Читать книгу "Друзья Бога - Сергей Слюсаренко"

— Это правильное дело, — согласился Мокей. — Только не тартарской, а русской!

— Дорогой Травалини, вы просто… — Андреа не нашел слов и просто пожал врачу руку.

— Да бросьте, обычный костоправ, — смутился врач. — А вот вам… Ну-ка, повернитесь.

Травалини силой заставил Андреа показать спину. В пылу боя тот и не заметил, как кто-то из пиратов все-таки полоснул его сзади.

— Так, на сегодня, значит, еще не все, — сказал врач и, взяв со стола ланцет, рассек рубаху и обнажил спину юноши. — Какая гадкая рана, придется обработать и наложить швы, иначе может воспалиться. Оружие у этих мерзавцев не чищенное и несет массу заразы.

— А может, просто забинтовать? — с надеждой спросил Андреа. — Дел невпроворот, надо еще к Топо на шебеку.

— А мы быстро! — Травалини приложился еще раз к услужливо поднесенной Мокеем фляжке и, выудив новый огурец, закусил.

Несмотря на выпитое, корабельный врач работал точно и быстро. Он плеснул на рану спирту, заставив Андреа зашипеть, и стал готовить нить для шитья.

— Вы бы приняли, капитан, не так больно будет. — Мокей протянул флягу.

Юноша, у которого от боли побледнело лицо, сначала заколебался, но потом решительно выпил и повернулся спиной к врачу.

— Шейте! — сказал Андреа. Его голос выдал, что он все-таки боится этой процедуры.

Но Травалини провел манипуляцию так ловко, наложив три шва в самом широком месте раны, что Андреа успел только крякнуть. Потом, наложив широкую повязку вокруг торса, Травалини сказал:

— Вот теперь можете идти к своему другу.

Капитан глянул с благодарностью на врача и не совсем твердой походкой двинулся по перекинутому на борт шебеки мостику. Травалини в это время попросил боцмана организовать чистку палубу от крови и ампутированных конечностей.

На борту шебеки Рикки наводил военный порядок. Молниеносный абордаж ошеломил пиратов, и без того потрясенных рикошетной бомбардировкой Мокея. Топо построил пиратов на палубе и с довольным видом в ожидании капитана прохаживался вдоль строя с саблей в руках.

— Молодец, Топо! Какие потери?

— Одна потеря — Барри не смог тут повеселиться, а в трюме этой грязной шебеки много крыс, — с улыбкой ответил товарищ. — Командир этой банды, опасаясь за свою жизнь, сразу приказал сдаться. Шансов у них не было никаких. Ты бы видел, как я влетел на палубу. Я сразу троим головы снес!

Для подкрепления своих слов Топо взмахнул саблей.

— И где головы? — с иронией спросил Андреа.

— Там! — ничуть не смутившись, ответил Топо, показав рукой куда-то себе за спину. — В море улетели.

— Ладно, улетели так улетели. Ты выяснил, кто тут у них главный?

— Да вот он, красавец. Пытался откупиться сразу. — Рикки ткнул пальцем в человека, стоящего на правом фланге.

Это был достаточно молодой, атлетически сложенный человек с иссиня-черной бородой. Видимо, в скоротечной схватке он потерял тюрбан, и теперь его бритый череп блестел на солнце. Шаровары из дорогого шелка, туфли, шитые золотом, с загнутыми вверх носами, тяжелые перстни на пальцах выдавали в нем аристократа, если, конечно, на сарацин распространяется понятие «аристократ».

— Вы говорите по-английски или по-итальянски? — обратился Андреа к главарю пиратов.

Тот вначале гордо отвернулся, но, поняв, что такое поведение не имеет смысла, ответил на чистейшем английском.

— Я адмирал Саид ибн Амирал, и вы можете получить за меня хороший выкуп. Я магрибский паша, и моя жизнь стоит дорого.

— Что же ты, ибн, тогда разбоем занимаешься? Что же свою жизнь не ценишь? Ты же знаешь, что мы пиратов вешаем. — Андреа смотрел на адмирала с отвращением. Его раздражал это холеный сарацин. В памяти Андреа события десятилетней давности отложили глубокий рубец.

— Не пират! — внезапно возмутился сарацин. — Я борец за справедливость! Веками вы порабощали нас, верных сынов Аллаха. Вы сжигали наши города, издевались над моим народом! Моя борьба — это борьба с несправедливостью!

— А, так ты борец за идею! Интересно, как такие идеи соотносятся с убийством невинных людей?

— Неверный по определению — виновен! — лопаясь от пафоса, ответил сарацин. — Мой отец погиб десять лет назад в борьбе с неверными.

И тут Андреа вспомнил. Амирал-паша! Пират, который напал на Амалфи, которого потом повесил капитан английской эскадры вместе с предателем-испанцем.

— Амирал-паша — твой отец?

— Ты знал великого Амирал-пашу? Да! Я горжусь своим отцом! — Сарацин еще больше распалил себя, словно не он находился в плачевном положении, а это Андреа был у него в плену.

— Будь моя воля, я бы тебя повесил сейчас прямо на рее. Но, видимо, поступлю по-другому. — Андреа было противно смотреть на сарацина. — Связать его и отправить на «Просперити». Пусть там решают. В конце концов, ты не на меня напал.

— Я требую, чтобы со мной был доставлен и мой гарем, — неожиданно заявил пират.

— Что? — изумился Андреа. — У тебя тут гарем?

И тут неуемный смех охватил капитана. Он хохотал как безумный, и другие члены его команды, остававшиеся на борту шебеки, заразились этим смехом. Несколько минут на палубе стоял гомерический хохот.

— Черт с тобой. — Андреа утер слезы. — Забирай свой гарем, своих верблюдов и ослиц. Пусть капитан Макгрей разбирается.

Когда главаря пиратов и спрятавшийся в его каюте гарем, с головы до ног замотанный в тряпки, переправили на «Просперити», Андреа отдал другой приказ. Понимая, что победителем в схватке был все-таки экипаж «Диссекта», он приказал обыскать все уцелевшие шебеки и переправить все ценное на борт фрегата. Добычу нужно было разделить между командой по всем правилам кодекса. Ведь никто не лишал статуса каперства ни Андреа, ни его экипаж.

Обыск трех уцелевших шебек дал прекрасные результаты. Видимо, эскадра Саида уже давно промышляла и была удачлива в пиратском рейде. На борт «Диссекта» было доставлено примерно тысяча фунтов золотых монет, несметное количество золотой посуды, и самое главное, в каюте Саида ибн Амирала был найден вместительный ларец, полный бриллиантов. Стоимость их не смогли оценить даже примерно. Небеса явно благоволили Андреа и его команде. Захватить награбленное пиратами, которые промышляли в море не один месяц, удалось легко и без больших потерь. При разделе добычи была учтена обязательная десятина в пользу ямайских властей, часть, скорее символическая, была предоставлена экипажу «Просперити» в качестве компенсации потерь, остальное было разделено согласно всем общепринятых правилам. Однако Андреа настоял, и не нашлось никого, кто бы возразил, что доля пушкарей удваивалась, а Мокей получает пятикратный пай. Это было вполне справедливо с учетом того, что только благодаря искусству канонира удалось так легко выиграть бой.

Глава 24

Предательство, предательство