Читать книгу "Спи, бледная сестра - Джоанн Харрис"

— Ты оставил меня, Моз. Ты оставил меня умирать в темноте. — Ее голос гипнотизировал, я готов был сознаться.

— Нет! Я…

— Я знаю.

— Нет, я как раз говорил Фанни…

— Я знаю. Теперь моя очередь. — Она говорила сухо, почти без выражения, но обнаженными нервами я ощутил ее гнев — гнев и насмешку.

— Эффи…

— Никакой Эффи нет.

И вот теперь я в это поверил.

Я едва убрался оттуда — надрывно глотая густой бурый воздух, задыхаясь от пыли во рту, в ноздрях, в легких… Фанни молча наблюдала, как я схватил пальто и, спотыкаясь, вывалился на улицу. Испуганно оглянувшись, я в последний раз посмотрел на них — они стояли рядом, рука об руку, уставившись на меня беспощадными глазами. В этот миг они были как мать и дочь: одинаковые лица, зеркальная ненависть. Паника охватила меня, и я упал в снег, одежда промокла на коленях и локтях, руки окоченели…

Когда я обернулся вновь, дверь была закрыта, но их ненависть осталась со мной, жестокая и нежная, как легкий аромат духов в воздухе. Я зашел в ближайшую пивную, чтобы снять напряжение, но гнев Марты преследовал меня даже пьяного, не давая согреться. Будь они обе прокляты! Все подумают, что я и правда убил Эффи. Чего они ждали от меня? Я помог ей сбежать, разве нет? Хотя все и пошло слегка не по плану. Я одурачил Генри, и я добуду для них деньги — уверен, самим им не хватит духу встретиться с ним лицом к лицу. Вчера: «Ты нужен мне, Моз, я рассчитываю на тебя, Моз», а сегодня… Нет смысла подслащивать пилюлю, сказал я себе. Они меня использовали. И я не должен угрызаться. Я взглянул на часы: половина третьего. Интересно, что поделывает Генри. Эта мысль немедленно взбодрила меня. Скоро настанет время для скромного визита к Генри.

56

На Кромвель-сквер моей эйфории пришел конец. Я увидел гирлянды из остролиста и ягод на двери, и внезапно накатила усталость, чувства онемели при мысли о спектакле, который придется разыграть перед Тэбби, когда — неизбежно — Эффи не вернется домой. Я взялся за ручку, но дверь вдруг открылась, и появилось лицо Тэбби, улыбающееся, довольное, сияющее радостью. Бросив взгляд на свертки у меня в руках, она восхищенно ахнула.

— Ах, сэр, — сказала она. — Миссис Честер так обрадуется! И дом такой нарядный, и пирог в духовке как раз остывает. Батюшки светы!

Я довольно сухо кивнул.

— Вы и впрямь потрудились. Не могли бы вы взять у меня покупки и отнести их в гостиную? — Я протянул ей свертки. — А потом я бы выпил бренди.

— Конечно, сэр. — Она заспешила прочь с подарками, оживленная, как ребенок, и я кисло улыбнулся.

Я пил бренди в библиотеке, когда доставили елку. Я наблюдал, как носильщик и Тэбби устанавливают ее в гостиной, потом смотрел, как Тэбби вешает на нее стеклянные шары и мишуру и к концам веток прикрепляет воском маленькие белые свечки. Странным образом завораживало. Сидя у огня, прикрыв глаза и вдыхая такой ностальгический запах еловых иголок, я приятно расслабился; мне чудилось, будто я — какой-то другой Генри Честер, моложе, и жду волшебных сюрпризов в рождественскую ночь…

Вечерело. Тэбби зажгла свечи на камине и подложила дров в огонь, в комнате повеяло домашним теплом, и эта, столь неуместная, казалось бы, искорка уюта возымела странное действие: события прошедшей ночи отдалились, как детство, и я сам почти верил в свою выдумку, когда заговорил с Тэбби:

— Тэбби, который час?

— Начало пятого, — ответила Тэбби, прилаживая на елку последнюю свечу. — Не хотите чашечку чая и пирожок с изюмом?

— Да, было бы славно, — одобрительно сказал я. — А вообще-то лучше принесите чайник: миссис Честер обещала вернуться не позже четырех.

— Принесу ей кусочек моего особого кекса, — добродушно отозвалась Тэбби. — Она, наверное, вся продрогла.

Чайник, пирожки и кекс простояли на буфете почти целый час, прежде чем я позволил себе изобразить беспокойство. Это оказалось проще, чем я думал. Дело в том, что с приближением ночи хладнокровие мало-помалу покидало меня. Сам не знаю почему, я нервничал. Меня мучила жажда, и я пил бренди, но от него становилось жарко и кружилась голова. Я все посматривал на сверток с шелковой накидкой, что лежал под елкой. Прямо места себе не находил.

В конце концов я позвал Тэбби.

— Нет ли вестей от миссис Честер? — спросил я. — Она ведь сказала, что вернется к четырем, а сейчас уже шестой час.

— Никаких, сэр. Но вы не волнуйтесь, — успокоила меня Тэбби. — Наверняка она задержалась поболтать. Скоро вернется.

— Надеюсь, с ней ничего не случилось, — сказал я.

— Да нет, сэр, — ответила она, качая головой. — Я уверена, она уже идет.

Я ждал, пока на камине не догорели рождественские свечи. Те, что на елке, Тэбби уже давно заменила к приходу Эффи. Я пил кофе, чтобы успокоиться, и пытался читать, но буквы плясали перед глазами. Тогда я достал альбом для набросков и стал рисовать, сосредоточившись на линиях и текстуре бумаги и карандашей; голова была как безмолвный пчелиный улей. Часы на камине пробили семь, я поднял глаза и потянулся к колокольчику. И замер. Рука застыла в воздухе, как у марионетки: я уловил движение возле елки. Вот опять. Занавеска чуть шевельнулась, словно отдернутая невидимыми пальцами. Я прислушался и, по-моему, различил некий отзвук, словно ветер теребил проволоку. Яркие обертки подарков под елкой шуршали на сквозняке. Стеклянная игрушка вдруг закрутилась сама собой, отбрасывая всполохи на стену. Потом — тишина.

Нелепо, сказал я себе, сдерживая бешенство. Это сквозняк, оконная рама перекосилась, где-то в доме открыта дверь. Нелепо воображать, что за окном стоит Эффи и длинные светлые волосы обрамляют ее бледное голодное лицо… Эффи пришла забрать свой подарок… а может, и подарить свой.

— Нелепо! — вслух сказал я. В ночи слова прозвучали утешительно и надежно. Нелепо.

Нелепо, да, но я все же подошел к окну, отдернул тяжелые шторы и сквозь толстое стекло выглянул наружу. Освещенная фонарями улица была пустынна и бела: ничьи следы не нарушали сверкающий снежный покров. Я позвонил в колокольчик.

— Тэбби, что-нибудь слышно от миссис Честер?

— Нет, сэр. — Энтузиазма в ее голосе поубавилось. Эффи опаздывала на три часа, и снова пошел снег, удушающий ночь.

— Возьмите извозчика и езжайте на Кранбурн узнать, отправилась ли миссис Честер домой. Я останусь здесь на случай, если с ней что-то стряслось.

— Сэр? — с сомнением спросила она. — Вы же не думаете, что она… Я не уверена, что я…

— Делайте, что я говорю, — оборвал я, сунув две гинеи ей в руку. — Торопитесь и нигде не останавливайтесь. — Я выдавил страдальческую улыбку. — Может, я чересчур тревожусь, Тэбби, но в таком городе, как Лондон… Ступайте. И скорее возвращайтесь!

— Да, сэр, — сказала она, все еще хмурясь.

Я смотрел в окно, как, закутанная с головы до пят в шали и плащ, она семенит по нетронутому снегу.