Читать книгу "Статский советник - Борис Акунин"

Потом, разделившись, прошли по Остоженке пешком. Нискучающих дворников, ни остроглазых сбитенщиков, ни праздных прохожих.

Слежки за домом определенно не было.

Немного успокоившись, Грин отправил Снегиря впарикмахерскую, расположенную как раз напротив Аронзонова подъезда – сбрить пухна щеках. Велел сесть подле витрины и смотреть за сигнальным окном. Если втораяштора раздвинется, подниматься наверх. Если со шторами более десяти минутничего происходить не будет, значит, в квартире засада. Тогда немедленноуходить.

У двери с медной табличкой „ПРИВАТ ДОЦЕНТ СЕМЕН ЛЬВОВИЧАРОНЗОН“ остановился и прислушался.

Стоял долго, потому что звуки из квартиры доносилисьстранные: тихое подвывание, будто заперли собаку.

Один раз очень короткий и пронзительный вскрик, смыслкоторого был непонятен: словно кто-то собрался заорать во весь голос, даподавился.

Ни с того ни с сего давиться криком никто не станет, исобаки у Аронзона не было, поэтому Грин достал револьвер и позвонил вколокольчик. Оценивающе оглянулся: стены толстые, капитальные. На лестницестрелять – конечно, услышат, а если внутри, то навряд ли.

Быстрые шаги по коридору. Двое мужчин.

Лязгнула цепочка, створка приоткрылась, и Грин с размахуударил рукояткой прямо меж пары влажно блестевших глаз.

Толкнул дверь что было сил, перепрыгнул через упавшего(заметил только, что в белой рубашке с засученными рукавами), увидел ещеодного, от неожиданности отпрянувшего. Этого схватил за горло, чтобы некрикнул, и с силой стукнул головой о стену. Придержав обмякшее тело, дал емумедленно сползти на пол.

Знакомое лицо, где-то уже видел эти подкрученные рыжие усы,этот камлотовый пиджак.

– Что там? – раздался голос из глубиныквартиры. – Взяли? Тащите сюда!

– Так точно! – рявкнул Грин и побежал по коридоруна голос – прямо и направо, в гостиную.

Третьего, розоволицего, беловолосого, узнал сразу, а заодновспомнил и двух первых. Штабcротмистр Зейдлиц, начальник охраны генералаХрапова, и двое из его людей. Видел их в Клину, в вагоне.

В комнате было много такого, что требовалось рассмотреть, носейчас времени на это не имелось, потому что, увидев незнакомого человека сревольвером в руке, жандарм (не в мундире, как в прошлый раз, а песочнойтройке) оскалился и полез рукой под пиджак. Грин выстрелил один раз, целя вголову, чтобы наверняка, но попал неточно. Зейдлиц схватился за разорванноепулей горло, забулькал и сел на пол. Его белесые глаза ненавидяще смотрели наГрина. Узнал.

Стрелять еще раз Грин не захотел. Зачем зря рисковать?Шагнул к раненому и проломил ему висок ударом револьверной рукоятки.

Только теперь позволил себе взглянуть на Аронзона и Иглу.Она была привязана к креслу. Платье на груди разорвано, так что видно белуюкожу и затененную ложбинку. Во рту кляп, губы разбиты, под глазом набирающийсиневу кровоподтек. С приват-доцентом, кажется, было совсем худо. Он сидел устола, уронив голову на руки, ритмично раскачивался и тихо, беспрерывно выл.

– Сейчас, – сказал Грин и побежал обратно вкоридор. Оглушенные агенты могли в любую секунду прийти в себя.

Сначала добил того, что неподвижно лежал навзничь. Потомповернулся ко второму, который бессмысленно хлопал глазами, привалясь к стене.Взмах, хруст кости. Кончено.

Опять бегом назад. Отдернул штору, чтобы подать сигналСнегирю и чтобы в гостиной стало посветлее.

Аронзона трогать не стал – было видно, что толку от него небудет.

Развязал Иглу, вынул у нее изо рта кляп. Платком осторожнопромокнул кровоточащие губы.

– Простите меня, – вот первое, что онасказала. – Простите меня. Я чуть вас не погубила. Я всегда думала, что недамся им живой, а когда схватили за локти и поволокли, вся будто оцепенела. Ивозможность была, когда усадили в кресло. Могла выдернуть иглу и воткнуть себев горло. Тысячу раз представляла, как это будет. Не вышло…

И вдруг всхлипнула, и слеза покатилась, прямо по синеющейскуле.

– Это все равно, – успокоил Грин. – Если бы исмогли, я бы все равно пришел. Какая разница.

Объяснение не утешило Иглу, а наоборот, сделало только хуже.

Слезы потекли уже из обоих глаз.

– Правда пришли бы? – задала она вопрос, лишенныйсмысла.

Грин и отвечать не стал.

– Что здесь? – спросил он. – Что с Аронзоном?

Игла постаралась взять себя в руки.

– Это начальник охраны Храпова. Я не сразу поняла,думала, из Охранного. Но те себя так не ведут, этот сумасшедший какой-то. Ониеще с вечера здесь. Между собой разговаривали, я слышала. Этот, белобрысый,хотел сам вас найти. Всю Москву обрыскал. – Ее голос стал тверже, глазабыли еще мокрыми, но слезы уже не текли. – Квартира Аронзона все эти днинаходилась под негласным наблюдением Охранки. Видно, после Рахмета. Аэтот, – она снова кивнула на мертвого штабс-ротмистра, – подкупилфилера, который вел наблюдение.

– Зейдлиц, – пояснил Грин. – Его фамилияЗейдлиц.

– Филера? – удивилась Игла. – Откуда вызнаете?

– Нет, вот этого, – качнул он головой, досадуя,что потратил время на ненужную деталь. – Дальше.

– Вчера филер сообщил Зейдлицу, что у Аронзона была я иушла с каким-то свертком. Филер пытался меня выследить, но не сумел. Я „хвоста“не видела, но на всякий случай свернула на Пречистенке в одну хитруюподворотню. Привычка.

Грин кивнул, потому что и сам имел такие же привычки.

– А когда филер рассказал Зейдлицу, тот с двумя своимилюдьми нагрянул к Аронзону. Пытал его всю ночь. Аронзон выдержал до утра, апотом сломался. Я не знаю, что они с ним делали, но вы сами видите… Он всевремя так сидит. Раскачивается и воет…

Из коридора вбежал Снегирь. Белый, глаза расширены.

– Дверь открыта! – крикнул он. – Убитые!

А потом увидел, что в гостиной, и замолчал.

– Дверь закрыть, – сказал Грин. – Техперетащи сюда. И снова повернулся к Игле.

– Чего хотели?

– От меня? Чтоб сказала, где вы. Зейдлиц толькоспрашивал и ругался, а бил вон тот, с засученными рукавами. (Смертельно бледныйСнегирь как раз волок по паркету за руки агента в рубашке.) Зейдлиц спросит, я молчу.Тогда этот бьет и зажимает рот, чтоб не кричала. – Она дотронулась доскулы и поморщилась.