Читать книгу "Торговцы жизнью - Николай Басов"

Мастерскими теперь называлась та площадь, где ребята собирали субмарину и где сейчас заканчивали подготовку к установке последних ремонтных деталей. Пестель оказался не прав, Дондика там не было. Зато он отыскался в главном общежитии, где сидел над кружкой такой наваристой ухи, что ее запах Ростик почувствовал еще на подходе.

– Вот подхватил какую-то утробную заразу, – бывший капитан госбезопасности дружелюбно кивнул на толстую кухарку. – И Глаша вместо бульона отпаивает меня ухой. Хотите, я и для вас попрошу? Она сегодня добрая.

– Дело у нас довольно сложное, капитан, – начал Рост, но больше добавить ничего не успел, его опередил Пестель.

Тот сразу выпалил:

– Воевать с этими подводными – нельзя.

И он быстро, словно его могли остановить, изложил все доводы, что пришли в голову Росту. Капитан посматривал то на Пестеля, то на Ростика, и лицо его оставалось спокойным, но он прихлебывал из кружки все более крупные глотки.

– Хорошо, допустим. Что вы предлагаете? Ведь это вы оба придумали?

Ростик набрал побольше воздуха и выпалил разом:

– Торговать.

– Что? – не понял даже Пестель.

Рост оглянулся, оказывается, они были тут уже не втроем. За его спиной собрались, тихонько спустившись по лестнице, и Ким, и Винторук, и даже, как ни странно, Председатель Рымолов. Как он тут оказался – было загадкой.

– Ого, – решил не скрывать удивления Ростик, – я не знал, что вы тут, Арсеньевич. С приездом.

– Здравствуй, Гринев. – Пестелю он только кивнул, видимо, забыв его фамилию. – Решил вот посмотреть, как тут и что. Вот они, – Председатель указал рукой на Кима с Винторуком, – меня доставили… Так говорите, воевать бессмысленно? Что же, идея торговли имеет смысл. Но только если… мы найдем, что им предложить. А если нет?

– Я все равно думаю, что нужно попробовать. Войну развязать мы всегда успеем, а вот мир наладить – начиная с определенного момента с этим будут проблемы.

– Понимаю. – Рымолов сел за стол и посмотрел на Глашу, которая тут же вынесла огромный поднос с тарелками. И чего на нем только не было, Пестель отчетливо проглотил слюну. Впрочем, Председатель не стал чваниться и сделал широкий жест, означающий, что при желании Пестель с Ростиком могут присоединяться. Ким со своим верным волосатиком уже сидели рядом с капитаном.

– И как ты хочешь обозначить этот мир? – спросил Ким.

– У них есть руки, – отозвался Ростик так, словно только об этом и думал, хотя идея пришла ему в голову только сейчас. – Сбросим символ рукопожатия.

– Ну, знак мира у них может быть другой, – пробормотал Рымолов, принимаясь за свою порцию ухи.

Ростик, как это случалось почти при каждой их встрече, обратил внимание, какие у бывшего профессора красивые, тонкие, чистые пальцы. Ему таких, кажется, уже не добиться, вернее, свои никогда уже не отмыть и не выхолить.

– Ты думаешь, мир возможен даже после того, что произошло? – спросил Дондик.

– Именно после того. – Ростик подумал и убежденно добавил: – То, что они почувствовали нашу силу и умение драться, – совсем неплохо. Это лишь подскажет им – если мы предлагаем дружбу, значит, не от слабости, а по доброй воле.

– Вообще-то и по слабости тоже, – высказался Председатель.

Дондик посмотрел на Пестеля.

– А тебя он когда успел завербовать?

– Тут и вербовать нечего, – отозвался Пестель, отламывая еще один кусок редкой в Одессе ржаной лепешки, испеченной к приезду начальства. – Если эти рыбки захотят, они запрут нас на берегу на веки вечные. Мы и сунуться в море не отважимся. Уж очень здорово они действуют.

– Думаешь, пополам того парня они разрубили? – вполголоса спросил Рымолов.

– Конечно. У них холодное оружие – основа основ, я думаю, они им владеют, как самураи какие-нибудь. А на воздухе еще и удар получается резче.

– Так они могут на воздух выходить?

– Наверное, так же, как мы можем нырять под воду с маской, – ответил Ростик.

Внезапно Винторук очень выразительно крякнул, зажал пару жареных рыбин в кулак и встал. Торжественно, как царственная особа, кивнул сотрапезникам, особенно медленно повернулся к Глаше, которая стояла поблизости, опустил голову и спокойно зашагал к двери. Ростик знал, что он пошел к своему любимому месту на причальной стенке.

– Все сказали? – спросил Дондик, осматривая Пестеля и Ростика. – Или еще какие-нибудь соображения имеются?

Ростик налил себе чаю, встал, быстро поблагодарил Глашу и припустил следом за Винторуком. Это был странный порыв, почти необъяснимый, но он знал, что с этим волосатиком нужно… поговорить. Да, именно так, как с одним из их команды. Потому что он знал что-то, чего не знал Ростик, но что можно было почувствовать, если дружелюбно под свежую рыбку посидеть на причале.

Устроившись рядом с бакумуром, он принялся прихлебывать горьковатый желудевый напиток. Его, без всякого сомнения, привез Председатель, который не мог без чая и потому, вероятно, особенно заинтересовался перенесенными с Земли дубами. Но чай чаем, а следовало и момент не упустить. Одну рыбину Винторук уже схрупал, когда Ростик приступил:

– Кто это? – И он нарисовал, как мог, пальцем на пыли между собой и бакумуром русалку.

– Вкр-Ма. – Винторук скосил глаза, почти целиком прикрытые на солнышке защитной пленкой, разглядывая Ростикову живопись.

– Викрамы? – Чтобы все было понятно, он обвел рукой море перед собой. – Мы – люди, а они викрамы?

Да, Винторук что-то знал. Но как это выпытать, Ростик не мог придумать. Слишком сложно это неизвестное было, слишком громоздко для рисуночков в пыли и нечленораздельного полурычания бакумура. Охватить то, что нужно выяснить, можно было только с помощью изощренных абстракций, не менее сложных, чем те, которыми владели Гошоды.

Молчание, которое установилось между ними, затянулось, а спустя еще полминуты, когда и вторая рыбина исчезла между отменно здоровыми зубами Винторука, стало непреодолимым. А потом бакумур встал, что-то буркнул, чего даже Ким, вероятно, не понял бы, и ушел. Так Рост и выяснил только то, что рыболюди назывались викрамами. И это было имечко не хуже других, к тому же оно довольно быстро прижилось.

К тому моменту, когда они слепили из глины рукопожатие почти в натуральную величину, причем ладонь викрама делали по рисункам Ростика, который провел не один час, стараясь, чтобы она получилась как можно более похожей, когда сделали точную стеариновую копию и когда, наконец, из алюминия отлили символ дружбы, все только и говорили, что викрамы то, викрамы сё… Словно каждый их видел десятки раз на дню и даже в некоторых случаях успел переброситься парой анекдотов.

В этом, в самом деле, была какая-то тайна. Не раз и не два стражники на молу и в башнях у входа в гавань докладывали, что видели странные всплески. К тому же никто еще не забыл – не мог забыть – погибших людей. Но злости к подводным людям или чего-то другого, что определяло бы человеческое зазнайство и превосходство, не было и в помине. Почему так получалось, не мог объяснить даже Пестель – большой любитель потолковать о психологии вообще и о биологической совместимости в частности.