Читать книгу "Алмазная принцесса - Наталья Александрова"

Лизавета завела дружбу с уборщицей из магазина, где Валерий работал директором, и та подслушивала телефонные разговоры и таскала с его стола бумажки с разными записями. Валерий был очень осторожен в присутствии Ольги, но на работе немного расслаблялся. Иногда он даже беспечно бросал мобильник на столе в своем кабинете. Таким образом Лиза узнала, что бывший ее любовничек решил кинуть Ольгу точно так же, как и ее в свое время, и переметнулся к богатенькой якутской девушке Люсе по кличке Тундра. Что ж, Лиза не испытывала к Ольге сочувствия, еще не хватало. Узнала она также, что Люся справляет сегодня свой день рождения в клубе «Золотая метель», это уборщица выяснила из разговоров Валерия по телефону с цветочным магазином. Он просил прислать в «Золотую метель» к определенному часу двадцать одну алую розу.

Собрав по крупинке всю эту информацию, Лизавета Рыкалова поняла, что ее час настал.

– Могу я попросить к телефону Ольгу Ладыгину? – раздался в трубке вкрадчивый женский голос.

– Я вас слушаю! – солидно ответила Ольга.

– Сидишь? – звонившая тут же изменила голос, теперь он просто сочился злорадством. – Кукуешь? А Валерочка-то твой в это время в «Золотой метели» Люську Тундру обхаживает…

– Что? – Ольга плюхнулась на диван, аж шлепанцы слетели с босых ног.

– Что слышала! – Женщина на том конце издевательски рассмеялась. – В семь часов у них начинается, спешите видеть!

В трубке давно пикало, а Ольге казалось, что это над ней смеются тоненькие ехидные голоса. То есть совершенно очевидно, что весь клуб «Золотая метель» будет хохотать сегодня над ней, от клиентов до последней посудомойки. Да что там клуб, завтра же весь город узнает, что ее обманули, предали, выбросили в канаву, как старую ненужную ветошь!

«Подлец, какой подлец! – Ольга стукнула кулаком в стену. – И Люська тоже стерва порядочная, ведь знала же, что у нас с Валерием скоро свадьба!»

Ольга была в таком возбуждении, что даже не вспомнила о том, как в свое время сама поступила со своей лучшей подругой.

Ярость накатила стремительной волной. В голове как будто перекатывались чугунные шары, глаза застлало пеленой. Ольга топнула ногой и понеслась в кабинет отца. Торопясь и ломая ногти, она двигала ящики письменного стола.

– Где же он, где… – бормотала она трясущимися губами.

Один ящик был заперт. Ольга издала торжествующий вопль и смоталась на кухню за топориком для мяса. В волнении она влезла босой ногой в томатный соус и не заметила, что оставляет теперь по всей квартире кроваво-красные следы.

Она просунула лезвие топора в щель и сильно нажала. Замок кракнул, и в выскочившем ящике Ольга увидела пистолет. Она взяла его в руки и мгновенно успокоилась, ощутив холод металла.

Вот так вот. Теперь все узнают, что с ней нельзя безнаказанно шутить. Это Танька-дура все стерпела. Она не Танька. Жаль, что Валерочка этого не понял. Ну ничего, она сумеет ему объяснить…

Проходя мимо зеркала в прихожей, Ольга бросила туда взгляд и остановилась. Нельзя появляться в «Золотой метели» в таком виде, ее и на порог не пустят, уж она-то знает, какая там охрана!

Ольга с сожалением выпустила из рук пистолет и занялась своим внешним видом. Расчесала волосы, надела то самое платье, что было на ней в вечер убийства отца, кое-как подвела глаза и накрасила губы.

Ольга не помнила, как добралась до клуба. Кажется, поймала машину, но она не была в этом уверена, во всяком случае, этот кусок времени совершенно не задержался в ее сознании. Мелькнул какой-то блеклый человек в дешевой кожаной куртке, мелькнул и исчез.

Она осознала себя уже в клубе – среди грохота музыки, мерцания световых пятен, гула голосов, среди бесчисленных лиц – говорящих, жующих, смеющихся…

Смеющихся!

Ей казалось, что все эти бесчисленные лица смеются над ней – глупой, доверчивой, простодушной…

Ну ничего, недолго им осталось смеяться! Она заставит, заставит их считаться с собой, как заставляла мать, прислугу, как заставляла всех своих близких…

Ольга шла сквозь толпу, и толпа расступалась перед ней, как весенний лед перед ледоколом, и улыбки окружающих словно выцветали при ее приближении.

Она видела вокруг эти бесчисленные лица – и все они сливались в одно, в единственное лицо, в то лицо, которое она… любила? Ольга считала, что это слово выдумали нищие идиоты, чтобы с его помощью решать свои жизненные проблемы. Для таких, как она – богатых, умных, решительных, любовь – пустой звук, они просто получают все, что хотят. Все и всех.

И это лицо, лицо, которое она видела в дальнем конце зала, она уже считала своей собственностью.

А теперь… Валерий стоит рядом с коренастой, плосколицей девицей и смеется… Да как он смеет? Кем он себя вообразил? Он – ее собственность! Только ее, Ольги!

Ольга вспомнила, как в детстве увидела в витрине магазина красивую куклу и зашлась криком: «Мое! Это мое! Я хочу!»

Продавец что-то возражал, но маленькая Ольга кричала, сучила ногами, начала задыхаться, ее лицо на глазах синело… Наконец мать договорилась, протянула дочери куклу…

Оля облегченно, со всхлипом, вздохнула, прижала куклу к груди – и через несколько минут, мстительно покосившись на мать, выбросила куклу в открытое окно машины, в грязь…

Вокруг Валерия и его спутницы внезапно образовался круг пустоты, круг молчания.

Валерий удивленно обернулся, увидел приближающуюся Ольгу, и улыбку смыло с его лица. Он нерешительно взглянул на свою коренастую спутницу – как всегда, искал поддержки и защиты у женщины… Та, еще ничего не понимая, вскинула на Ольгу недоумевающий взгляд. Крупные бриллианты на шее и в ушах вспыхнули тысячей холодных искр.

Ольга переводила взгляд с Люсиного лица на лицо Валерия, собирая в комок всю свою ненависть. Прошло, наверное, несколько бесконечных секунд, пока она открыла сумочку и вскинула руку с пистолетом. Непривычная тяжесть оружия внушила ей веру в свою силу. Все, что она хочет получить, должно принадлежать ей! А если не ей, то никому. Это – непреложный закон мироздания. Эту простую истину Ольга усвоила с пеленок… Если же это не так, значит, в мире что-то сломалось, мир испорчен, как разбитые часы, и его нужно отремонтировать…

Она больше не сомневалась.

Палец сам нажал на курок, пистолет трижды изрыгнул пламя, трижды прогрохотал, лицо Валерия перекосилось от изумления, постепенно превратившегося в мучительную детскую обиду. Он отлетел к стене и медленно сполз на пол, оставляя на розовых стенных панелях эффектные темно-красные разводы. Словно новое слово в клубном дизайне.

Люся дико завизжала, бросилась прочь – подальше от этой сумасшедшей с пистолетом. На плече ее проступила багровая полоса от случайной пули. Она попыталась смешаться с толпой, затеряться среди застывшей от ужаса публики, но все шарахались от нее, словно боялись заразиться страшной болезнью… словно боялись заразиться смертью.