Читать книгу "Тропою волка - Ирина Сербжинская"

— Как знаешь. — Ктух засунул трубку в рот и, казалось, потерял всякий интерес к разговору. — Тогда поторопись.

В самое ближайшее время Сульг понял, правда с большим опозданием, что совет ктуха имел под собой почву. Им нужно было торопиться, а не терять время на глупую болтовню с проклятым звездочетом.

Сульг попытался было пошевелиться и еле сдержал стон: тело мгновенно отозвалось болью. Сознание вернулось к нему, и некоторое время он лежал неподвижно, напряженно пытаясь восстановить в памяти все произошедшее. События минувшей ночи вспоминались обрывками, мелькали, словно короткая яркая вспышка огня в кромешной мгле. Кое-что ему все же удалось вспомнить: они с Азахом пробирались по темной улице... резко пахло какой-то незнакомой пряной травой из заброшенного огорода... потом встретили синего ктуха, любителя одиночества, поселившегося в покинутой людьми деревне... и потеряли драгоценное время, выслушивая его глупые предсказания. Что же было дальше? Сульг напряг память: кажется, после разговора с ктухом они с Азахом прокрались за околицу... трава уже стала мокрой от выпавшей росы... справа черным зеркалом блестел небольшой пруд, темные деревья шелестели листвой. Азах свистнул в маленькую серебряную трубочку, что висела у него на шее, на кожаном шнурке, — это был сигнал их лошадям (в свое время они потратили массу времени, приучая коней бежать на этот звук)... Азаху пришлось повторить свист дважды, прежде чем они услышали топот копыт. Сульг услышал короткое ржание своей лошади, сделал шаг вперед... и вдруг словно темнота прыгнула навстречу...

И это было все, что удавалось вспомнить, — по крайней мере, сейчас. Вместе с сознанием возвращались и ощущения. Они были не из приятных: сильно болел левый висок, будто кто-то изо всех сил огрел его по голове чем-то тяжелым, нестерпимо ныли стянутые в кистях руки. Сульг с трудом разлепил веки — ресницы были склеены чем-то засохшим — и обнаружил, что лежит на земле. Над головой слабо шумела листва; сквозь густые ветви виднелось серое предрассветное небо. Узловатые корни дерева выпирали из почвы, больно впиваясь в бок. Распухшие губы саднили, во рту чувствовался привкус крови, засохшие бурые пятна покрывали одежду. Он втянул ноздрями воздух: пахло взрытой лесной землей, прелыми прошлогодними листьями, лошадьми, горьковатым человеческим потом. Сульг насторожился: люди находились где-то совсем близко.

Он попытался было пошевелить руками, крепко тянутыми спереди сыромятным ремнем, и скрипнул зубами. Тот, кто его связывал, затянул путы так крепко, что кисти опухли и почти потеряли чувствительность. Стараясь не обращать внимания на боль, Сульг несколько раз осторожно сжал пальцы в кулаки, стараясь восстановить кровообращение, потом помедлил мгновение, приподнял голову и осторожно огляделся, ища взглядом Азаха. Из-за высокой травы было видно немногое, но ему удалось разглядеть маленькую поляну в лесу, поросшую кустарником, оседланных лошадей, привязанных к дереву на краю поляны, и нескольких человек, которые, судя по всему, готовились уезжать. Невдалеке от связанного норлока, спиной к нему, стояли двое, одетые почти одинаково в просторные коричневые штаны, заправленные в короткие сапоги и черные теплые стеганые куртки. У одного поверх куртки были надеты кожаные доспехи. Длинные серые волосы у обоих были заплетены с одного бока в косу, по обычаю народов Мятежного края.

Сульг откинулся обратно в траву и закрыл глаза, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Хетхи. Скорее всего, те самые, что преследовали их ночью. С хетхи норлокам почти не приходилось сталкиваться: они очень редко покидали пределы Мятежного края и лишь в последний год проникли на равнины Ашуры. Сульг знал о них немного, но то, что знал, заставило колотиться его сердце сильнее. В памяти мгновенно вплыло все то, что ему было известно об этом немногочисленном воинственном племени, враждующем с агрхами. Как и агрхи, они были кочевниками и занимались разведением скота: овец, дающих редкую по качеству шерсть, и лошадей, выносливых и неприхотливых. Круглый год хетхи передвигались за своими стадами от пастбища к пастбищу, достигая к весне моря. Два раза за лето на морской берег приезжали перекупщики, и хетхи обменивали на драгоценную овечью шерсть нужные им товары. Желающих торговать с ними было немного: ходили упорные слухи, что хетхи не брезговали человечиной. Поэтому перекупщики спускались на берег только в сопровождении охраны и, закончив сделку, торопились убраться обратно как можно скорее. Едва корабли покидали якорную стоянку, хетхи начинали собираться в путь, перегоняя свои стада обратно, на горные пастбища. Первый раз о появлении хетхи в Ашуре норлокам сообщил Ферин, хозяин маленького постоялого двора возле Лутаки: его постояльцы, следующие из Рунона, своими глазами видели тех путешественников, которые якобы заметили в предгорьях Ашуры хетхи. Ферин сразу предупредил норлоков, что не может ручаться за достоверность слухов: вполне возможно, что напуганные появлением кочевников люди видели агрхов, а не хетхи, а у страха, как известно, глаза велики. Сульг, однако, отнесся к слухам серьезно и выслушал Ферина внимательно. Он заставил его несколько раз повторить описание кочевников — так, как описывали их люди, — и в конце концов утвердился в своих подозрениях: путники видели именно хетхи. Спутать черноволосых и невысоких агрхов с хетхи, которые имели светлую кожу лица и серые, мышиного цвета волосы, было невозможно.

Все эти мысли в одно мгновение пронеслись у него в голове. Значит, хетхи каким-то образом разгадали их хитрость и не позволили себя обмануть. Скорее всего, крались за ними до околицы, и то, что норлоки их не учуяли, только подтвердило убеждение Сульга: кочевники Мятежного края вовсе не так глупы и примитивны, как считают те, кто ни разу с ними не сталкивался. Хетхи хитры и изворотливы, а по жестокости, пожалуй, превосходят агрхов.

Сульг некоторое время лежал неподвижно, стараясь успокоить дыхание. Он испытывал сильнейшее беспокойство при мысли об Азахе: удалось ли ему ускользнуть? Если же нет, то где он? И знают ли хетхи, кого им удалось поймать? Если предположить, что знают, что они предпримут дальше: отвезут его агрхам? Живого или доставят одну голову? Зная не понаслышке о мести агрхов за убитого родовича, Сульг, ни минуты не колеблясь, предпочел бы, чтобы хетхи ограничились головой. Но хетхи и агрхи враждуют, по крайней мере, на территории Мятежного края. Хотя вполне может быть, что на равнинах Ашуры их вражда поутихла...

Сульг глубоко вздохнул, чувствуя холодок под сердцем: вполне возможно, хетхи не знают, кто их пленник. Но если эти два племени решили заключить мир между своими народами — норлок будет лучшим подарком агрхам.

Сульг втянул сквозь зубы воздух, ставший внезапно густым и вязким, и внезапно почуял еще один запах, летевший по ветру. Сердце с размаху стукнуло в груди и остановилось, по позвоночнику продрало морозом. Пахло свежей кровью.

Сульг беспокойно завозился, пытаясь сесть. Он уперся связанными ногами в выступающий корень дерева, подтянулся и бросил быстрый взгляд в дальний конец поляны. Четыре лошади. Три человека в стеганых черных куртках хетхи. Еще несколько — за деревьями — Сульг не смог разглядеть, сколько их там. Трое, что стояли на поляне, были заняты чем-то, и норлок напряг зрение, чтобы разглядеть — чем именно. Один из стоявших спиной к нему хетхи оглянулся. Лицо его покрывала сине-черная татуировка — три полосы на лбу и спиральные круги на щеках. Обведенные черным, светлые глаза выглядели неестественно длинными и казались лишенными выражения. Хетхи приблизился к пленнику и коротко дал ногой по ребрам. Сульг упал, задыхаясь не столько от боли, сколько от ужаса. Теперь он знал точно, чем были заняты те трое. Двое хетхи привычно и быстро разделывали тело, а третий заворачивал куски мяса в большие листья лопуха и убирал в дорожную сумку. Похоже было, что им предстоял долгий переход, и хетхи готовили припасы. Сульг собрался с силами и сделал еще одну попытку сесть. Ему удалось опереться спиной о ствол дерева, и взгляд его немедленно устремился туда, где, негромко переговариваясь, возились хетхи. Сульг обшаривал глазами каждый клочок поляны, холодея от ужасной догадки и страшась обнаружить какую-нибудь вещь, принадлежащую Азаху. Сердце колотилось так, словно собиралось вот-вот выскочить из груди.