Читать книгу "Тайная жизнь Лиззи Джордан - Крис Манби"

Я нахмурилась.

— Что такое? Вы поссорились?

— Нет, — улыбнулась я. — Совсем нет. Я просто думаю, сможет ли Мэри найти время для встречи с нами.

— Найдет, когда узнает, что я в Англии. Мэри сделает все что угодно для старых друзей.

Я чуть не фыркнула в бокал с шампанским, который как раз принес усердный соммелье. Все что угодно для своих друзей. Ха! Если бы Брайан знал. Я буркнула это себе под нос и на этот раз действительно плеснула шампанское на ее платье.

— Добрая старая Мэри, — вздохнул Брайан. — Знаешь что, пусть нашим первым тостом сегодня будет тост за старых друзей. За Мэри и Билла.

Я подняла бокал.

— За Мэри и Билла.

— Мы должны позвонить ей, как только придем домой, — сказал Брайан.

Весь вечер меня преследовала мысль, что Брайан потребует позвонить Мэри, как только мы вернемся в квартиру. Меньше всего мне хотелось, чтобы он увидел, насколько успешной и интересной стала Бедная Мэри. И хотя она обещала никому не рассказывать о моем секрете (за исключением своих элитарных друзей, которых эта история может позабавить), я решила не сводить Мэри и Брайана вместе: это была единственная гарантия, что она не выдаст меня каким-нибудь неосторожным замечанием, например, как хорошо я выгляжу в ее платье, ее ожерелье или в чужой квартире.

Но на Брайана накатила волна ностальгии. Он хотел говорить о прошлом, вспоминать время в Оксфорде, и я была благодарна ему, потому что это избавляло меня от необходимости объяснять фиктивное настоящее. Правда, меня не слишком радовали его воспоминания: он вспоминал не то, как мы обнимались в спальнях колледжа, а то, как мы слонялись вчетвером: Брайан, Билл, Мэри и я.

— А помнишь, как Билл и Мэри вдруг влюбились друг в друга? — засмеялся он.

В общем, мысль о том, что он так сильно хочет видеть Мэри, отвлекала меня от заказанных кальмаров. Я даже не смогла расслабиться и насладиться шоколадным Муссом.

Когда принесли счет, я даже не взглянула на него. Я знала, что он не имеет ко мне никакого отношения. Зачем мне лишние ужасы. Вместо этого я бросила свою карточку «Мастеркард» на счет со всей небрежностью, которую только смогла изобразить. Уже после первого блюда я перестала считать, но, видимо, отдала половину месячной зарплаты за два часа удовольствия. Не такого уж удовольствия, если учесть, сколько времени Брайан говорил о Мэри. К тому же я не наелась, отказавшись от «птифуров», потому что не знала, нужно ли есть золотые листочки.

— Э-э, боюсь, что у нас некоторые проблемы с карточкой, мадам, — прошептал мне метрдотель, близко наклонившись ко мне. По выражению моего лица Брайан почти мгновенно догадался, что возникла какая-то проблема. А я точно знала, в чем проблема. Я достигла предела на своем счету.

— Что случилось? — спросил Брайан.

— Моя карточка, — проговорила я еле слышно.

— Это часто случается, мадам, — сказал метрдотель. — Магнитная полоска портится, и карточку не просканироватъ на нашем аппарате. Мы могли бы проверить номер вручную, но последняя цифра… съедена.

Я взяла карточку и удивленно посмотрела на нее. Должно быть, ее прокусил Геркулес, когда интересовался моей сумочкой.

— Я заплачу, — сказал Брайан, бросая свою карточку на тарелку.

— Я отдам тебе, — сказала я слабым голосом.

— Нет, — сказал он. — Для меня это удовольствие.

Слава богу, что я выпила немного и не стала вступать в спор типа «нет, я», еще больше усугубляя позор.

— Ну, вот, — сказал Брайан, подписывая чек лихим росчерком. — По крайней мере, моя мужская гордость не пострадает. Потому что несколько обескураживает, когда старомодного парня вроде меня выводит куда-то такая преуспевающая бизнес-леди вроде тебя…

Я уже собиралась попросить метрдотеля вызвать такси, чтобы быстрее добраться домой и успокоиться после неловкой истории с карточкой, когда Брайан предложил:

— Давай пройдемся по парку.

— Что? По Гайд-парку?

— Да. Ведь тут недалеко?

— Да. Но уже темно.

— Боишься? Но ты же будешь со мной. Вряд ли я могла сказать ему, что больше всего боюсь наступить на какую-нибудь гадость в дорогих туфлях Мэри. Брайан счел мою робкую улыбку за высокую оценку его предложения, и вскоре мы перебежали Парк-лейн (лавируя между машинами вместо того, чтобы нормально пройти по подземному переходу) и перелезли через забор в Гайд-парк.

— Разве это не похоже на старые времена? — спросил Брайан. — Помнишь тот раз, когда мы перелезли через ворота на луг у церкви?

— Конечно помню. Я разорвала свой единственный свитер.

— Да, я забыл об этом. Но было очень романтично, правда? Лунный свет, отражающийся в реке, и туман на полях.

— Очень романтично, — согласилась я. В лунном свете озеро Серпентайн[36]выглядело не так романтично с призрачными субмаринами плавающих пластиковых бутылок, но именно тут Брайан решил сесть подышать ночным воздухом.

— Это был шикарный ресторан, — сказал он. — Но знаешь, я с тем же удовольствием купил бы рыбу с картошкой и съели бы ее здесь с тобой.

Вот тебе и раз.

— Я хочу сказать, — продолжал Брайан, — что этот ресторан очень красивый и стильный, но сколько бы денег мы не тратили на вещи, мы никогда не сможем воссоздать красоту вещей, окружающих нас. Красоту природы. Что может быть красивее отражения высоких деревьев в воде? Щебет ночных птиц, разговаривающих друг с другом.

Я повернулась лицом к нему на тот случай, если он надумал, что пришло время меня поцеловать. Но Брайан продолжал говорить.

— Знаешь, — сказал он, — я совсем не чувствую, что не видел тебя шесть лет. Ты практически не изменилась, если не считать, конечно, что теперь в твоем багаже невероятно успешная карьера. Но хорошо, что это не вскружило тебе голову. Все женщины, которых я встречал в Нью-Йорке, тоже вполне преуспевали. Но этот успех сделал их жесткими. Они все время думают о деньгах. Они все время охотятся за информацией, которая позволит заработать ими еще один миллион. Они никогда не расслабляются и не бывают естественными. Другое дело — ты. Ты по-прежнему та самая Лиззи Джордан, которая выходит на сцену. Я чувствую себя снова в колледже. Словно мы вернулись в то время.

— Словно мы вернулись туда, где мы расстались? — с готовностью откликнулась я.

— Точно.

Он повернулся и посмотрел на меня, его рука лежала на скамейке. Потом она стала поглаживать мне волосы на затылке.

— Тебе очень идет эта стрижка, — сказал он. — Особенно мне нравится твой затылок. — Он провел рукой вверх по моему затылку, и по моему телу в обратном направлении побежали мурашки. — Он кажется таким пушистым, таким мягким. Как ты.