Читать книгу "Вдоль по лезвию слов - Тим Скоренко"

Слово «старик» будет ему неприятно. Он пойдёт дальше, ведя рукой по шершавому камню стены.

Через некоторое время он выйдет на площадь Грацци, свернёт налево и попадёт на улочку, где не окажется таблички с названием. Он осмотрится вокруг, но названия не увидит нигде. Впрочем, ему это безразлично, потому что он помнит название улочки. Название, которое годы вмяли в мостовую и размазали по спелой траве.

Дома на улочке – старинные, но дорогие и ухоженные. На второй этаж одного из домов ведёт внешняя лестница. Мужчина поднимется по ней и окажется перед деревянной дверью. Он прислонится к косяку, и по его щекам снова потекут слёзы. Он занесёт руку, но постучать не решится. Он сползёт по стене, пачкая серый костюм, и уронит тяжёлую голову на руки.

* * *

Сильная мужская рука поможет Офелии подняться. Офелия благодарно посмотрит на мужчину, но идти у неё не получится, потому что нога будет болеть. И тогда Виктор Барза поднимет её на руки и спросит:

– Куда вас отнести, прекрасная дама?

И Офелия скажет: «В бар капо Прести».

Капо Прести поможет Офелии. Он скажет, что с ногой ничего страшного, нет даже вывиха, просто ушиб. Он приложит к её ушибу лёд и принесёт вина за счёт заведения. Виктор Барза будет рядом. Он станет рассказывать Офелии всякие истории из своей богатой биографии, травить байки и анекдоты, отвешивать ей комплименты. Офелия начнёт звонко смеяться, демонстрируя белоснежные зубы, и пить вино. Виктор покажется ей настолько прекрасным, насколько вообще может быть мужчина.

Офелия спросит, не Знающий ли Виктор. «Нет», – ответит Виктор, и он не соврёт.

Капо Прести узнает о том, что произошло, только на шестой день, и потому он ничем не сможет помочь Офелии. Он проводит её и Виктора до дверей и строго накажет молодому человеку отвести девушку домой. Он и в самом деле не будет ничего знать.

Виктор пойдёт медленно, чтобы не обгонять Офелию.

Когда они окажутся на улице Лиссо, Виктор поцелует Офелию в первый раз, и она не отстранится. Она будет пьяна и весела, и Виктор покажется ей новым, свежим приключением, игрой в бисер перед небесными свиньями. Офелия прижмётся к Виктору всем телом, и, когда он предложит зайти к нему на чашечку кофе, она, конечно, не откажется.

Дом Виктора будет совсем недалеко от дома Офелии, и она подумает, что легко сможет дойти пешком в любое время. Значит, решит Офелия, можно задержаться.

Офелии понравится квартира Виктора. Она станет рассматривать африканские статуэтки на книжных полках, а Виктор примется что-то говорить, но для Офелии слова уже не будут иметь ни малейшего значения.

* * *

Знающий не может ничего изменить. Вы ведь знаете своё прошлое, и вы ничего не можете изменить в нём. Точно так же тот, кто знает, что произойдёт, не может это предотвратить.

Незнающий – может. Потому что он не знает, какой дорогой пойти. Он идёт той дорогой, которой хочет, а не той, что предначертала ему судьба.

Седой человек спустится по ступенькам и пойдёт по безымянной улочке. Он слишком долго прожил, чтобы сохранять надежду.

Он остановится под освещённым окном на одной из маленьких улочек Рима. Он не знает названия улочки, но он знает саму улочку наизусть. Он точно знает, кто сейчас выйдет из дверей этого дома.

Из дверей дома сейчас выйдет его дочь, Офелия. Она выйдет, пошатываясь. По её тонкой руке будет стекать струйка крови. Он поймает её в свои объятья, когда она уже начнёт падать на холодную мостовую.

В этот момент капо Прести будет вытирать бокалы, только что закрыв своё заведение.

В этот момент Роберта будет спать в огромной постели и видеть во сне покойного мужа.

В этот момент человек в серой униформе будет пить виски прямо из горлышка пузытой бутыли и мутными глазами смотреть на фотографию женщины в бальном платье.

В этот момент изящная белая рука будет вести невидимую линию через пухлые женские губы, через маленький подбородок, по упругой груди, задерживаясь на пурпурных сосках, и ниже – к вожделенному раю, а золотые перстни будут лежать рядом на небольшом столике.

Вслед за Офелией в дверях появится Виктор Барза. В его руке будет зажат нож. Седой человек приподнимется, чтобы сделать что-нибудь, хоть что-нибудь, и в этот момент в переулке появится ещё один человек. Его имя не имеет значения. Он увидит человека с ножом, он увидит седого человека с девушкой на руках, и бросится на помощь, хотя он не будет знать, в чём дело. Виктор Барза испугается и побежит прочь, но прежде, чем бежать, он наугад ударит ножом и попадёт Офелии в левое лёгкое.

И тогда седой человек поднимет глаза к небу и закричит.

Он видел этот момент с самого начала. Он знал, что будет так, когда мать Офелии умирала при родах, из последних сил выдавливая хрупкого ребёнка наружу. Он знал, что будет так, когда рука в перстнях подписывала указ о ссылке. Он знал, что будет так, когда ждал звонка, которого не могло быть.

* * *

Когда придёт письмо, он будет ждать звонка, которого не будет.

Человек в серой униформе зайдёт в комнату и подаст ему белый конверт. Он может не открывать конверт, потому что знает, что внутри. Внутри – лист гербовой бумаги с двумя словами «Рим ждёт». И всё, больше ничего. Откроет он или не откроет этот конверт – не важно. Ничего не изменится.

И тогда седой человек достанет из стола бумагу и перо. Не золотое – железное. Он окунёт перо в чернила и напишет ответ.

«Я хочу умереть в Равенне», – напишет он. И всё. Больше ничего.

Потому что нет Знающих, кроме него. Потому что ничего нельзя изменить, пока он знает будущее. Пока он знает, что Офелия выходит из дома Виктора Барзы. Пока он принимает Офелию в свои объятия, пока случайный прохожий пугает Виктора, пока Виктор, убегая, вонзает нож в спину Офелии.

Позже он согнёт лист пополам, положит в чистый конверт и отдаст человеку в серой униформе.

Человек поклонится и покинет комнату.

* * *

На следующий день Офелия выйдет из дома и отправится в Пальмовый Парк.

Всё, что позволит нам Рим, – умереть в Риме, а не в Равенне.

Примечание автора

Мы стоим плотиной на побережье тьмы.

После нас – холодный дождь, пустота, забвенье.

Все, чего мы стоим, всё, что получим мы,

это шанс погибнуть в Риме, а не в Равенне.

Автор этих строк – Татьяна Луговская. На самом деле стихотворение значительно длиннее, оно называется «Равенна», и оно положено на музыку менестрелем по имени Сильвар.

Вообще, у моего знакомства с этим стихотворением очень странная история. Много лет назад, году в 2006-м, мои друзья, барды Миша Балабанчик и Володя Пинаев, разложили эту песню на две гитары и два голоса и совершенно шикарно сыграли её на совместном концерте в минском клубе «Катакомбы». От них я впервые услышал её и после недолгих поисков нашёл в сети оригинал в исполнении Сильвара (причём он показался мне хуже упомянутой аранжировки). Так или иначе, оригинал поселился в моём плей-листе.