Читать книгу "Таинственное убийство Линды Валлин - Лейф Г. В. Перссон"

— Бесспорно, есть почва для подозрений. Кое-что явно не сходится, — согласился Левин.

— Поэтому давайте завтра рано утром я переговорю с прокуроршей, — продолжил он. — Она, похоже, компетентный человек и реально смотрит на вещи. И вне всякого сомнения, примет решение, что мы можем доставить его на допрос без предварительного уведомления, и, если он продолжит темнить, предъявит ему обвинение, и у нас будет право получить образец ДНК стажера независимо от его желания.

— Замечательное предложение, — сказал Бекстрём и улыбнулся. — Тогда ты договариваешься с прокурором, а я тем времени пошлю кого-нибудь из присутствующих здесь парней в магазин. Нам ведь надо будет отпраздновать, что наш псих наконец окажется за решеткой.

37

Узнав от Рогерссона о бойне в Гранд-отеле Лунда, комиссар Острём сразу же доверительно пошептался с тремя журналистами из разных изданий, но с нулевым результатом. В газетах не появилось ни строчки о столь сенсационном событии, что сильно расстроило комиссара Бекстрёма.

«Чертовы стервятники больше не способны убирать дерьмо с улиц», — подумал он недовольно после знакомства со свежей прессой, где все, похоже, вернулось на старые рельсы.

Расстрел в Далбю ныне переместился в раздел заметок, поскольку после смерти преступника и коротких слезливых интервью с родственниками погибших там уже почти не о чем было писать. А убийство Линды вернулось на первые полосы, отчего в городском отеле Векшё снова стало тесно от медийной братии, особенно за завтраком в обеденном зале.

На утреннем совещании все для начала узнали, что развернутая в связи с убийством Линды добровольная сдача ДНК уже охватила четыреста человек и что имелись хорошие перспективы установить в этом плане новый шведский рекорд. А также что еще пятьдесят участников мероприятия получили индульгенцию, поскольку их генетический код не соответствовал генетическому коду убийцы. В том числе сосед жертвы, Мариан Гросс. Однако данный факт особо никого не расстроил, и меньше всех Бекстрёма, ведь у него уже имелся значительно лучший кандидат на роль преступника. Кроме того, у комиссара Олссона возникла идея, которая могла сказаться на будущей работе всей разыскной группы.

Приняв за основу психологический профиль преступника, он с помощью расчетов на базе демографических данных пришел к выводу, что им требуется взять пробу ДНК еще не более чем у пятисот человек. Поскольку в таком случае они уже охватили бы в Векшё и его окрестностях всех, кто соответствовал описанию столичных специалистов. А после разговора со статистиком из администрации коммуны Олссон также понял, что дело обстоит даже лучше.

— Он рассказал мне о так называемом математическом ожидании, — объяснил Олссон. — Есть такой фокус-покус в теории вероятности, и, если я все правильно понял, нам, скорее всего, хватит и половины от пятисот, если мы будем брать пробы ДНК в случайном порядке.

«О чем, черт возьми, он болтал», — подумал Бекстрём после встречи. Лично для него сейчас достаточно было проверить генетический код только одного человека.

— Если тебя интересует совет старого констебля, я предложил бы тебе ограничиться так называемыми чужаками, — посоветовал Бекстрём.

— Не беспокойся, мой дорогой Бекстрём, — ответил Олссон, который, судя по его виду, пребывал в очень хорошем настроении. — Я тоже кое-чего стою и знаю своих паппенхаймеров. Ich kenne auch meine Pappenheimer,[3]— добавил он гордо на своем лучшем школьном немецком, приобретенном им на курсах вечернего университета, куда они с супругой ходили после того, как совершили путешествие по долине Рейна прошлым летом. — Не забудь, ты обещал присутствовать на нашей встрече, — напомнил он.

— Приду, будь спокоен, — заверил Бекстрём.

«При чем здесь паппенхаймеры?» — подумал он.

После утреннего совещания комиссар Ян Левин переговорил с прокурором и руководителем расследования комиссаром Олссоном. Бекстрём, однако, не удостоил их своим присутствием, что, похоже, очень устроило Левина.

— В общем, не все ясно с этим молодым человеком, — сказал он, вкратце изложив свое дело.

— Достаточно, если вы заберете его без предварительного уведомления? — спросила прокурор.

— Да, — ответил Левин. — Но если он все-таки будет возражать, я бы в любом случае хотел получить его ДНК. Хотя бы для того, что убедиться в его невиновности.

— Если он продолжит лгать и вести себя как ребенок, я задержу его, и, пока он будет сидеть в кутузке и обдумывать ситуацию, мы получим его пальчики и кровь, — сказала прокурор. — Речь ведь фактически идет о расследовании убийства, и меня ни капельки не волнует, что там у него в голове.

— Но так ли это необходимо? — возразил Олссон с обеспокоенной миной. — Он же один из наших стажеров и ни в коей мере не похож на преступника, которого группа ППП описывает в своем анализе. Я в любом случае не…

— Тогда просто замечательно, что здесь я принимаю решение, — перебила его прокурор. — Группа ППП, — усмехнулась она. — Обычно все это чистые фантазии. Насколько я знаю, они пока не раскрыли ни одного дела. По крайней мере, для меня.

После обеда Бекстрём выполнил свое обещание и принял участие в учредительной встрече правления новоиспеченного общества «Мужчины Векшё на защите женщин от насилия». Он получил кофе, кусок морковного торта и печенье, а председатель организации, психолог и психотерапевт Лилиан Олссон, очень тепло приветствовала его от лица собравшихся.

— Да, со мной и со своим коллегой Бенгтом Олссоном вы уже встречались, — сказала Лу. — Бенгт, кстати, обещал взять на себя обязанности заместителя председателя нашей маленькой организации, но вы наш гость, и я хотела бы для начала представить вас остальным членам нашей маленькой компании, Моа, нашему второму Бенгту, — сказала она и улыбнулась высокому блондину, который столь же лучезарно улыбнулся ей в ответ. — И потом нашему третьему Бенгту — Бенгту Монссону, — продолжила она с дружелюбным кивком в сторону маленькой, темной и худой личности, пристроившейся с торца стола.

— Спасибо, Лу, за то, что пригласили меня, — сказал Бекстрём, соединил руки над своим животом и застенчиво улыбнулся трем названным субъектам.

«Три педика в брюках, и еще одно существо в розовой ночной рубашке. И вдобавок все столь дьявольски практично, что всех педиков, похоже, зовут Бенгт», — подумал он.

— Да-а-а. — Бекстрём растягивал гласные, поскольку знал, как следует действовать, чтобы добиться для себя положительного результата в любой компании. — Итак, меня зовут Эверт Бекстрём, хотя друзья обычно называют просто Эве, — солгал он, поскольку у него за всю его жизнь не было ни одного друга, и Бекстрёмом его называли, еще когда он ходил в народную школу. — Что мне еще сказать, — продолжал Бекстрём. — Да-а-а… я работаю комиссаром в комиссии по расследованию убийств в Государственной криминальной полиции… и, как неоднократно прежде, сюда к вам меня привели крайне трагические обстоятельства.