Читать книгу "Дитя мрака - Берге Хелльстрем"

Гренс потянулся за стеклянным кофейником, почти пустым, налил еще чашку. По требованию Сильвии он ушел со школьного двора и теперь ждал в старом кафе на Санкт-Эриксгатан, где бывал время от времени, — красная плюшевая мебель, такие же драпировки, газета, кофе, люди, на которых можно поглазеть. Не так-то часто лишние люди считают лишним тебя самого. Он улыбнулся — надо же, получил афронт, бродяга выставил условия. Но ведь и психи вправе высказаться, коль скоро это помогает расследованию. Он отхлебнул черного кофе, закусывая плюшкой с корицей, большущей, на целый обед хватит. И как раз этот псих пришел из тех мест, где, по всей вероятности, прячется убийца. Гренс отставил пустую чашку. Он тотчас подумал об этом, когда позвонил Свен и предупредил об утренней встрече. Свидание с убийцей. Бородач, который пялился на него в школьном дворе, мог бы оказаться тем, кого они ищут. Но сейчас Эверт Гренс был совершенно уверен: бродяга, размахивавший руками, не убийца, за тридцать четыре года службы в полиции он понял, как те выглядят, как себя ведут. Жуя плюшку, он разглядывал трех подростков за столиком в глубине, заливавшихся истерическим смехом, потом перевел взгляд на соседний диванчик, где подростки постарше раз-говариали на повышенных тонах; вот так выглядят нынешние кафе — кругом сопляки, которые потягивают липовый кофе с итальянскими названиями, на вкус просто-напросто взбитое горячее молоко. Во внутреннем кармане пищал телефон, но Гренс будто и не слышал, пищали все телефоны вокруг, посетители слали друг другу сообщения и тратили куда больше времени на включение телефонов, чем на сами разговоры. Новый писк — он вздрогнул, сообразив, что пищит его собственный телефон. Долго с досадой ощупывал махонькие кнопки и уже был готов просить помощи у кого-нибудь из юнцов, но в конце концов сумел открыть входящее сообщение.

Прочитав его, Гренс встал, завернул остатки плюшки в салфетку и поспешил в полицейское управление.

Свен Сундквист еще раз взглянул на большие белые часы Фридхемской школы. Осталось девять минут.

— Я должен был рассказать. Сообщить кому-нибудь еще.

Миллер хотел было встать, но рука сестры милосердия, лежавшая на плече, удержала его.

— Ты поступил правильно. — Сильвия долго смотрела на Миллера, потом на Свена. — Три недели назад. Рождество на Фридхемсплан. Мы приходим туда раз в неделю, с кофе и бутербродами, а когда холодно, то чаще. Бездомные знают, когда и где мы бываем. Одни берут кофе и исчезают, не говоря ни слова, для других компания важнее еды. — Она крепче сжала плечо Миллера. — Миллер… вот уже семь лет я угощаю тебя кофе и бутербродами. Но в тот раз ты никак не уходил, все говорил, говорил.

— Она там уже больше двух лет.

— Ты не выдавал ее.

— Мне не нравится, когда дети живут под землей.

Сильвия поправила белый пасторский воротничок, свой щит, ей предстояло говорить о том, о чем она говорить не хотела.

— Миллер рассказал мне о девочке, которую никто не искал. О совсем юной девочке. Ты видел мою папку, я обязана реагировать, а потому направила официальный запрос в социальное ведомство. По прошествии четырех дней мне даже не подтвердили получение запроса, и тогда я начала искать сама.

— Меня зовут Сильвия. Я сестра милосердия в церкви Святой Клары.

— Да?

— Я хочу спросить о твоей дочери.

— Я знала имя девочки, весьма необычное. И попросила одного из приходских священников поискать в базе данных переписи населения. В Стокгольмской губернии нашлось четырнадцать девочек подходящего возраста с таким именем.

— У тебя есть дочь по имени Янника. Верно?

— Почему ты спрашиваешь?

— Мне удалось установить номера телефонов одиннадцати девочек.

— Ты знаешь, где она сейчас?

— Тебя это не касается.

— Лиз Педерсен была восьмой, кому я позвонила.

— Если ты не знаешь, то, возможно, знаю я.

Эверт Гренс вспотел, несмотря на мороз.

Получив эсэмэску, он покинул плюшевое кафе и быстро зашагал через Крунубергспарк, сердце нетерпеливо стучало в груди, когда он открыл дверь подъезда на Бергсгатан и по коридорам и лестницам поспешил на третий этаж.

В корзине возле факса лежал один-единственный документ.

Краска легла неровно, верхние строчки текста читались с трудом. Он водил пальцем по плотным строкам:

ДНК на стакане, щетке и нижнем белье обнаруживает близкое родство с ДНК № 660513 Лиз Педерсен.

Он ждал этого сообщения.

Накануне в пустой квартире Лиз Педерсен он упаковал в пластиковые пакеты трусики, стакан из-под зубных щеток и головную щетку и отправил в Линчёпинг, в Государственную экспертно-криминалистическую лабораторию.

Первые же выводы начальника лаборатории подтвердили, что все это принадлежало дочери убитой.

Таким образом, они выделили и ДНК Янники Педерсен.

Гренс шел по длинному коридору с заключением экспертизы в руке. В ярком свете люминесцентных ламп читать было трудно, он зашел в буфетную, зажег лампу под вытяжкой, положил документ между конфорками. Опустил палец чуть ниже, к результатам следующего анализа.

ДНК из слюны на трупе идентична ДНК на стакане, щетке и нижнем белье.

Он оказался прав.

Они встречались.

Она целовала свою мать.

Свен Сундквист обвел взглядом пустой школьный двор, ноги замерзли в глубоком снегу. Седобородый бродяга в детской шапке и сестра милосердия, тоненькая, с пасторским воротничком, с увядшим лицом, ждали на скамейке напротив.

Они просто вели расследование, касающееся мертвой женщины и ее пропавшей дочери, и сделали шаг вперед.

— Она там? — Свен поймал взгляд Миллера. — Она все еще там?

Грязная рука почесала грязный лоб. Он обернулся на школьные часы:

— Пятнадцать минут вышли.

Шум уличного движения заглушил вой ветра. Теперь это был единственный звук.

— А ты вроде нормальный мужик… Держал пасть на замке. Не лез куда не надо. — Миллер впервые улыбнулся, во всяком случае попробовал. — Можно маленько задержаться.

Свен Сундквист ждал.

Он знал, они заговорят. Они так решили. Почувствовали доверие.

И ему необходимо укрепить в них это чувство.

— На другой день после нашего телефонного разговора Лиз Педерсен пришла ко мне в церковь Святой Клары. — Сильвия встала со скамейки, расправила пальто и снова села. — Стояла рядом со мной, помогала приготовить сто двадцать бутербродов с сыром и ветчиной. Завязать контакт было непросто, как ты понимаешь… если человек смотрит в сторону, стыдится.

Он понимал. Десять лет он допрашивал людей. И знал, как стыд убивает доверие.

— Она пошла с нами. Был новогодний вечер, холодно, примерно как сегодня. Но когда пришли на Фридхемсплан, его не было. — Сильвия взяла Миллера за руку. — Я ее предупреждала, с ними никогда точно не знаешь… но, когда мы собрались уходить, он появился.