Читать книгу "Сенсация по заказу - Фридрих Незнанский"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сан Борисыч, ну мы же все варианты уже сто раз просчитали. Придет он, обязательно придет!
Когда стемнело, Смагину и в самом деле стало казаться, что Шляпников крадется к дому. Турецкому приходилось включать фонарь, чтобы убедить напарника, что это не так.
— Олег, ты женат?
— Нет. Как-то не тороплюсь.
— А девушка есть?
— Александр Борисович…
— Знаю, не мое дело. Не хочешь, можешь не отвечать.
— Да нет тут никакого секрета. Постоянной девушки у меня нет. Не вижу смысла пока с кем-то себя связывать.
— Или просто пока не связывается?
Смагин сказал после некоторых размышлений:
— Вы ошибаетесь. У меня есть опыт, который, правда, не всегда помогает, потому что все люди разные, но… я могу заставить женщину меня полюбить. Мужчина же сразу чувствует, что у него будет с этой женщиной и как она на него реагирует.
— В самом деле? — переспросил Турецкий, пряча улыбку.
— Конечно. И он знает, чем ее покорить.
Турецкий все-таки не выдержал и рассмеялся. Смагин посмотрел на него не без обиды.
— Зря вы, Александр Борисович. Вот вы женаты, вам просто не понять, что сейчас творится.
— А что творится?
— Люди друг друга в вещи превращают, вот что. Покупают и продают. А как у нас это происходит, приобретение вещей? Желая получить радость от обновки, люди чаще выбирают аксессуары, а не одежду. Наш мир переживает всплеск интереса к украшательству и роскоши — в человеческих отношениях в первую очередь. А на самом деле это путь в никуда, распад и стагнация. Вот так!
— Какие, однако, молодой человек, у вас структурированные взгляды!
Турецкий понял: у Смагина начался мандраж, который проявляется в элементарном речевом недержании. Засада!.. Это объяснимо. Нужно отнестись с пониманием, тут самое главное быть терпеливым, но когда нужно, можно, не деликатничая, дать и по шее.
— Александр Борисович…
— Ну что?
— А я вот не понимаю, как в пачку сигарет влезает двадцать штук?
— Чего?!
— Двадцать штук — в пачку сигарет. Как это?
— Что ты несешь, Олег?
— Нет, правда, объясните. Я же знаю, что их там изначально двадцать, но не понимаю, как они вмещаются — в три ряда-то, да еще так плотно. Я бы понял, если бы их было восемнадцать — по шесть, или двадцать одна — по семь, или… Но двадцать? Как это получается, в самом деле?
— О господи!.. — Турецкий пошарил по карманам, но, конечно, пачка была начатая, даже располовиненная. — Ну и вопросики, — пробурчал он. — Ну и вопросики! У тебя по алгебре что было?
— Четыре.
— А по геометрии?
— Пять.
— Уже лучше! И ты, балда, не понимаешь?
— Потому и спрашиваю, — вполне дружелюбно объяснил Смагин.
Турецкий сказал:
— В три ряда — точно. По краям семь. А в середине — шесть. Каждая сигарета из тех, что в середине, лежит между двух сигарет из противоположных краев.
Усек?!
Смагин наморщил лоб.
Тогда Турецкий изобразил остаток этой фигуры оставшимися сигаретами в пачке — плотно приложив их одна к другой.
— Вот так просто?! — изумился Смагин.
— Вот так просто. Может, тебе курить начать, чтобы самому со всем разобраться? А то табак — это такое дело, там еще много вопросов возникнуть может.
— Не, я, пожалуй, воздержусь, — вполне серьезно ответил Смагин. — Мне легкие нужны хорошие. Я еще в сборную попасть хочу… — Он взял у Турецкого пачку и сам сложил из снова рассыпавшихся сигарет компактную фигуру. — Век живи, век учись, — пробормотал Смагин.
— Хорошо бы — век, — машинально отреагировал Александр Борисович. — Я б не возражал…
Они пролежали так больше двенадцати часов, но никто не пришел.
— Может, он все-таки за границу просочился, — предположил Смагин.
— Нет. Ты еще не понял, что это за человек? Никуда он не уедет. Он хочет мести. Своими руками.
— Кому же он будет мстить?
— Мне.
Смагин содрогнулся.
— Ладно, забудь, у тебя же финал на носу. Какого хрена ты вообще тут со мной торчишь?! Пора собираться. Сегодня не наш день.
Дождь не прекращался.
На следующее утро первое, о чем подумал Турецкий, выйдя на свой балкон: ну и жара, как же он побежит?! Было еще утро, но любой опытный москвич уже знал, какую духоту принесет день.
Смагин всегда много бегал, и бегал всегда один — по круговой дорожке стадиона и по поросшим травами холмам прибрежья, по широким аллеям университетского парка, с секундомером в руке, под палящим июльским солнцем, в сопровождении нарастающего городского шума. Смагин мог тренироваться только по утрам и по выходным. Пробежав свои километры, он возвращался домой в двухкомнатную квартиру, где жил с матерью и пятнадцатилетней сестрой. Он жил в дремучем спальном районе, до метро надо было ехать двадцать минут на автобусе, в принципе и это расстояние можно было бы пустить в тренировочный процесс, но уж больно загазована была дорога. В общем, жизнь была, может, и не хуже, чем у многих его знакомых и коллег, которым и вовсе приходилось ютиться в общежитии, но Олег поклялся себе выбраться из этого болота. Для этого было два пути — карьера и спорт. Он работал как вол, брался за любые дела и через два года работы в районной прокуратуре его забрали в областную. А тренировки он не прекращал. В беге на длинные дистанции нет жестких возрастных стандартов, как, например, в теннисе или в гимнастике. Стайеры часто раскрываются, будучи уже вполне взрослыми мужчинами. В «длинном» беге кроме скорости и выносливости важны хитрость и рассудок. Мастером спорта Олег Смагин стал лишь в двадцать два года, на последнем курсе университета.
За день до финального забега он провел последнюю насыщенную тренировку. Когда он бежал с секундомером и когда движение стрелки совпадало с ударами его пульса, появлялось чувство, что его усилия толкают вперед саму жизнь, что без него она остановилась бы.
Однако в последнюю ночь спал он очень плохо. Приснилась девушка, с которой Олег недавно встречался и которая его бросила. Во сне они были на море. Она смеялась, ее темные, растрепанные ветром волосы отлетали к скале, к которой она прислонилась. Она стояла на таком уступе, что казалось, ветер подует чуть сильнее, и она упадет вниз и разобьется на камнях. Он проснулся в поту и больше заснуть не смог. Отчего-то сдуру набрал ее номер, услышал заспанный голос и положил трубку.
Смагин включил магнитофон — там стояла кассета «Наутилуса», он любил музыку восьмидесятых. Бутусов пел:
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Сенсация по заказу - Фридрих Незнанский», после закрытия браузера.