Читать книгу "Ангард! - Наталья Андреева"

– Тренировка закончена? – со значением спросил Алексей.

– Да. А что такое?

– Нет, ничего. А парень хорош, да?

– Я говорю ему, что с учениками фехтую вполсилы, – усмехнулся Фирсов. – В частности, с ним. Вру, конечно. С Евгением Лепашем ухо надо держать востро. Вполсилы здесь не получится.

– Он это знает. Что врете.

– Почему вы так думаете?

– Вы сами сказали, с Евгением надо всегда быть настороже. У парня сложный характер.

Фирсов оглянулся, не слышит ли кто. И вполголоса:

– В другом месте поговорим.

Алексей понял, что парень ему дорог. Лучший ученик! Гордость и надежда! Кто не мечтает вырастить чемпиона? Но есть печальный опыт – Евгений Рощин. Если человек не хочет, никакими силами его не заставишь. Женя Лепаш слишком самостоятелен. Он очень похож на отца. Что для него фехтование? Возможность самоутвердиться? Перед девочками покрасоваться? Яркая, неординарная личность. Опасно.

Туше

Пока Фирсов принимал душ, они осматривались в тренерской. Ничего, что наталкивало бы на мысли о подпольном тотализаторе, Алексей не увидел.

Возможно, бои вообще происходят в другом месте. У кого-нибудь на даче, в загородном особняке. В элитном клубе, закрытом для простых смертных.

– Ну, как? – шепотом спросил Барышев.

– А почему шепотом?

– Не знаю… Леха, а я недооценивал фехтование как вид спорта. Что-то в этом есть.

– Да ну?

В этот момент вошел Фирсов. Улыбнулся и спросил:

– Осматриваетесь?

– А это у вас что? – Алексей кивнул на полку, заставленную кубками. – Трофеи?

– Да так. Ничего серьезного.

Фирсов сел за стол и серьезно посмотрел на посетителей:

– Ну что? Поговорим?

Глаза у него были серые, близко посаженные. Ни во взгляде, ни по выражению лица невозможно было прочитать, о чем Фирсов думает. В каком находится настроении. Умение владеть собой – одна из составляющих успеха, когда идешь в бой без маски. Со шпагой в руке. Ведь первыми скрещиваются взгляды.

– Поговорим, – кивнул Алексей. – Серьезно поговорим. Я слышал, вы балуетесь фехтованием за деньги?

– У нас беседа как? Без протокола?

– Не бойтесь, без протокола, – кивнул Барышев, который удобно расположился на диване.

– А с чего вы взяли, что я боюсь? – рассмеялся вдруг Фирсов. – Это Аркадий Иванович боится. У него старые представления о жизни. И о спорте. Поверьте, мне есть к кому обратиться в случае чего. Здесь такие люди замешаны!

– Тогда зачем секреты?

– Секреты от вас, имеете в виду? Мальчика боюсь потерять. Хороший мальчик.

– Женя Лепаш?

– Он самый. Знаете, такой талант – редкость. От Бога.

– Или от отца.

– А вы знаете, кто его отец?

– А вы разве не знаете? Приходилось фехтовать с Евгением Рощиным?

– Нет. Не приходилось, – с сожалением сказал Фирсов. – Он младше меня лет на пять, когда он стал чемпионом, я в армии служил. Но наслышан.

– От Аркадия Ивановича?

– И от него. Значит, Рощин. И звать Евгением. Ай да королева Марго!

– Вот вы говорите: хороший мальчик. Вроде как любите его. Зачем тогда натаскиваете на бои за деньги?

– Я добра ему желаю, – нахмурился Фирсов.

– Не знаю, что там у вас за правила. Аркадий Иванович сказал, что до убийства дело не доходит. Но вы же понимаете, что за парень Женя Лепаш! Характер, конечно, чемпионский, а амбиции? Он не умеет проигрывать. Но, похоже, умеет мстить. Я видел выражение его лица, когда он проиграл вам первую схватку. Женя хотел именно отомстить. Спорт – это прежде всего благородство…

– Что вы об этом знаете! – обозлился вдруг Фирсов. Задели-таки за живое, вывели из себя! – Какое еще благородство! Во-первых, это прежде всего каторга. Каторжный труд. Это нервы, это жестокие травмы. Конкуренция. Когда противник радуется твоим травмам, твоим неудачам. Ведь на кону такая слава, такие деньги! И все кончается забвением. Незаслуженным забвением. У Женьки талант. Яркий талант. Что его ждет? Громкие победы на мировом уровне? Возможно! Сейчас фехтование входит в моду. Многие наши тренеры уезжают в США, там это даже ввели в программу в университетах. Фехтование. А что? Красиво! Тем более правила изменили. Маски сделали не глухие, а со стеклом. Чтобы видно было, как у людей глаза сверкают, когда они сшибаются на дорожке. Борьба, азарт. Любой поединок, где цель уничтожить соперника, вызывает интерес. Бои боксеров, схватки дзюдоистов. Когда жилы на лбу вздуваются от напряжения. Первобытный инстинкт. Все мы, в сущности, так и остались дикарями. Убить, отобрать. У фехтования теперь есть будущее. Вот я и хочу, чтобы у Женьки было будущее.

– Но пока вы хотите его продать.

– Пока я присматриваюсь.

– Значит, он не фехтует за деньги?

– Ему только семнадцать. Это мужские игры. Вот вы говорите – продать. Я хочу помочь ему заработать деньги. Настоящие деньги. Их семья живет небогато. Отца у Жени нет. А он очень нежно относится к своей матери. Разумеется, ему хочется, чтобы у нее все было. Женя просто-таки рвется в бой! Но пока он только смотрит.

– И ему нравится?

– А что? Парень и в самом деле лучше всех. Я искал такого много лет, – сказал вдруг Фирсов. – Я ждал. Надеялся. Верил. Это не сейчас началось. Как только хлынули к нам западные фильмы на видеокассетах, так и началось. Бои за деньги. Помните поединки каратистов? Бои без правил для боксеров? Кик-боксинг? Об этом писали, фильмы снимали. Про фехтование никто не снимал. Но ведь было!

– Вот и поговорим о том, что было, – сказал Алексей, потому что понял – подходящий момент!

– Вы сказали, один из моих учеников убил человека, – нахмурился Фирсов.

– Кстати, откуда у вас эти удары? – спросил Алексей.

– Какие удары?

– Внутренние.

– Вы разбираетесь в фехтовании? – удивился тренер.

– Пытаюсь разобраться. Аркадий Иванович вам такие удары не показывал. Удары в горло и в шею не засчитываются у шпажистов. Так как?

– Старая школа. Что называется, удары из глубины веков. Шпага – это оружие. Ею когда-то убивали. Остались в России офицеры белой армии, которые перешли на сторону красных. Осталось и искусство.

– Ладно, не будем вдаваться в подробности. Умеете так умеете. У меня есть фотография…

Алексей полез в барсетку. Фирсов следил за ним с напряжением. Серега с напряжением следил за Фирсовым. В данном случае Алексей не поставил бы на фехтовальщика. Даже при условии, что тот владеет запрещенными ударами. Пусть-ка попробует дотянуться до шпаги! Достав фотографию, он подошел к столу, положил ее перед Фирсовым: