Читать книгу "Человек, который улыбался - Хеннинг Манкелль"

Валландер не удержался и позвонил в справочную службу, чтобы узнать номер Лизбет Норин. Набрал ее номер и наткнулся на автоответчик. Он продиктовал свое имя и номер телефона.

Весь день он не знал, куда себя деть. Чем бы он ни занимался, мысли все время возвращались к тому, что было для него важнее – что скажут Свен Нюберг и Анн Бритт Хёглунд. Позвонив отцу и удостоверившись, что крыша на этот раз устояла, Валландер вновь углубился в чтение материалов об Альфреде Хардерберге. Он, как ни старался быть объективным, не мог удержаться от восхищения, знакомясь с подробностями этой удивительной карьеры, начавшейся в глухой провинции, в Виммербю. Деловой гений Хардерберга проявился очень рано. В девять лет он продавал рождественские выпуски журналов. На заработанные деньги за бесценок покупал комплекты за предыдущие годы и продавал их вместе с новыми, причем цена варьировалась в зависимости от характера покупателя. Валландер вскоре понял, что Хардерберг был прирожденным купцом. Он покупал и продавал сделанное другими. Он не создавал ничего сам, его искусство заключалось в умении дешево купить и дорого продать и обнаружить источник дохода там, где другие прошли бы мимо. В четырнадцать лет он сообразил, что может появиться спрос на старинные машины. Он ездил на велосипеде по окрестным хуторам, заглядывал в гаражи и сараи и покупал старые, наполовину заросшие травой автомобили, будучи уверенным, что сумеет их перепродать. Кое-кто по доброте душевной отдавал свои машины даром – почему не порадовать наивного мальчика, так пламенно интересующегося старой техникой? Все деньги, которые он не вкладывал в какой-нибудь новый проект, он терпеливо откладывал. В семнадцать лет он сел на поезд и поехал в Стокгольм. Вместе с ним в путешествие пустился его приятель из ближней деревни, обладавший недюжинным даром чревовещателя. Альфред Хардерберг оплатил ему дорогу и стал чем-то вроде менеджера. По-видимому, он уже тогда отработал свою открытую, искреннюю улыбку, придававшую ему неотразимое обаяние молодости. В материалах дела было несколько репортажей об Альфреде Хардерберге и его чревовещателе из «Бильджурнала». Валландер припоминал это иллюстрированное издание, автор статьи несколько раз подчеркивал, насколько приветлив, воспитан, хорошо одет и обаятелен юный менеджер артиста. Но уже тогда Хардерберг избегал публичности. Чревовещатель на снимках есть, а его менеджер отсутствует. Интересная деталь – приехав в Стокгольм, Альфред Хардерберг поставил себе задачу избавиться от своего смоландского акцента и научиться говорить так, как говорят в столице. Для этого он нанял специального педагога. Со временем чревовещатель вернулся в свою деревню, но не Хардерберг. Он осуществляет проект за проектом, и к концу шестидесятых годов он уже миллионер. Но настоящий успех приходит к нему в середине семидесятых. Он торгует акциями и недвижимостью, и его доходы растут с космической скоростью. Уже в самом начале семидесятых он часто ездит за границу. Некоторое время проводит в Зимбабве – тогда еще Южной Родезии. Там вместе с неким Тайни Роландом прокручивает несколько крупных сделок с медными и золотыми рудниками. Наверное, тогда и появились эти чайные плантации.

В начале восьмидесятых он женится на бразильянке Кармен Дульче да Сильва, но брак оказался бездетным и вскоре распался. Все это время он держится очень скрытно, словно прячется за своей предпринимательской деятельностью, не появляясь на людях. Он ни разу не присутствовал на церемониях по поводу его инвестиций, например, в строительство какой-нибудь больницы, и даже не присылал представителей. Вместо этого он присылал скромное послание, в котором выражал благодарность за приглашение. Все его почетные докторские дипломы и мантии ни разу не вручались ему лично.

«Вся его жизнь – сплошное отсутствие, – подумал Валландер. – До того, как он купил Фарнхольмский замок и осел в Сконе, никто и не знал, где он находится. Постоянная смена квартир, машины с тонированными стеклами, собственный самолет».

Впрочем, были и исключения. Одно из них поражало своей необычностью. Фру Дюнер рассказала Анн Бритт, что Альфред Хардерберг и Густав Торстенссон впервые встретились на ланче в отеле «Континенталь» в Истаде. Густав Торстенссон рассказывал фру Дюнер, что Хардерберг произвел на него очень сильное впечатление – загаром, манерой поведения, одеждой.

Почему он решил встретиться с Густавом Торстенссоном в ресторане? Известные журналисты, пишущие о деловом мире, годами дожидаются, чтобы хотя бы приблизиться к нему. А тут – он появляется на людях в обеденное время, в компании местного адвоката. Что бы это могло значить? И значит ли что-нибудь вообще? Какой-то пиаровский трюк?

Он избегает гласности. Окружающий мир должен знать, что Хардерберг существует, но не должен знать, где.

В двенадцать Валландер пошел домой и приготовил ланч. В половине второго вернулся в управление, собираясь продолжить чтение. В этот момент в кабинет, предварительно постучав, вошла Анн Бритт.

– Уже? – удивился Валландер.

– Беседа с семьей Ларса Бормана не заняла много времени.

Он почувствовал ее разочарование, и оно тут же передалось ему. Значит, ничего существенного узнать не удалось. Стены Фарнхольма пока непробиваемы.

Она села и достала блокнот.

– Как ребенок? – спросил он.

– Дети долго не болеют. Кстати, могу много рассказать о самолете Хардерберга. Я очень обрадовалась, когда Сведберг дал мне это поручение. Женщин всегда мучает совесть, когда они пропускают работу.

– Сначала семья Бормана, – попросил Валландер. – Начнем с нее.

Она покачала головой:

– Почти ничего. Они уверены, что он покончил с собой. Мне кажется, они до сих пор потрясены. Я словно впервые в жизни поняла, что это значит, когда кто-то из родных кончает жизнь самоубийством.

– Он ничего не оставил? Никакой записки?

– Ничего.

– Не похоже на Ларса Бормана. Швыряет велосипед, вешается, никому ничего не объяснив и не попросив прощения… очень странно.

– Я расспросила их обо всем, что считала важным. У него не было никаких финансовых неприятностей. Он не играл, не пускался ни в какие авантюры, не занимался мошенничеством.

– Ты прямо так и спросила? – удивился Валландер.

– На косвенные вопросы часто дают прямые ответы.

Он кивнул.

– Люди обычно готовятся к встрече с полицией, – сказал он. – Ты это имела в виду?

– Все трое отстаивают его доброе имя и хорошую репутацию. Они начали перечислять все его заслуги… мне даже не понадобилось ничего спрашивать о его слабостях.

– Интересно, насколько эта картина соответствует истине.

– Они не врали. Может быть, у него были какие-то тайные делишки, но это нам неизвестно. Но, судя по всему, Ларс Борман не был похож на человека, живущего двойной жизнью.

– Продолжай.

– Для них его самоубийство было как гром среди ясного неба. И они, как я уже сказала, еще не оправились от шока. Мне кажется, они днем и ночью об этом думают, пытаются понять, что привело его к петле. И не могут.