Читать книгу "Штопор - Иван Черных"

Николай дописал письмо, запечатал конверт. Вылезая из кабины, увидел шагающих от штаба к вертолету офицеров — экипаж Сташенкова во главе с командиром.

Сташенков доложил как ни в чем не бывало:

— Товарищ майор, экипаж вернулся из отпуска без замечаний. Разрешите приступить к выполнению своих обязанностей?

— Разве у вас кончился отпуск?

— Два дня осталось. Потом догуляем. И Дехта просил: надо друзьям продуктишек подбросить.

Глаза у Сташенкова были красноватыми. Но держался он браво.

— Как себя чувствуете? — Николай посмотрел ему прямо в глаза. Сташенков выдержал взгляд.

— Превосходно чувствую. У врача был. Какие еще будут вопросы?

Сташенков начинал заводиться. Обострять отношения было не время и не место. Николай ответил как можно спокойнее:

— Вопросов нет. Готовьтесь. Через полчаса я с вами слетаю.

— А может, обойдемся без проверки? — В голосе зама звучала обида.

— Не обойдемся, — отрезал Николай…

Перерыв в летной работе на Сташенкове не сказался: он пилотировал так, словно вчера летал на задание. Николай расписался в летной книжке о допуске и пошел на свой вертолет.

Еще через полчаса взлетели и взяли курс на юг. День, как и предыдущие, был безоблачным, душным.

Вот и чужая земля. Даже горы казались другими — суровыми, неприветливыми, а из черных бездонных расщелин веяло смрадом.

На душе у Николая заныло, и так потянуло обратно, словно он улетал из родного края навсегда.

— Домой что-то захотелось, — дурашливо заблажил Савочка. — Может, повернем, командир?

«Значит, не один я тоскую по Родине, — подумал Николай. — Не один раскисаю. Да и есть ли где милее край?..»

— Семен Митрофанович, твой непосредственный начальник, не соглашается, — шуткой ответил Николай. — Говорит, в Шопше его ждет не дождется черноглазая пуштунка.

— Он у нас такой, — поддержал шутку Савочка. — Дюже до женского полу охочий. Дома троих настругал, теперь на сторону смотрит.

— А тебе завидно? — отозвался Мезенцев. — Бракодел несчастный. Одну смастерил, и ту девчонку.

— Хватит о любви, донжуаны, внимательнее следите за землей, — напомнил Николай.

Вертолеты прошли над перевалом и со снижением устремились к узенькой безымянной речушке, ведущей прямо в Шопшу. Левее речушки, километрах в двух, пролегала шоссейная дорога, соединяющая Файзабад с основной магистралью. Там курсировали наши самолеты и вертолеты, охраняя движущиеся по ней автоколонны. Николай предпочел держаться от трассы подальше, чтобы не мешать крылатым патрульным и избежать засад душманов.

И выбор оказался верным: до самой Шопшы по ним не сделали ни одного выстрела.

В кишлаке их уже ждали: на ровной площадке за дувалом собралось человек сто — женщины, старики, дети. У дувала стояли две машины с десантниками и бронетранспортер. Пятеро царандоев ходили около толпы и прогоняли с площадки вездесущих мальчишек.

Николай и Сташенков приземлили вертолеты. Не успели остановиться лопасти, как толпа окружила машины. Солдаты еле сдерживали людей. Наконец их удалось оттеснить, чтобы заняться выгрузкой. К Николаю подошел немолодой худощавый мужчина в чалме и полосатом халате, что-то стал говорить. От толпы отделился царандой и перевел на довольно сносный русский:

— Староста кишлака Зафар благодарит вас от имени дехкан за помощь и желает благополучных полетов.

— Спасибо, — сказал Николай и пожал старосте руку.

Тот заговорил снова.

— Староста предлагает помощь, — пояснил царандой.

— Хорошо, — согласился Николай. — Наши солдаты будут выносить из отсека, а дехкане укладывать мешки и коробки вон там, в стороне.

Мезенцев и Савочка расставили десантников цепочкой у вертолетов. К ним присоединились дехкане. Мальчишки лет десяти-двенадцати тоже лезли в помощники, но их отгоняли.

Не успел Савочка выйти из вертолета, как Николай был уже в кольце мальчишек и девчонок. Неожиданно среди них появилась симпатичная молодая женщина с большими черными глазами и сердито прикрикнула на них. Пацаны разбежались.

— Зря вы, — укорил Николай женщину. — Они голодны.

Женщина чуть прищурила свои большущие глаза, гордо вскинула голову и, круто повернувшись, ушла, не удостоив его словом.

«Она совсем не похожа на соотечественниц, — отметил Николай. — И одета опрятнее, можно даже сказать, модно — в легкой кремовой блузке, узкой серой юбке с большим разрезом сбоку, непокрытая — густые черные волосы спадали на плечи, в ушах красивые серьги. И вид не как у других, не отягченный заботами, а независимый, гордый, вызывающий».

Женщина вошла в толпу, остановилась и обернулась. Николай обратил внимание, что присутствующие тоже следили за ней с любопытством, будто видели впервые. Кто она и почему вмешалась, в общем-то, несвойственное женщинам дело: в присутствии мужчин здесь не принято командовать даже ребятишками?

Симпатичная незнакомка заметила, что за нею наблюдают, и углубилась в толпу.

Разгрузка подходила к концу, лица дехкан светлели, в толпе нарастало оживление. Пацанов уже трудно было удержать, и они то носились вокруг, то, юркнув под вертолеты, трогали руками стойки колес, створки люка, обшивку. Николай поискал глазами женщину в кремовой блузке — чем-то она заинтересовала его — и, не найдя, собрался лезть в кабину, когда увидел мальчугана.

Пацан покрутился у вертолета Николая и перешел к группе Сташенкова. Он прополз под хвостом, приблизился к подвесному баку и что-то прилепил снизу.

И бегом в толпу.

Николай бросился к вертолету Сташенкова. Нагнулся и оторвал от бака магнитную прицепку — металлическую коробку с часовым механизмом.

К Николаю подбежал царандой, выполнявший роль переводчика. Поцокал языком и выругался по-своему. Пояснил:

— Душманы, покарай их Аллах.

— Очень уж юные душманы, — грустно усмехнулся Николай.

— Мы его поймаем и накажем.

Подошел староста с капитаном ХАД. Капитан сказал что-то царандою, и тот устремился в толпу. Пацанов от вертолета словно ветром сдуло. Николай отдал мину капитану.

— А ты спрашивал, какой навар мы будем иметь, — услышал Николай ироничный голос Савочки. — Мы им пироги и пышки, а они нам мины да шишки.

— Как волка ни корми, он все равно в лес глядит, — констатировал Мезенцев.

«Да, — подумал Николай, — что бы мы для них ни делали, все равно они будут считать нас оккупантами. И попробуй переубеди их».

Минут через пять царандой притащил за руку упирающегося, в слезах, «диверсанта».

— Вот он, — и встряхнул перед Николаем пацана. — Что прикажете с ним сделать?