Читать книгу "Свой среди волков - Шон Эллис"

Сильнее всего меня пугала ее непредсказуемая реакция. Хелен — самый эмоциональный человек, которого я когда-либо встречал. Важнее — и труднее — всего было научить ее отключать свои эмоции. В вольере я постоянно наблюдал за ее внутренней борьбой. Перед тем как войти, мы задерживались между внешним ограждением и внутренним, чтобы она успела морально подготовиться. На моих глазах сентиментальная женщина Хелен превращалась в непробиваемую Хелен-волчицу. Я ждал, когда она скажет, что готова, и только тогда открывал вторые ворота и говорил: «Забудь, что ты человек — думай, как волк!» Для нее это был настоящий подвиг, и я невероятно гордился ее успехами. Но когда мы снова оказывались между двух ворот, все, что она героически сдерживала, выплескивалось наружу: истерический смех, или слезы, или то и другое сразу.

Хелен обратилась в камень. Ее искаженное ужасом лицо до сих пор стоит у меня перед глазами. Находясь по ту сторону решетки, физически я ничем не мог ей помочь. Только пытался сам сохранять спокойствие и велел ей не двигаться. Слава богу, она настолько мне доверяла, что машинально послушалась. Примерно через минуту, длившуюся для меня вечность, Мэтси разжал челюсти. Как ни странно, бояться-то Хелен боялась, но истинную степень грозившей ей опасности осознала, только увидев мою помертвевшую физиономию. Тогда-то ее и проняло по-настоящему. Но все-таки Хелен с честью выдержала испытание. Вопреки моим опасениям, мало того что Мэтси принял ее, они, представьте себе, еще и подружились. У них ведь, в сущности, похожие характеры — оба недоверчивые и подозрительные. Следующим пунктом программы был Тамаска.

Глава 32
Срыв

Встреча Хелен с Тамаской так и не состоялась: за две недели до окончания съемок у нее сдали нервы. Поначалу мы условились снимать по два-три дня в неделю, что было бы вполне терпимо, но потом от Animal Planet пришло распоряжение сжать сроки. Они давили на Tigress, а те, соответственно, на нас. Нужно было набрать материал на двенадцать получасовых передач для Америки и на два фильма, каждый по часу, для британского Channel Five. Итого — несколько сотен часов, и наше с Хелен участие требовалось почти везде.

Съемочная кабала теперь занимала шесть, а то и все семь дней в неделю. Мы начинали в полвосьмого утра, а заканчивали, бывало, и в половине десятого вечера, еле держась на ногах от усталости. А ведь Хелен и без того подвергалась жуткому стрессу. Экспресс-курс подготовки к должности волчьей няньки заставил ее полностью изменить образ жизни. К дому, больше похожему на ящик, она уже привыкла, но теперь пришлось еще и на диету садиться. Как и большинство людей, Хелен любила всякую съестную дребедень вроде пиццы, пасты и гамбургеров, не говоря уж о сладостях — их она просто обожала. А теперь… Нельзя сказать, что она была без ума от сырой печени, на почки же и вовсе смотреть не могла, не то что в рот брать. А такие жертвы были необходимы, ведь чтобы стая приняла ее запах, она должна была питаться, как волк высокого ранга, то есть именно печенью, почками, сердцем, отборным мясом и сырыми овощами. Сверх того, как няньке, ей приходилось пережевывать полусырые потроха для Шайенн и волчат. И нельзя было даже пропустить рюмочку, чтобы хоть как-то расслабиться.

Еще одно радикальное новшество: Хелен была вынуждена заниматься в тренажерном зале, чтобы стать сильнее. Я составил специально для нее программу, куда, кроме беговой дорожки, входили подтягивания и отжимания. Она ненавидела физические упражнения, и никогда в жизни ничем подобным не увлекалась, но это было действительно важно для ее безопасности. Я хотел, чтобы в случае столкновения с волками она могла защитить себя. Я и сам, будучи куда сильнее, не пренебрегал тренажерами и каждый день бегал — и до сих пор бегаю — по утрам, чтобы держать мышцы в тонусе. Лишь человек в отличной физической форме имеет шанс выстоять против шестидесятикилограммового волка, сплошь состоящего из мышц и клыков. Впрочем, даже моя безупречная подготовка не дает гарантии, что в очередной схватке мне не свернут шею.

График съемок был сам по себе изматывающим. А ведь он наложился на наши ежедневные заботы. Я по-прежнему должен был выполнять свои основные обязанности: присматривать за животными, дважды в день проверять ограждения вокруг вольеров, поддерживать отношения со всеми стаями, включая европейских волков, которые в съемках не участвовали. Плюс включать им магнитофонные записи с воем других стай, кормить раз в несколько дней и организовывать доставку туш со скотобойни. Еще оставалась моя договоренность с Бобом Батчером, хозяином парка. Съемки, как назло, пришлись на самый горячий сезон, и он весьма настойчиво требовал, чтобы я общался с посетителями. Многие из них видели меня по ТВ и специально приезжали на мои презентации. А я уже год как не видел детей и терзался муками совести: мы с Джен боролись за родительские права, дело дошло до суда. Между тем наша жизнь с Хелен напоминала бесконечный марафон: мы работали по шестнадцать — семнадцать часов в день, и эта гонка продолжалась неделями. У нас катастрофически не хватало времени друг для друга, даже чтобы поговорить. С другой стороны, мы были вынуждены находиться рядом круглые сутки, без перерыва, не имея возможности ни отдохнуть друг от друга, ни отвлечься на что-либо постороннее. Подобной нагрузки не выдерживают ни люди, ни отношения. День за днем мы неотвратимо приближались к краю пропасти. Напряжение становилось невыносимым, и развязка не заставила себя ждать.

Мы одолели примерно три четверти пути, когда все затрещало по швам. Хелен готовилась к встрече с Тамаской, телохранителем, самым крутым парнем в стае. Она прекрасно понимала, что это значит. Мэтси, несмотря на все свое коварство, был всего лишь проверяющим, он не наказывал и не учил. Его работа — выявить твои слабости и продемонстрировать их остальным членам семьи. С ним опасность грозила лишь в одном случае — если потеряешь самообладание, начнешь паниковать. Да и встреча с Яной, хотя ее тоже никак нельзя было назвать воскресной прогулкой, не таила в себе серьезной угрозы для жизни. Хелен следовало просто выказать свое почтение вожаку. Будучи альфой, он вел себя осмотрительно. Вздумай он проучить ее, ему стоило только подать голос или принять определенную позу, чтобы за дело взялся кое-кто другой.

Кое-кто другой — то есть как раз Тамаска. С ним Хелен должна была вести себя безупречно, ибо он не прощал ошибок. По закону стаи он имел право — и, безусловно, возможность — применить к ней любую меру наказания, какую сочтет нужным, и я был бы не в силах ему помешать. Если бы он вынес Хелен обвинительный приговор, все, что я мог сделать, — это временно отвлечь огонь на себя, дать ей несколько секунд, чтобы покинуть клетку, не более. А мне пришлось бы сцепиться с волком, хотя вся моя сущность восставала против этого. И не факт, что я выбрался бы живым из подобной схватки. Чем дольше я наблюдал за Хелен, тем меньше верил в то, что она справится с этим последним испытанием. Я начинал волноваться. С каждым днем она выглядела все более подавленной и усталой — непривычная диета, тренировки и общее напряжение явно сказывались на ней.

Все это напоминало мне учения спецназовских подразделений, в которых я служил. Любой человек в нормальной физической форме вполне может без особого труда выполнить такой комплекс упражнений, но делать это каждый день или даже по два раза в день в течение восьми — десяти недель — сущее мучение. Вот Хелен и мучилась. Волки выматывали ее до предела и морально, и физически, к тому же в наших отношениях творилось черт знает что. И незадолго до запланированной встречи с Тамаской все рухнуло.