Читать книгу "Flutter. Круто, блин. Хроники одного тренинга - Наташа Маркович"

Удивительно.

Я поворачиваю влево и встречаю селезенку. Депо крови. — Держись, — говорю я ей, маленькой, шустрой и веселой.

— Ноу проблем! — жизнерадостно отвечает мне моя селезенка.

— Спасибо тебе, — улыбаюсь я и подвигаюсь к спине, чтобы увидеть мои почки.

Две лоханочки лениво лежат на бочках. Ба, да кажется, они философы. Вообще, парным органам, похоже, повеселее живется. Есть с кем поговорить на равных, пожаловаться. Кто поймет тебя, как не твой брат?

— Привет, почки, — говорю я приветливо, с улыбкой.

Они чуточку приглядываются ко мне, потом переглядываются между собой и расплываются в улыбке. И жизнерадостно говорят:

— Хау дую ду.

— Спасибо вам.

— На здоровье. Оно у нас общее.

Я машу рукой и поворачиваю вправо. Пробираюсь к печени.

Она большая, коричневая и блестящая. Немного похожая на спокойное озеро. Так вот кто отражает алкогольные удары все эти долгие годы.

— Привет, — здороваюсь я с этим героем соц- и кап-труда.

— Здравствуй.

— Спасибо тебе. — У меня нет слов, чтобы выразить благодарность.

— На здоровье, — отвечает печень с улыбкой. И ни слова упрека.

Дальше колышутся кишки. Целая толпа. Тут, внизу живота, движуха по полной программе. Все кишки одновременно машут руками, волнуются, радуются встрече.

— Привет, — улыбаюсь я им.

— Привет! — шумят они.

— Спасибо вам.

— И тебе, и тебе! — прокатывается по ним волна перистальтики.

И тут я начинаю пробираться еще ниже. Туда, где моя матка и яичники.

Вот она, как и написано в умных книгах, размером с апельсин. Мое второе сердце. Центр меня — женщины.

— Привет, — шепотом говорю я. Она необыкновенно красива, моя матка.

— Привет, — ласково отвечает она.

— Спасибо тебе.

— Пожалуйста, малышка.

— Я на тебя очень рассчитываю.

— Можешь, — легко и нежно вздыхает она, и меня переполняет счастье.

— Привет, ребята, — кричу я легким веселым яичникам, задорно торчащим на ниточках труб, и они приветственно качаются, оба одновременно.

— Привет!

— Не подкачайте!

— Можешь на нас рассчитывать.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Вот и все. Мое путешествие внутри моего тела закончилось, а музыка еще играет.

И я начинаю свой путь назад, в комнату моей квартиры. Я потихоньку возвращаюсь, по дороге с любовью и бесконечной благодарностью вспоминая все свои органы — такие разные, такие нужные лично мне, сумевшие простить меня, беспутную и безалаберную, и сумевшие меня, безусловно, полюбить.

Я попадаю через макушку обратно в комнату, открываю глаза и понимаю, что на моем лице самая радостная и умиротворенная из всех возможных улыбка.

В пятницу утром, до собрания, я звоню Антону. Мне необходимо посоветоваться.

— Как ты думаешь, мне позвонить Сашиной Маше?

— Хм, — задумывается Антон, — а цель?

— Цель — выяснить, что она на самом деле думает.

— Ну, может, и позвонить. И что дальше? Вот скажет она, что никогда в жизни больше в одном поле не сядет с бывшим благоверным. И даже разрешит тебе это озвучить для Саши.

— Ну, предположим, я ему об этом сама говорю. И… И он все равно не отступится. Он же баран упертый. «По фиг мне» — вот и все, что он скажет. И опять поедет долбиться. Что, может, и к лучшему.

— Второй вариант. Она скажет, что просто хочет его проучить.

— И тогда ему тем более нельзя об этом говорить. Весь воспитательный эффект пропадет. Так-то она его все же заставила задуматься о своих способах бытия. И их эффективности.

— А если она скажет: «Ой, я вся такая непонятная, меня так колбасит, так колбасит, ну я прямо не знаю!»

— Да, женщина все может сказать.

— Вот и я о том же.

— Ну ладно, слушай, давай после собрания решим. Вдруг что полезное услышим. Спасибо, что поговорил.

— На здоровье, моя радость.

Как мне приятно! Я еду и улыбаюсь.

На собрании первым делом обсуждаем детишек, которым можно помочь. Их уже человек пять нашли. Как эти деньги разделить, спрашивается? Кому отказать? Наученные горьким опытом ребята всех родителей пробивают через Севиного милицейского друга. С родителями Никиты та еще катавасия. Они таких лохов, как мы, штук семь нашли, готовых помогать Никите. Теперь их всех опрашивает милиция. Ищут и сообщников в Германии. У людей просто волосы дыбом. Хотели помочь малышу, а тут на тебе.

— Слушайте, — вдруг говорит Настена, — так у нас же теперь не только пять новых детишек есть, но и семь новых спонсоров!

Все тупо смотрят на нее несколько секунд, а потом просто подлетают со своих стульев и начинают Настю обнимать.

— Мужик, — хлопает ее по ладошке Егор, — уважаю!

— Голова, — радуется Антоха.

Действительно, ведь люди готовы были помочь Никите, пусть теперь нашим новым найденышам помогут. Тем более мы их проверяем, риск минимальный.

Ай да Настена! Игроки тут же с головой кинулись в новое дело. Сева звонит милицейскому другу, остальные молча его обступили.

А что с Никитой делать? Он уже привык к нашей компании, к нему же ездили несколько раз в неделю, нянчились, конфеты дарили. Кто ж знал, что он детдомовский?

Мне, конечно, приходит в голову шальная мысль. Я смотрю на Настю. Она ловит мой горящий взгляд, подходит и говорит на ухо:

— Ты про Никиту думаешь?

— Ага.

— Я тоже уже думала. Квартиру мы с мужем в понедельник покупаем, можно заниматься усыновлением ребенка. Мы еще даже не искали. Я подумаю. Съезжу в Тверь, поговорю с руководством детдома. Ничего не обещаю. Ты не говори пока ребятам, ладно?

— Конечно. Это дело такое. Нешуточное. Ребята договорились о встрече с милицейским другом, обещавшим помочь в добывании контактов жертвователей, и сидят довольные, блестят глазами, готовые к обсуждению текучки.

Саша с одной победой и одним поражением.

Он наконец-то владелец офисного центра. Все по этому поводу орут «Ура!» и чокаются кружками с чаем. Поражение, понятное дело, в семье. Жена, как уже упоминалось, по-прежнему не желает идти на контакт.