фразы типа: «Ты слышишь меня?», «Я в нужное место говорю?» и «Я все правильно делаю?». В конечном счете я сумел донести до нее, что появлюсь в больнице не раньше полудня, после чего отключился.

Проснувшись, я тут же отправился в больницу, где и пребывал уже некоторое время, отвечая на ее бесконечные вопросы по всевозможным поводам.

— Хочешь чашечку чая или кофе вон из того автомата? — спросила в очередной раз мама, показывая при этом содержимое своей сумочки. В глубине лежали десятки монет различного достоинства. Мама всегда собирала мелочь, как какой-нибудь коллекционер, считая, что надо быть всегда готовым к любой ситуации, требующей наличия монет.