Читать книгу "Опасные намерения - Ферн Майклз"

Джейкс посоветовал ему заранее написать письмо и взять его с собой. Но как он мог писать сейчас письмо Мэдди, если едва не предал ее. «Пустяки, ничего серьезного», — мысленно повторял он, но знал, что это ложь. Как отреагировала на все Энни, что означала эта лишенная эмоций маска? Он ее слишком хорошо знал. Гораздо лучше, чем ему казалось раньше. Пит с ужасом почувствовал какой-то странный предательский холодок в груди и прошептал, как спасительное заклинание:

— Я люблю тебя, Мэдди. Когда-нибудь я скажу тебе об этом. Надеюсь, что скоро.

Потом он подумал о Барни. Как бы тот поступил на его месте? Что бы выбрал?

* * *

Всю ночь Пита мучили кошмары. Он проснулся в холодном поту и некоторое время лежал не двигаясь, припоминая отдельные эпизоды снов. Вчера угрызения совести не позволили Питу лечь в свою постель, где ему нередко доводилось заниматься любовью с Мэдди, и он устроился на диване. Да, он не согрешил, но был недалек от греха, и теперь ему не давало покоя чувство вины. Пит посмотрел на часы. 4.57. Он снова откинулся на подушки и, бросив взгляд на листы бумаги на столе, взял один из них, тот, что заинтересовал его еще вчера.

В заметке говорилось, что переписка с свидетелями, проходящими по Программе, ограничивается только в тех случаях, если они сами отказываются от поддержания старых связей. Ограничение действует до тех пор, пока сам свидетель не попросит разрешить ему переписку. Почта, адресованная свидетелю, высылается на адрес службы, курирующей Программу. Свидетеля, подписавшего меморандум, информируют о всех правилах переписки.

И так далее, и тому подобное.

Конечно же, Мэдди предупредила судебных исполнителей, что она будет ждать писем от жениха. Пит дал себе слово, что к вечеру он непременно разузнает, находится ли Мэдди под защитой Программы или предоставлена самой себе.

Стоит ли писать письмо? Прочтет ли его кто-нибудь, или оно канет в никуда? Возможно, лучше спросить совета у Энни; она со своей рассудительностью наверняка подскажет что-нибудь дельное. Тут Пит вспомнил, с каким непроницаемым лицом Энни уходила вчера из гостиной.

Черт, он не хотел сейчас думать о минувшем вечере. У него и так проблем в избытке, чтобы добавлять к ним еще одну. Он любит Энни, готов пройти ради нее сквозь огонь, но все же куда больше его волнует сейчас судьба Мэдди. Как ему теперь жить с тем странным чувством, которое он неожиданно для себя испытал всего несколько часов назад?

После долгих раздумий Пит все-таки решил написать письмо. Что он теряет, в конце концов?

Пит пошел в кухню, включил свет и сварил себе кофе. Потом вооружился ручкой и бумагой и сел за стол.

«Дорогая Мэдди.

Я абсолютно не понимаю, что происходит. У меня, конечно, есть смутные догадки, но убедительного подтверждения тому, что ты включена в Программу защиты свидетелей, я не нашел.

Когда сегодня днем я получил твое сообщение, то прослушал его столько раз, что, наверное, протер пленку. К сожалению, ты говорила слишком путано, и большую часть сообщения я так и не смог понять. Я боюсь за тебя, Мэдди…»

Пит разорвал написанное на мелкие клочки. Какой смысл отправлять письмо на адрес кураторов Программы, если они, судя по всему, не знают, где находится Мэдди.

Пит выругался.

Осторожно отхлебывая горячий кофе, он вспоминал, не пропустил ли какой-нибудь важной информации о Мэдди. За последние два дня они с Джейксом обшарили весь город. Буйвол и Ангел сидели в тюрьме без права быть выпущенными под залог. Пит не слишком удивился, когда узнал, что в суде их интересы представляет фирма Лео. Когда он вчера позвонил дяде, тот сказал ему: «Каждый подсудимый имеет право на адвоката». Кроме того, Лео заметил, что все сказанное клиентом защитнику держится в секрете, и единственное, что он может сделать для племянника, это внимательно просмотреть материалы дела, касающиеся свидетелей. В остальном Лео был непреклонен.

Пит налил себе еще чашку кофе, принял душ и побрился. Вернувшись в кухню уже в костюме, он положил бекон на одну сковородку, разбил яйца на другую и сунул тосты в тостер. К тому времени, когда проснулась Энни, завтрак был готов. В кофейнике заваривалась очередная порция кофе.

— Ты как раз вовремя, — сказал Пит, ставя перед Энни тарелку. — Я много размышлял и решил, что мы не должны выходить из дома, пока не поговорим о вчерашнем вечере. Я чувствую себя последней свиньей. Не знаю, что на меня нашло. Прости, подобное больше никогда не повторится.

Энни посмотрела на него поверх чашки. В уголках ее губ затаилась улыбка, или это ему показалось? Она словно заглянула в его душу.

— Секс — это физический контакт между двумя людьми, — сказала она негромко. — У нас ничего такого не было. Думаю, нам лучше забыть о вчерашнем и не изводить себя угрызениями совести из-за того, чего мы не совершали. Сегодня новый день, а вчера, это всего лишь вчера. Прекрасная яичница, Пит. Ты готовишь куда лучше меня. Слушай, мне пора бежать в «Волшебную сказку». Вчера я позвонила коммивояжеру, и он обещал подойти перед открытием. Сегодня вечером ты дома?

— Не уверен. Я позвоню. — Пит посмотрел на часы. Энни — превосходный адвокат; ее невозможно сбить с толку. Черное для нее всегда черное, а белое всегда белое. Только факты имеют значение. — Энни…

— Что, Пит?

— Нет ничего в мире, что я не сделал бы для тебя. Ты веришь мне?

— Конечно, Пит.

Непроницаемое выражение, казалось, так и не покинуло ее лица. Ему вспомнились слова Денниса: «Энни всегда тебя любила. Ты и сам обо всем знаешь, просто боишься смотреть правде в глаза».

Джейкс приехал в пятнадцать минут одиннадцатого, одетый в легкий летний костюм.

— Подобающий вид, хорошее впечатление и все такое. — Он улыбнулся. — Кстати, у меня есть новости. Поговорим по дороге в аэропорт.

Пит кивнул. То, что они сегодня выяснят, возможно, определит его дальнейшую жизнь. Он скрестил пальцы, как делал в детстве, когда желал, чтобы сбылось что-то хорошее. Как бы ему хотелось, чтобы сейчас рядом оказался Барни.

Для чего нужна вся эта работа и деньги, если ему их не с кем тратить? Что хорошего в жизни, если тебе не с кем ее разделить? Когда Пит высказал эту мысль Джейксу, тот посмотрел на него с сожалением.

— Вы свободны в своих действиях, мистер Соренсон, и можете сделать все, что пожелаете. Никто из нас не осознает, что такое свобода, пока ее у него не отнимут. Быть живым и свободным — самое главное в жизни. Сейчас вы думаете о себе, и я не осуждаю вас, но если наши подозрения оправдаются и Мэдди действительно включена в Программу, подумайте, от чего ей пришлось отказаться. А теперь, когда ваша невеста сбежала, у нее возникла масса проблем, самая главная из которых — остаться в живых. Подумайте об этом, мистер Соренсон. А теперь нам надо идти, — сказал он, глядя на часы.

Свобода. Пит снова и снова повторял про себя это слово. Неотъемлемое человеческое качество, которого лишили Мэдди.