Читать книгу "Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР - Адам Хлебов"

была перемещать раствор цемента к строящемуся зданию на тачках из большого корыта, куда выгрузилась бетономешалка.

Они немного потаскали, очень устали. А потом кто-то раздобыл трехлитровую бутыль самогона.

Какая стройка без небольшого перерыва? Выпили. Правда из закуски были только конфеты ириски.

Стало не до бетона. Вообщем, все получили по пятое число. Всю следующую неделю они ломами долбили глыбу камня в виде застывшей кучи бетона и таскали её на свалку.

Мы получали по графику четырехразовое питание, внимание медперсонала и даже к концу моего пребывания мне разрешили короткие прогулки.

Вот в такой приятной, для каждого срочника, обстановке промелькнули мои одиннадцать дней в госпитале.

К тому времени соседей моих вписали. Койки заняли новые матросы и старшины.

Я чувствовал себя прекрасно. Температура была в норме. моё уже не болело. К одиннадцатого дня, в палату вошёл заведующий отделением и присев у моей кровати, попросил остальных выйти.

— Бодров. У меня две новости, хорошая и плохая, с какой начнать?

— Давайте с хорошей.

— Тебя завтра выписывают.

— А плохая?

— Ты же вроде как у нас Пдэсэсник?

— Да.

— Боюсь, что тебе дорогу туда заказана…

— Как это?

— По крайней мере сейчас. Годик полечишься, а там видно будет.

— В каком смысле годик?

— Мне твоя электрокардиограмма не нравится, совсем. В твоей флотской специальности нужно иметь здоровье как у космонавта.

— Так у меня и есть здоровье как у космонавта, я не хуже Гагарина и Леонова. Я же в учебке замучился по врачам бегать справки собирать. Я абсолютно здоров!

— Прости, дружище, но мне придется тебя направить на повторную медкомиссию.

— Товарищ капитан, А что у меня почему вы решили что мне нужно проходить повторно медкомиссию?

Заведующий отделением вздохнул, и посмотрев на меня, начал объяснять непонятными для меня медицинскими терминами.

Из всего сказанного я понял что у меня какая-то патология, связанная с сосудами.

— Товарищ капитан, но у меня со здоровьем всегда всё было в порядке, я чувствую себя просто отлично, могу на спор пробежать стометровку подтянуться сорок раз, или отжаться сто раз без остановки.

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, — ответил мне военный врач, — вот как раз,повторная медицинская комиссия нужна для того, чтобы подтвердить, что у тебя всё в порядке.

В тот момент я не предал его словам и опасениям особого значения, я действительно был уверен в том что я здоров на все сто процентов.

Но медкомиссия вынесла иное заключение, которое просто шокировала меня и выбило меня из колеи на несколько часов.

Однако, я совершенно не привык унывать совершенно.

Я понял что несмотря ни на какие выводы врачей я вернусь в строй и стану водолазом.

Если для этого понадобится выкрасть свои документы и подменить заключение медицинской комиссии, то так тому и быть.

Времени оставалось немного, следующим утром меня должны были отправлять обратно в часть, поэтому ночью я проник в кабинет заведующего отделением, нашёл там пустые бланки.

Потом перепечатал на электрической печатной машинке слово в слово медицинское заключение комиссии удалив единственное предложение о том, что я ограниченно годен к строевой службе и не допущен к процессу обучения и водолазным работам.

Вместо этого я напечатал, матрос Бодров практически здоров и допущен к водолазным работам.

На это у меня ушло три часа, и я умудрился не сделать ни одной ошибки, хотя до этого печатал всего один раз в жизни.

Затем я мастерски подмахнул подписи.

Новое заключение было аккуратно спрятано в остальных документах.

Про себя я был уверен, что мои проблемы с сосудами это или ошибка или дело временное и, возможно, они появились после того погружения с археологами.

На утро меня выписали, и отправили обратно на «бобике», числящемся за госпиталем ВМФ СССР.

Мы ехали вдвоем с молчаливым прапорщиком медицинской службы. Оно и к лучшему — болтать мне совершенно не хотелось

Дорога долгая и когда в очередной раз водила вышел размяться и дойти «до ветра», я решил, что пришло время действовать.

Мои бумаги лежали на крышке моторного отсека, беспечно оставленные прапором.

Выхватив первоначальное медицинское заключение, сложил его вчетверо и убрал в карман своих штанов.

Я мельком глянул на выписку и историю болезни убедившись, что второе, написанное мной по прежнему лежит среди врачебных бумаг, где я его положил.

На мой взгляд операция по замене прошла успешно. Вряд ли кто-то будет в дальнейшем копаться в деталях и бумагах.

Вернувшись в часть я первым делом сходил в медчасть. Нашего врача, старшего лейтенанта медслужбы Попова на месте не оказалось.

Вместо него бумаги приняла фельдшерица со скучающим лицом, не очень красивая женщина лет сорока пяти. Пока она с безразличием заносила данные обо мне в журнал, я разглядывал ее обабившуюся фигуру и двойной подбородок.

Несмотря на ее не привлекательную внешность, многие матросы и старшины стремились попасть к ней на прием. Сказывалось, практически, полное отсутствие женщин в части.

Как говорится: на безрыбье и рак раком, в поле и жук мясо, на безлюдье и Фома дворянин.

Иногда мне кажется, что такие, пардон, страхолюдины специально настаивают на распределение в дальние гарнизоны, потому что знают, что будут просто купаться в мужском внимании и комплиментах.

Так они компенсируют свои комплексы и тщательно скрываемый нарциссизм.

Я был ей не интересен потому что совершенно не проявлял никаких знаков внимания и мужской заинтересованности.

— Отнесешь это в штаб, — передала она мне какую-то справку, — потом возвращался в роту. Через неделю на повторный осмотр.

Я шел из штаба по территории части, время от времени замедляя шаг и беря под козырек при виде старших по званию. На подходе к кубрику я неожиданно столкнулся с моим ротным.

— Вернулся Бодров? — весело спросил он, широко улыбаясь.

— Так точно, товарищ старший лейтенант, матрос Бодров для прохождения дальнейшей службы из госпиталя прибыл.

— Вольно, Бодров. Как самочувствие?

— Отлично, товарищ старший лейтенант.

— Оно и видно, порозовел, щеки наел, — посмеялся командир, — готов к труду и обороне?

— Так точно, готов, товарищ старший лейтенант!

— Смотрю настроение у тебя бодрое. Готовьтесь скоро с парашютом прыгать с вами будем.

— Есть готовиться,товарищ старший лейтенант!

Внутри меня все забурлило, возликовало. Значит не все еще потеряно. Буду прыгать!

Не зря я мучился, печатал, а затем выкладывал заключение медицинской комиссии!

— Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант.

— Слушаю, матрос.

— Вы сказали «готовьтесь». Что