Читать книгу "Синайский секрет - Грег Лумис"

Насколько Лэнг мог судить, он был единственным европейцем в самой вестернизованной на вид части мусульманского города. Именно этого он и хотел.

Он вытер льняной салфеткой крошки с губ. Бармен, стоявший за стойкой бара, указал на почти опустевшую чашку Лэнга. Тот кивнул — налейте.

Его мысли вернулись в недавнее прошлое. Неужели не прошло еще и двух суток с тех пор, как он сидел на веранде дома Алисии в Винингсе? Ее лицо мерещилось ему в отполированной до зеркального блеска столешнице стойки бара, ее смех слышался в похрипывании кондиционера. Впервые с тех пор, как его покинула Герт, Лэнг не просто ждал возвращения домой, а стремился туда. Любовь, вожделение, привязанность… вот еще, выдумки — разбирать, из чего состоит его чувство. Просто наслаждаться им, просто…

— Мистер Рейлли?

Обернувшись, Лэнг взглянул в глаза, почти не отличавшиеся цветом от его кофе. Круглое лицо, полный торс обтянут застегнутой на все пуговицы розовой трикотажной рубашкой с вышитым над сердцем крокодилом. Даже сидя на стуле, Лэнг был на полголовы выше. Темная кожа мужчины мешала сколько-нибудь точно определить его возраст, но в иссиня-черных волосах была заметна проседь.

— Лэнгфорд Рейлли?

Лэнг кивнул.

— Амид бен-Хамиш?

Белые зубы на темном лице казались еще ярче. Бен-Хамиш протянул руку.

— Как говорите вы, англичане, друг доктора Шаффера…

— Я американец. А доктор Шаффер мертв. Убит.

Улыбка исчезла.

— Мертв?

Лэнг соскользнул со стула и порылся в кармане, разыскивая мелочь.

Бен-Хамиш медленно покачал головой.

— Мы никогда не встречались. Только переписывались через Сеть, обменивались мыслями.

В конце концов Лэнг с облегчением извлек горстку пиастров, сотня которых составляла египетский фунт. Он уже успел усвоить на собственном опыте, что монет в обращении было, похоже, недостаточно, и потому получить сдачу почти невозможно. Однако вдруг он изменил свое намерение и вместо монет положил на стойку бара египетскую банкноту. Все равно при нынешнем обменном курсе пить кофе здесь было куда выгоднее чем, скажем, в «Старбаксе».

— Евро, доллар? — жалобно осведомился бармен.

Из-за хронических проблем, которые испытывала валюта Египта, многие гостиницы и рестораны старались не брать деньги своей страны.

Бен-Хамиш что-то рявкнул. Бармен изобразил на лице недовольство, но деньги взял.

Маленький человечек тут же вновь обернулся к Лэнгу.

— Убит? Кем же?

Лэнг отметил правильность грамматики.

— К сожалению, не знаю. Но не сомневаюсь, что австрийские власти ищут убийц. Возможно, их уже нашли.

Бен-Хамиш испуганно оглядел кафе, как будто ожидал, что кто-нибудь из убийц мог пробраться в Каир следом за Лэнгом.

— Пожалуй, нам лучше будет поговорить в другом месте. Скажем, у меня дома.

Зачем встречаться в кафе, чтобы для разговора все равно идти к Бен-Хамишу домой?

Лэнг взял со спинки стула свой светлый легкий пиджак и направился было к выходу, но Бен-Хамиш взял его за локоть.

— Нет, сюда.

Через черный ход они вышли в переулок, настолько пропитанный помойным зловонием, что становилось ясно — это его обычное состояние. Повсюду громко жужжали мухи, а крысы нахально рассматривали пришельцев с мусорных куч. Тощая собака, поджав хвост, протрусила за насыпь из отбросов и оттуда угрожающе зарычала, защищая свою территорию.

Но, словно по волшебству, за углом открылась улица, какую можно было бы встретить в Беверли-Хиллс или Палм-Бич.

Каир, похоже, не признавал современного городского районирования. Равно как и санитарии.

Опрыскиватели щедро поливали водой газоны, тянувшиеся вдоль высоких стен, тут и там в струях воды сияли маленькие радуги. Через попадавшиеся время от времени ворота Лэнг видел ухоженные садики, через которые к домам с черепичными крышами бежали извилистые подъездные дорожки.

В основном местные жители предпочитали в качестве средства передвижения «Роллс-Ройс» с шофером. Менее преуспевающие обходились сверкающими лимузинами «Мерседес».

Контраст был настолько резким, что Лэнг даже оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что кошмарный переулок ему не привиделся.

— Скажите, а почему мы не могли выйти из передней двери?

Бен-Хамиш так часто крутил головой, рассматривая улицу на всем ее протяжении, что Лэнг решил было, что это какой-то нервный тик.

— Они могут проследить за нами и заметить, что вы вошли в мой дом.

— Они?

Бен-Хамиш понял, что это вопрос, но оставил его без ответа.

— Вот, мы почти пришли. Хорошо, верно? Помню, у вашего английского поэта есть слова о том, что только бешеные собаки и англичане могут ходить под полуденным солнцем[53].

— Я американец.

Бен-Хамиш свернул, как подумал Лэнг, в другой переулок. Но после следующего поворота он понял, что они подходят к какому-то дому с тыльной стороны. Судя по стене, это здание было несколько меньше соседних, но по американским меркам все равно считалось бы громадным. Однако большой дом или маленький, но Лэнг считал, что чем скорее они окажутся внутри, тем лучше — температура воздуха стремительно повышалась, и вскоре жара должна была сделаться нестерпимой.

Они остановились перед маленькой деревянной дверью. Бен-Хамиш принялся перебирать ключи, которых, судя по звону, у него было немало. Когда дверь распахнулась, Лэнг увидел перед собой пространство примерно с акр[54], где росли пышные цветы, цитрусовые деревья гнулись под тяжестью плодов, а в тени высоких пальм укрывался двухэтажный дом с оштукатуренными стенами. К обоим этажам примыкали большие веранды со сводчатыми крышами, опиравшимися на изящные, столь любимые мусульманской архитектурой колонны. За домом голубела вода бассейна, в котором можно было бы проводить олимпийские соревнования по плаванию.

Бен-Хамиш пропустил Лэнга вперед и запер дверь.

— Вот мой оазис.

Лэнг подумал, что хорошо было бы, если бы в этом оазисе имелся еще и кондиционер.

Лэнг прошел за хозяином дома через беззвучно открывшиеся и закрывшиеся огромные двери красного дерева и на мгновение остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку, в котором он в первый момент смог увидеть лишь силуэты мебели. Далее, все так же следуя за Бен-Хамишем, он по невысокой лесенке попал в помещение, которое, видимо, служило холлом. Хотя правильнее было бы назвать его банкетным залом. Лэнг с удивлением увидел над еще более массивными дверями из того же красного дерева мерцающий телеэкран.