Читать книгу "Операция «Фауст» - Фридрих Незнанский"

— Не отставай от «Жигуля»! — крикнул он Васе, и уже спокойно сказал мне: — Они поехали жрать.

Куда — Женьке известно.

Мы сделали круг по площади Революции и снова вернулись на Манежную площадь, следуя за вишневыми «Жигулями» на приличном расстоянии. «Ауди» шла далеко впереди.

— Молодец, Вася. Он к нам из ГАИ пришел, Сашок, так что Шура не зря дала его нам сегодня. Он технику преследования будь здоров знает. Правду говорю, Василий?

И Василий с достоинством ответил:

— Ну!

«Жигули» привели нас к зданию СЭВа. Там уже стояла пустая «Ауди». Мы подождали, пока «Жигули», покрутившись на пятачке, укатили в неизвестном направлении, приткнули «Волгу» в незаметном месте и стали ждать. Вася сбегал в магазин, принес две бутылки молока и батон хлеба.

— А Женька там заливную севрюгу лопает, — задумчиво произнес Грязнов, жуя хлеб с молоком…

Через два часа из ресторана «Мир» вышли четверо: Троян, Жуков и двое неизвестных. Женя подозрительно покачивался и излишне размахивал руками. Я с тревогой посмотрел на Грязнова.

— Не боись. Играет… — И вдруг заорал: — Дуй, Вася, вперед них на Кутузовский, 36!

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— А сигнализация на что? Он мне сделал знак «Едем к Трояну домой».

И снова мы ждали, теперь уже на Кутузовском, и только в половине двенадцатого из подъезда вышли трое — у меня оборвалось сердце. Жукова волокли двое попутчиков Трояна.

— Порядок, Саша. Спектакль продолжается… — тихо сказал Грязнов. — Отчаливай, Вася, на Кржижановского… дом десять…

Мы остановились на нечетной стороне улицы и стали наблюдать, как те двое вытащили Жукова из машины и усадили на лавочку. Жуков, судя по движениям, пел оперную арию. Двое сели в машину, отъехали метров сто и остановились. Жуков свалился с лавочки и пытался подняться. Я не мог поверить, что он трезв, как ни старался.

— Так. Вася сидит в машине, а мы с тобой идем к Женьке… Да не к нему, к его квартире.

Мы еще добрых полчаса торчали на лестничной клетке, когда, наконец, из лифта явился Жуков.

— Еле от Трояновских «бычков» отвалил. По-быстрому собираемся и едем обратно на Кутузовский.

Мы зашли в холостяцкую квартиру Жукова, и он стал переодеваться в черный спортивный костюм.

— Дела такие. Слава, принеси из холодильника нарзан. Накачался я страшно, особенно притворяться не пришлось. Завтра всю автоколонну отдаю Трояну. Готовится что-то грандиозное. Семь грузовиков будут перевозить взрывчатку. Я этого Эдуарда напоил, он мне демонстрировал автомат новой конструкции, разбирал и собирал его в девять секунд — это рекорд! Ну да фиг с ним… Он этот автомат достал из скрытого сейфа. Надо открыть. Там наверняка все секреты хранятся.

Жуков достал из встроенного шкафа альпинистское снаряжение, проверил крепления.

— Что ты хочешь делать? — спросили мы в один голос с Грязновым.

— Вы меня на крыше подстрахуете, я спущусь в окно, попробую открыть сейф — как? Это легавых не касается. Давай фотоаппарат.

— Ты офигел, Женя? Сейчас гроза начнется, целый день собирается!

— Как говорят в таких случаях болгары — ничего нет лучше плохой погоды! А Эдуард Никитич еще пару часов будет спать и не очухнется. Я ему Шуриного снотворного граммульку сыпанул. Они меня обшмонали, как на нашей таможне не шмонают. Но вот сигаретки не проверили…

Вася остался в машине — просматривал Кутузовский проспект, а мы с Грязновым под проливным дождем стояли во дворе дома 36 и следили, как Жуков спускался по веревке из слухового окна под крышей. Мы еле различали его на темной от дождя стене. Один этаж вниз, второй, третий… Вот он остановился, сильно оттолкнулся ногами от стены, перебросил гибкое тело к открытому узкому окошку с матовым стеклом и исчез в темном проеме. Через несколько секунд мы снова увидели его в окне: он размахнулся и бросил небольшой сверток — веревку с креплениями — точно в середину детской песочницы.

— Теперь быстро наверх, — шепнул Грязнов.

Я вынул из кобуры свой «Макаров» и прижал ухо к двери. Грязнов отошел и пригнулся, готовый в любую секунду по моему сигналу снести дверь с петель. Кругом была полная тишина. Я считал про себя секунды… Раз, два, три… Сумеет ли Женя открыть сейф?.. Сорок пять, сорок шесть… А если Троян все-таки проснется, захочет в туалет, например? Двести двадцать, двести двадцать один… Я никогда не принимал снотворного, я знаю его действие только по учебникам и литературе… Восемьсот пятьдесят, восемьсот пятьдесят один… «Пусть погибнем мы, братья в братстве…» «Пусть погибнем мы, братья в братстве…». Один, два, три, — я начал считать вторую тысячу… «И главный изверг дал этой чаше свое имя…» Все-таки этот Гудинас вкладывал какой-то смысл в свои бредовые записи… Сто тридцать четыре… Я напрягся и поднял руку с пистолетом — я ничего не услышал, я увидел, как медленно поворачивается головка английского замка. И как ни в чем не бывало из квартиры Трояна вышел Женя Жуков.

— Паша! Приготовь нам свои проявители-закрепители и валяй кемарь дальше! Нам со следователем одну пленку проявить надо, — сказал Грязнов насморочным голосом дежурному криминалисту.

И мы пошли с Грязновым в фотолабораторию НТО проявлять, закреплять и печатать фотоматериал, отснятый этой ночью Жуковым. Проводив нас сонным взглядом, эксперт Паша отвернулся к стене и продолжил «дежурить».

Через час мы закончили свое фототворчество и зашагали гулким муровским коридором в кабинет Грязнова, где сном невинного младенца спал Жуков.

Я отодвинул папки с оперативными делами на угол длинного стола, разложил перед собой снимки. На первой странице еще не совсем просохшей фотобумаги — рукописный текст, сделанный крупным четким почерком, и заглавие: «Записи для памяти: совещания у маршала Сталина». Сомнений в авторстве не было — после каждой записи подпись: «Э. Т.», то есть Эдуард Троян.

«Сегодня, 1 мая, маршал Сталин принял решение произвести правительственный переворот в ближайшее время — ликвидировать генсека и возглавить новый состав Политбюро. На днях Сталин объявит точную дату. Маршал Сталин, председатель Совета обороны, помимо поста генсека партии, примет на себя обязанности председателя Президиума Верховного Совета и Совета Министров. Позорный период безвластия и мягкотелого либерализма, начавшийся в 1953 году, окончен.

Мне поручено подготовить пустующие лагеря для заполнения. Намечено направить в них не менее 10 миллионов человек. Таким, по предположению Сталина, будет число противников политики нового Политбюро.

Сталин одобрил мои предложения — опустить «железный занавес»: прекратить иностранный туризм, обмены учеными и студентами, закрыть на 100 процентов эмиграцию. Э. Т.

Сегодня, 9 мая, маршал Сталин объявил о времени переворота. Дата известна мне, ген. Серому и его помощнику Гудинасу, которому поручено организовать транспорт для доставки взрывчатки. Благоприятствующие факторы: а) командующий Матросов ложится в больницу на операцию — легко нейтрализовать Погранвойска КГБ, б) министр обороны Соколов и его заместитель отбывает на маневры в ГДР, в) члены Политбюро Алиев, Воротников, Шеварднадзе и Зайков поддержат власть нового генсека на местах, где они будут находиться с визитами.