Читать книгу "Джокер для паука - Василий Горъ"

Эол поперхнулся. Потом в его глазах мелькнуло легкое безумие:

— Вирус? Который скорректирует пакет информации…

— Суть понял? — не дожидаясь потока абсолютно ненужных мне подробностей, перебил его я. — Главное, чтобы в отчете ты был белый, пушистый и с нимбом над головой. А тут можешь быть букой, бякой и даже ужасом, летящим на крыльях ночи…

— А ведь это может сработать… — растерянно улыбаясь, и переводя взгляд с меня на Беату и обратно, взвыл Хранитель, и, вскочив с пня, со спринтерской скоростью рванул в мою сторону.

— Э… Эол… чур, обойдемся без объятий и поцелуйчиков? Ты, конечно, мил, но немножечко не в моем вкусе… — вырвалось у меня.

— Нужен ты мне, болтун… — огрызнулся пролетевший мимо мужчина. — Хочу попробовать загрузить задачей вычислительный комплекс флаера…

— Слава Богу… Не забудь врубить автономный режим. Или как он там у вас называется? А то порадуешь начальство компроматом ДО начала приседаний на уши…

— Угу… — судя по голосу, Эол с головой ушел в работу и перестал вдумываться в то, что я ему говорю.

— Тэ-экс… — задумчиво пробормотал я. — Проблему с транспортом для пацанов в принципе решили. Значит, завтра-послезавтра можно будет начинать кошмарить Орден. А для полноценного курощения не хватает диверсий на линиях коммуникации. И пока наш юный хакер занят, я предлагаю вчерне разработать план будущих погромов. Итак, на повестке дня — хренова туча вопросов. Методом научного тыка выбираем первый. Скажем… проблему принципиального решения вопроса с боевыми действиями против Чумы и его прихлебателей… О, черт… А ведь старуха Шапокляк была права…

— Ты о чем, милый? — заметив, что мне в голову пришла очередная безумная идейка, встрепенулась любимая супруга. И на всякий случай нахмурилась: — Только попробуй начать меня доводить!!!

— Я расскажу все! Подробно-подробно… — ухмыльнулся я, и, увернувшись от ее тумака, попробовал сменить тему: — Этот великий теоретик диверсионной войны с моей полузабытой родины говорил, что хорошими делами прославиться нельзя. Что из этого следует?

— Что? — умирая от любопытства, спросила Хвостик.

— А то, что… кстати, а у тебя потрясающе красивая грудь… Знаешь, когда ее вот так обтягивает одежда, у меня пересыхает в горле, темнеет в глазах, а руки непроизвольно начинают тянуться к этому средоточию…

— Телефон не дам… — отскочив от меня на пару шагов, ехидно ухмыльнулась эта нахалка. — Пока не расскажешь ВСЕ!

…В городе ветер чувствовался заметно слабее, чем в окрестностях портала в Милхин, но вполне отвечал предъявляемым к нему требованиям. Поэтому мы, сделав пару кругов по Золотому Кварталу Спаты и изучив весьма нехилые особняки местного бомонда, отправились в гости. К барону Эйзе Нерчигу, победителю десятка давно забытых сражений, некогда заслужившему нереально почетное право чесаться в присутствии короля. Забавно, но из всей нашей компании, трясущейся в примитивной, лишенной даже намека на рессоры карете, идиотизм такой «привилегии» понял только я. Даже Беата, несмотря на довольно широкий по местным меркам кругозор, пропустила эту фразу Кулича, нашего агента в Спаттаре, мимо ушей. И не сразу поняла, почему я развеселился. Впрочем, выслушав десяток вариантов наград, подобных некогда «врученной» отставному тысячнику жлобским королем, она забавно фыркнула и на всякий случай ткнула меня кулачком.

В принципе, выбор будущей жертвы мне понравился — человек, две трети жизни проживший в поле, в палатке, пусть даже и офицерской, должен был быть способен пережить временные трудности. Поэтому, еще раз связавшись с вернувшимся к моей «горно-егерской бригаде» Эолом и получив очередной точный прогноз погоды, я высунул голову из кареты и приказал вознице править к особняку ветерана…

Приусадебный участок доблестного экс-тысячника Эйзе вызвал у меня чувство классовой ненависти — как и на Земле, ушедшие в отставку генералы умудрялись вселяться в хоромы, стоившие в десятки раз дороже всего официально заработанного ими за время службы. Впрочем, в этом мире часть дохода, полученного в военных кампаниях (если, конечно, награбленную добычу можно назвать доходом), приплюсовывалась к окладу и всем остальным надбавкам вроде за выслугу лет, звание и тому подобную ерунду. А у нас на том же наживаются втихаря. И у близких родственников честных служак откуда-то появляются Бентлики, Шментлики и домишки на Рублевке…

— Але! О чем задумался, дорогой? — чувствительно пихнув меня локтем в бок, поинтересовалась жена. — Прибыли. Вытряхивайся из салона и не забудь подать даме руку…

— О, простите, госпожа, я буду куртуазен, как курва и джентльменист, как мИнИ-… нет, менЕстрель…

Нашу перебранку прервало появление дворецкого — как оказалось, барон Нерчиг весьма рад гостям, и просит проводить их, то есть нас, в беседку рядом с прудом. Прогулявшись по ухоженным тропинкам разбитого перед особняком небольшого парка, мы добрались до довольно уютного деревянного строения, рядом с которым толпа слуг уже развила бурную деятельность. Присмотревшись к размерам тушки, насаживаемой на вертел, я нервно сглотнул подступивший к горлу комок, а потом ехидно оглянулся в сторону оставшейся около ворот кареты: прикрывая диверсионную деятельность Кулича, нам с Беатой предстояло ощутить гостеприимство хозяина желудком и, к гадалке не ходи, печенью…

— Располагайтесь, баронесса… — услужливо кланяясь, возникший из ниоткуда дворецкий (или хрен их разберешь кто) взялся за спинку здоровенного, похожего на трон, деревянного кресла и слегка пододвинул его в нашу сторону.

Подобрав пышные юбки, Беата царственно опустилась на подушечку с вышивкой, защищающую седалища гостей отставного тысячника от соприкосновения с деревянной поверхностью кресла, и, откинувшись на спинку, посмотрела сквозь суетящуюся возле стола прислугу:

— Тут довольно мило… Правда, дорогой?

— Разрешите предложить вам Химасского? — серебряный поднос с парой золотых кубков возник перед баронессой, как по мановению волшебной палочки.

Хвостик царственно пригубила одного из самых дорогих вин этого мира, и, приподняв левую ручку, пошевелила унизанными кольцами пальчиками:

— Неплохо… А как оно тебе, милый?

…Барон Нерчиг оказался классическим служакой: сухой, подвижный старикашка с желчным, подозрительным характером, с трудом мирящийся с необходимостью соблюдать великосветские манеры и с постоянно срывающимся на командный тон голосом. С его появлением в беседке слуги стали двигаться резче, ходить чуть ли не строевым шагом, а с их лиц мгновенно пропали улыбки и вообще любые намеки на эмоции.

Супруга тысячника, явившаяся минут через двадцать после главы семьи, ему вполне соответствовала: здоровенная грудастая гренадерша, при одном взгляде на которую я сразу же вспомнил воительниц Шеоны, явно не первая (и не последняя) в этом доме, четко знала свое место и даже не пыталась изображать индивидуальность.

Впрочем, пикничок удался на славу — опыта общения с вояками мне было не занимать, и я быстро нашел с Эйзе общий язык: через какие-то часа полтора мы пьяно обсуждали какие-то «великие» битвы, ржали над тупыми штафирками, спорили о способах заточки клинков и в упор не замечали женщин.