Читать книгу "Девушка Лаки - Тэми Хоуг"

– Серена, детка, я сам знаю, насколько это серьезно, – сбавив тон, произнес Гиффорд без всякой нарочитой театральности. – Можно подумать, я не понимаю, что поставлено на карту. А вот понимаешь ли ты? Ты видишь во мне вздорного, упрямого старикашку. Думаешь, мне приятно доставлять вам лишние хлопоты? Пойми, я просто пытаюсь спасти хотя бы часть того, что сохранилось от нашего рода за два столетия.

– И делаешь это, сидя здесь, на болоте?

Гиффорд покачал головой. В его темных глазах читались одновременно и усталость, и нетерпение.

– Ну как ты не понимаешь? Господи, и какой тогда, скажи на милость, из тебя психолог? Куда подевались твои хваленые мозги? Я говорю не о временных мерах. Главное для меня, чтобы Шансон-дю-Терр не канула в небытие вместе со мной.

На сей раз Серена поверила в искренность его слов. Ей было отлично понятно, что имеет в виду дед.

– Ты не можешь заставить меня вернуться сюда, Гиффорд. Как бы ты ни давил на меня.

– Верно, – тихо согласился старик. – Но я могу сделать так, чтобы ты поняла, что произойдет, если ты бросишь дом на произвол судьбы. А ведь я могу отдать все в твои руки. Ты получишь власть римского цезаря, будешь решать вопросы жизни и смерти. Неужели ты допустишь, чтобы два века истории нашей семьи пошли прахом? Все зависит от тебя, Серена. Продавай или спасай. Третьего не дано.

Вот и все. Игра закончена, и новой не предвидится. Равно как и никаких недомолвок. Гифф положил к ее ногам самое дорогое, что у него есть. Но почему-то в эти минуты ей больше всего на свете хотелось развернуться и бежать прочь отсюда. Бежать без оглядки. Серена смотрела на Гиффорда, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. В эти мгновения она в равной степени и любила, и ненавидела его. Но, увы, права на бегство у нее нет. Дед слишком многое для нее значит. Ей была ненавистна даже мысль о том, что она подведет его, и тогда он по праву сможет считать ее трусихой и неудачницей.

Как психолог, она могла легко проанализировать любую свою мысль, поставить диагноз и посоветовать способы излечения. Однако, будучи женщиной и внучкой этого старого упрямца, она могла лишь смотреть ему в глаза, ощущая свою полную беспомощность. Увы, у нее не нашлось сил на то, чтобы отстраниться и посмотреть на происходящее глазами бесстрастного арбитра, нейтральной третьей стороны. Вместо того чтобы наблюдать за бурей с безопасного расстояния, она оказалась в самом ее эпицентре, и никакого способа достойно выбраться из нее просто нет.

– Задумайся об этом, – посоветовал Гиффорд. Его строгое лицо казалось высеченным из гранита. – А потом зайди в дом. Там тебя ждет одна вещь, о которой следует позаботиться прежде, чем ты вернешься обратно.

С этим словами старик негромко позвал собак и ушел. Серена осталась стоять на месте и сквозь слезы смотрела ему вслед, пытаясь сосредоточиться на дедовых шагах и клацанье собачьих когтей по деревянному настилу галереи. Ей было слышно, как хлопнула дверь. Заглушая крики птиц, из радиоприемника лилась песня в исполнении Марка Савоя[9], а она продолжала стоять, задумчиво глядя на грязную воду и заросли амариллиса на противоположном берегу и тщетно пытаясь собрать воедино те крохи гордости, что еще оставались в ней.

Все это время Лаки буквально пожирал ее глазами. Прежние чувства, которые он давно считал угасшими, в последние дни каким-то чудом воскресли в нем и вызывали мучительно-сладостную боль. Было бы и легче, и проще обойтись без них. Боже, и зачем только они ему? Он был зол на них за то, что они посягнули на его покой, разбередили ему душу. Лаки был зол на Серену за то, что она, сама того не подозревая, разбудила их. Он смотрел на нее и с трудом подавлял в себе злость. Смотрел и не мог отвести взгляд. Он как зачарованный смотрел на эту спокойную, уравновешенную женщину из Чарльстона, которая совсем недавно ворвалась в его жизнь, смотрел, чувствуя, как проникается симпатией к ней, состраданием, пониманием…

Он оторвался от дерева и, шагнув вперед, встал рядом с ней и обнял за плечи, как будто предлагал свою силу и помощь. А потом и вообще стал медленно покачивать в такт мелодии каджунского вальса, что доносилась из дома.

Серена прижалась к его плечу и зажмурила глаза, чтобы он не видел ее слез. Впрочем, две храбрые слезинки все-таки осмелились скатиться из-под ее ресниц и даже намочили ему футболку. Ей так хотелось разреветься, переложить ношу на его широкие плечи и попросить о помощи. Ведь помогает же он миссис Гуидри бороться с браконьерами. Или пусть он позаботится о ней, как заботится о малышах-енотах. Но она ни о чем его не попросила. Не смогла. К чему ему чужие проблемы, ему хватает своих собственных. Он терпеть не может, когда вмешиваются в его жизнь, а главное, ему не нужна любовь. Осознание этого делало его объятия одновременно и горькими, и сладостными. Это было тем обиднее, что сейчас ей как никогда нужен тот, на чье плечо она могла бы опереться.

Но вдруг он изменится, станет другим… Кто знает, вдруг он испытывает к ней гораздо более глубокие чувства, чем те, в которых готов признаться… Кто знает, вдруг, когда все уладится, он подпустит ее к себе ближе? Более того, разрешит ей помочь ему справиться с демонами, которые терзают его душу…

Ну-ну, мысленно одернула она себя. Размечталась.

Нет, она не заблуждалась относительно их отношений, не тешила себя иллюзиями. Вряд ли ее любовь что-то изменит в его жизни. Их просто свела злодейка-судьба, суровая жизненная необходимость и, когда все кончится, отдалит их друг от друга, разведет в разные стороны. Лаки вернется в свой дом, затерянный среди болот, а она…

– Пожалуй, стоит посмотреть, какой сюрприз припас для меня Гиффорд, – сказала Серена, сдержав слезы.

Она повернула к нему голову и заглянула в глаза. И в этот миг с предельной ясностью осознала, что каким-то непостижимым образом влюбилась в него. Всякий раз, когда эта мысль приходила ей в голову, у нее перехватывало дыхание, как будто ее ударили под дых. Этот сильный, суровый воин с глазами пантеры и чувственным ртом, темной душой и золотым сердцем завладел ее существом, чего не смог до него сделать ни один мужчина. И как обидно, что она ему не нужна.

В дверях охотничьего домика их встретил запах жареных пончиков и свежезаваренного кофе. Серена и Лаки вошли внутрь. По всей видимости, это Пеппер готовил на плите завтрак. Выйдя из дома, чернокожий старик поприветствовал Серену печальной улыбкой и ласково потрепал по плечу.

– Заходи в дом, мисс Рена. Думаю, ты не откажешься от чашечки кофе.

Серена попыталась улыбнуться.

– С удовольствием, Пеппер. Думаю, мне не помешает взбодриться. У меня такое ощущение, будто я не спала месяц.

– Бедная мисс Рена, – пробормотал Пеппер, бросив недобрый взгляд на Гиффорда. Тот сидел за обшарпанным садовым столиком, на котором лежал длинный почтовый конверт.