Читать книгу "Таинственные земли - Дейв Дункан"

– Маленький Цыпленок! – завопил Рэп. – Вернись! Ответа он не дождался и почувствовал, что гоблин несется по тропе ужасающим аллюром.

– Падаль, назад! – И этим Рэп ничего не добился. – Ну и ладно! – пробормотал он, сдаваясь. – Пока, доктор! Сагорн успел крикнуть ему вслед:

– Остановись! Рэп, это твоя единственная надежда найти Инос!

Все остальные его слова потонули в шуме ломающихся веток, пока Рэп пробирался через кусты.

Склон холма представлял собой переплетение кустов и высоких трав с несколькими развесистыми деревьями и домами-развалюхами. Колючие и ползучие растения росли здесь в изобилии, трава была сырой и скользкой. Несколько минут Рэп думал только о том, как найти дорогу и при этом не потерять равновесия на крутом склоне или не выцарапать себе глаза, торопясь вперед в слабой надежде, что он обойдет шеренгу легионеров, надвигающихся на него сверху. Затем путь ясно представился ему, и Рэп проверил, нет ли погони. Если дальновидение выдаст его, обнаружит перед неизвестным волшебником, так тому и быть.

Он услышал отдаленные крики и увидел, что Маленький Цыпленок уже достиг верха тропы и встретился со спускающимся отрядом. По-видимому, там уже завязалась жаркая битва с тяжело шлепающимися на землю легионерами в доспехах.

На мгновение Рэп остолбенел, пораженный мыслью: гоблин вновь стал падалью, он помогал Рэпу сбежать! Как он решился на это? Но теперь было бесполезно возвращаться и спасать его самого. Рэп знал, что ему не выстоять против вооруженных воинов. Проклятый гоблин! Что бы ни случилось с ним, когда умерла девочка, наверняка он не стал неуязвимым для мечей. Зачем ему понадобилось такое самопожертвование? В таких густых зарослях он мог ускользнуть бесшумно, как ящерица. Если у кого-нибудь из них и была надежда на спасение, так только у Маленького Цыпленка.

Рэп продолжал собственную шумную, лихорадочную борьбу.

А кто убежал в другую сторону? Тинал? Вряд ли Сагорн остался на месте, дожидаясь, когда его схватят. Наверное, Дарад – значит, внизу, у подножия холма, разразился еще один бой.

Как загнанный лис, Рэп нырнул в гущу кустов и наткнулся на древние остатки гнилой деревянной стены. Задыхаясь и приоткрыв рот, как пес, он вытер потный лоб. Маленький Цыпленок еще держался. Но способен ли один безоружный человек выстоять против десятка легионеров – даже с помощью волшебства?' По-видимому, он уже уложил половину противников, часть которых застряла в колючих кустах. Сквозь безумное биение собственною сердца Рэп слышал проклятия, вопли и треск веток. Кто сказал, что гоблины не любят драться?

Но десяток противников… Рэп начал мысленный поиск и увидел, что солдаты сломали ряды и спешат на помощь товарищам. Сверху и снизу вооруженные легионеры мчались на шум битвы. Если это входило в намерения Маленького Цыпленка, тогда он преуспел. Путь еще не был расчищен, но шеренги нарушились, а сквозь кусты ломились люди. В треске веток было невозможно расслышать, как удирает Рэп.

Значит, гоблин решил пожертвовать жизнью ради своего хозяина, и было бы глупо упускать такой случай. Но принять его – значило проявить трусость, однако Рэп ничего уже не мог поделать. Ругая себя за черную неблагодарность, он вскочил и бросился вниз по склону.

Растительность по-прежнему казалась прозрачной для его ясновидения. Он без труда находил самую удобную дорогу, а в долгом бегстве у фавна на Феерии было больше шансов, чем у гоблина. Трус! Он оступился и рухнул в узкую грязную лощину, пересохшее русло ручья, а затем заскользил вниз на пятой точке. Склон становился все круче, Рэп попытался остановиться, уцепился за спутанные корни, с трудом вскарабкался на высокий берег, оступился на камне и неожиданно провалился во мрак.

В лодках Инос редко удавалось быть на высоте. Ей хватило ума, чтобы отказаться от завтрака, а волны в заливе были безобидным подобием мощного прибоя, грохочущего у берега, но верткая маленькая дау пропахла рыбой и вихлялась на волнах, точно пьяница – или же так казалось измученному желудку Инос. Прежде она была твердо уверена, что просторные, как нагры, одежды заркских женщин жаркие и душные, а теперь с удивлением обнаружила, что черный чаддар, в который ее нарядили поразительно прохладен и удобен, однако он давит на нее, как и полуголые рыбаки вокруг нее. Это были грубые, неотесанные мужланы, волосатые и облепленные рыбьей чешуей. Они выкрикивали в сторону Инос скабрезные шутки и хохотали чад ними. Инос не осмеливалась ответить, что не говорит на их наречий. Капитан был ничуть не лучше своих матросов – кривоногий деревенщина с пронзительными глазами.

К счастью, Инос не приходилось смотреть на матросов, ибо ее капюшон надежно заслонял обзор. Ее руки и лицо были выкрашены соком каких-то ягод, но совсем небольшая часть лица виднелась под капюшоном. Ее могли выдать лишь голос и зеленые глаза.

Набитый мукой мешок тяжело придавил ей колени. При ходьбе веревка больно резала ей плечи, но худшей из ее пыток был Чарак.

Чарак в своих многослойных одеждах вонял гораздо сильнее всех прочих. Он то и дело вопил, кривлялся и ухмылялся. Инос миллион раз прокляла Азака за такого спутника и приверженность к реализму. Она совсем не считала Чарака хорошей маскировкой, ибо он скорее привлекал к ней внимание, подчеркивая ее недостаток опыта в обращении с детьми. И потом, он казался слишком маленьким, чтобы быть старшим братом мешка с мукой, хотя, должно быть, Зана разбиралась в подобных вещах лучше Инос. Преимущества Чарака состояли лишь в том, что исходящая от него вонь отпугивала матросов, а постоянные опасения Инос уронить это маленькое чудовище не давали ей задумываться о чем-либо другом.

Инос понятия не имела, где находится Азак. Он отсутствовав, когда она ковыляла по скользким доскам полуразрушенного причала и устраивалась на этой омерзительной плавучей развалине. В последние минуты, пока она видела лагерь с лодки, она не заметила там высокой фигуры султана. Сперва лодка плыла в сторону берега, пока не встретилась с другими рыболовными судами, покачивающимися под порывами рассветного ветра. Затем она развернулась и скрылась среди мириадов таких же посудин. Инос предполагала, что место ее назначения находится где-то на севере или на юге от Араккарана, на побережье, но едва лодки миновали песчаную косу, дау отделилась от них, описала круг и вновь направилась к высокому берегу.

К тому времени стражники уже разобрали шатун и погрузили лошадей на маленький паром, который сновал туда-сюда по заливу, пыльная дорога через дюны, очевидно, была довольно оживленной и известной нищим бродягам и сладкоголосым торговцам, жертвами которых были честные работяги из деревень. Перевезти всех стражников и лошадей за один раз было немыслимо, и если Раша вздумает справиться о том, где находится султан или его гостья, ей понадобится долго искать, прежде чем она убедится, что их здесь нет. По крайней мере, теоретически это предположение было справедливо.

Теперь лодка вновь направлялась к пристани, неуклюже покачиваясь под усиливающимся ветром и почти не продвигаясь вперед; любая сухопутная крыса с первого же раза признала бы в ней дрянное судно. Старательно игнорируя судороги в животе, Инос не сводила глаз с Араккарана, озаренного рассветными лучами и прекрасного, как обещал Азак. Выстроенный подобно Краснегару на склоне, он во много раз превосходил северного собрата, сам склон был более крутым и неровным, строения не были выстроены из кирпича, бревен и черепицы, а блистали золотом и мрамором. Во всем Краснегаре насчитывалось ровно шесть деревьев, а в Араккаране буйная растительность занимала все незастроенное пространство. Даже высокий черный замок Иниссо не мог сравниться с сияющими куполами и минаретами дворца Азака, растянувшегося по плоскогорью. Несмотря на все неудобства, Инос восхитилась величием Араккарана.