Читать книгу "Принцип карате - Данил Корецкий"

Несколько раз менял режим движения, даже протащился квартал черепашьим шагом — и все равно натыкался на запрещающий сигнал.

Оказавшись на ведущей в микрорайон магистрали, Колпаков разогнал машину так, что ветер со свистом влетал в приоткрытую форточку. Он оторвал левую руку от рулевого колеса и щелкнул задвижкой. Стало уютней, но он почувствовал, что продрог, и включил отопление. На пути оставался один светофор.

Когда он вылетел к началу крутого спуска, внизу горел зеленый.

Последний шанс! Акселератор до упора, успеть! Любой ценой!

Любой?

Азарт губит игрока, особенно при высоких ставках. Когда играешь с судьбой, на кону нередко оказывается жизнь.

Желтый, красный… Передние машины пыхнули стоп-сигналами.

Колпаков чертыхнулся и нажал педаль.

В большом мире ничего особенного не происходило, разве что подул холодный ноябрьский ветер, продувающий прохожих до костей, срывающий шляпы, бросающий в лицо жесткие сморщенные листья и засыпающий пылью глаза. Да внизу тяжело выкатывался на перекресток мощный «КамАЗ», с натугой влекущий длинную раму, к которой прилепились железобетонные панели фасадной стены сборного дома. С одной стороны два окна, с другой — окно и балконная дверь, грубо торчат прутья арматуры, и издали все это напоминает самоделку из детского конструктора. «КамАЗ» с первого раза не вписался в разворот, раздраженно выглядывающий через открытую дверь высоко поднятой кабины водитель сдавал назад, но зажимающие воротники пальто, плащей, удерживающие шляпы пешеходы не смотрели в ту сторону, их взгляды с некоторой долей зависти обращались к сверкающим «Волгам», «Москвичам», «Жигулям», гарантирующим своим владельцам надежную защиту от пронизывающего ветра.

В комфортабельном салоне колпаковской «шестерки» действительно было тепло и уютно, но в его маленьком мире в мгновение ока все вдруг до не правдоподобия страшно изменилось: педаль тормоза провалилась, не оказав привычного сопротивления. Еще ничего не поняв, он рефлекторно повторил движение, сердце забилось болезненными рывками, выйдя из ритма идеально работающего бензонасоса.

Механический кентавр перестал существовать, распавшись на составные части. Бешено крутились колеса, подрагивала стрелка спидометра, вентилятор уверенно нагнетал горячий воздух, исправно работали все узлы и агрегаты. Только надежнейшая двухконтурная гидравлическая с вакуумным усилителем тормозная система не действовала.

Бесчувственную железную коробку это не волновало, она бездумно неслась под уклон, наращивая и без того катастрофическую скорость и равнодушно увлекая к гибели Геннадия Колпакова — инструктора карате, кандидата в мастера спорта, председателя городской федерации, впрочем, сейчас это не имело никакого значения: внутри холодного металла находились восемьдесят килограммов мягкой человеческой плоти, не имеющей запасных частей, не восстанавливаемой капитальным ремонтом и неспособной, несмотря на тренированность и хорошую форму, выдержать столкновения на скорости сто километров в час.

Опытный автогонщик, бывалый шофер-профессионал, возможно, не оценили бы положение нашего героя как совершенно безнадежное. Можно тормозить двигателем, использовать ручной тормоз, сманеврировать и, обойдя передние автомобили, погасить скорость на подъеме. Если умело сочетать перечисленные способы, вероятность благоприятного исхода значительно повысится.

Все это теоретически правильно, но на практике может выглядеть совсем по-другому. Усилий «ручника» явно недостаточно, низшая передача может не включиться на большой скорости, а успех маневра определяется конкретной обстановкой, и если перекресток загружен транспортом…

Плюс стрессовое состояние и жесточайший лимит времени…

Словом, есть доводы «за», есть — «против», последние перевешивают… Однако легко подсчитать шансы Колпакова за письменным столом или в удобном кресле у торшера. Приходилось ли вам, читатель, попадать в аналогичную ситуацию? Уверен, что нет. Так вот, для того, чтобы прочесть описание аварии, вам потребовалось почти полторы минуты. В распоряжении Колпакова имелось не более пятидесяти секунд.

На принятие решения и действия по приведению его в исполнение. На все.

Устроив последнюю развилку на его жизненном пути, судьба не оставила времени на размышление, словно желая испытать волю, хладнокровие, быстроту реакции и отработанность рефлексов перед лицом смерти — как в поединке на высший дан.

Как раз в это время подобие такого поединка проходило в квартире Габаева. По силе противники были равны, Гришка превосходил техникой, Кулаков — жестокостью. Пропустив два удара, один из которых сломал ему ребро, он взревел и нацелил в низ живота противника сокрушительный выпад ногой, способный порвать кишечник и разорвать мочевой пузырь, но Габаев каменным блоком расплющил ему щиколотку, при этом вывихнув себе кисть.

Окончательно озверев от боли и ярости, бывшие учитель и ученик, хрипло рыча, бросались друг на друга, в пустой комнате гулко отдавались удары, то глухие, то хлесткие — в зависимости от того, куда они приходились. Лица превратились в кровавые маски, из перекошенных ненавистью ртов вперемешку со сгустками кровавой слюны и ужасающими ругательствами вылетали обломки зубов.

С сухим треском сталкивались кулаки, хрустели, ломаясь, пальцы. Кулаков понес большой урон: уже хрястнула ключица, и он почти перестал владеть левой рукой, удар «железный молот», частично блокированный, от которого лопнула барабанная перепонка, послал в нокдаун, он с трудом держался на ногах и начал понимать, что через несколько минут Гришка его добьет.

На глаза попались увесистые гетинаксовые палочки на короткой, в два кольца, цепочке, с которыми хозяин квартиры по утрам отрабатывал боевые упражнения. Кулаков почувствовал прилив сил и, уклоняясь от очередного удара, прыгнул в сторону, чуть не потерял равновесие, но все же дотянулся, и изуродованные пальцы намертво обхватили коричневую полированную поверхность.

Работать с нунчаками по-настоящему он не умел, махнул, как кистенем, и достал: тошнотворный звук, словно палкой по тыкве, Габаев уже без сознания всплеснул руками и с грохотом рухнул во весь рост, зацепившись виском о подоконник.

Но это никакого значения не имело, потому что Кулаков с остервенением молотил его напоминающим цепь орудием, не выбирая куда, стараясь только, чтобы получилось сильнее: эксперты насчитают на трупе сто четырнадцать повреждений, из которых двадцать шесть являлись безусловно смертельными…

Но вернемся к Колпакову, вцепившемуся побелевшими пальцами в руль вышедшего из повиновения автомобиля. Он не знал, что Гришка Габаев убит в схватке, которые сам так любил живописать, хотя происходила она не в темной фанзе, а в его собственной комнате, стилизованной под келью буддийского монастыря.

Он не знал, что убийство всколыхнет общественное мнение, породит очередную волну возмущения жестокостью и неприемлемыми у нас принципами карате.

И уж, конечно, он не знал, что спустя неполных три года Спорткомитет СССР упразднит чужеземный, не прижившийся на нашей земле вид единоборства.