Читать книгу "Волчья звезда - Мария Галина"

Гидеон растерянно топтался над телом, потом опустился на колени.

— Я не хотел, — пробормотал он, — вернее… не мог иначе…

— Да, — сказал Симон.

Тело на земле содрогнулось отчаянной последней дрожью и затихло. Симон наклонился.

— Зачем, Винер? — тихо спросил он. — Ну зачем?

Лицо Винера разгладилось, постепенно приобрело обиженное, недоуменное выражение, в глазах с вертикальными щелями зрачков отражался отблеск факелов.

— Это… — Гидеон рядом с ним отчаянно заскрипел зубами, пытаясь сдержать дрожь. — Нет!

— Смотри на него, Гидеон, — сказал Симон, — смотри внимательно.

Но Гидеон всхлипнул и отвернулся.

— Отойди-ка, парень, — мрачно сказал подошедший староста. Он крякнул, размахнулся, и заостренный кол вонзился в грудь Винера. Симон отчетливо услышал хруст ломающихся костей, и лежащее на земле тело еще раз содрогнулось, но уже механически, непроизвольно…

Гидеон, было, вскинулся, но Симон удержал его.

— Закопайте его здесь, за оградой, — мрачно бросил староста молчаливым людям, повернулся и, сплюнув на землю, пошел прочь.

Гидеон исподлобья взглянул на Симона.

— Послушай, Симон, так нельзя… Это не по-людски…

— Это как раз по-людски, — устало сказал Симон. — Ему уже все равно. А нам еще с ними жить. Деваться-то нам некуда, сам видишь… С тобой все в порядке, малый?

Зденко молча кивнул, утирая слезы рукавом.

— Беги к мамке. Нечего тебе тут делать.

— Чего это он, дяденька? Неужто и впрямь упырь был?

— Не твоего ума дело, — сухо сказал Симон, — беги.

Мальчик развернулся и бросился к дому. Симон молча смотрел, как люди с факелами окружили лежащее на земле тело.

— Надеюсь, Коменски это видел, — сказал он, — не хотелось бы заново… Ты что?

Гидеон так схватил его за плечо, что Симон от неожиданности пошатнулся и едва удержал равновесие.

— Держи себя в руках. Бога ради, — сказал он сквозь зубы, — хватит с нас…

— Там… — пробормотал Гидеон. Симон обернулся.

— Продолжай, — сказал Коменски. — Ты полагаешь это как-то связано с… с гибелью Винера?

— Не знаю, — Симон покачал головой. — А ты и в самом деле ничего не видел?

— Видел… — сухо ответил Коменски, — светящееся пятно. Мутное. Но мне не до него было. А когда я приехал на место, оно исчезло. Почему ты настоял, чтобы его оставили там?

— Винера? Иначе нельзя было. Если бы я его забрал, они бы подумали… не знаю, как сказать… что все мы заодно, что ли…

— До какой-то степени так оно и есть.

— Да. Но они решили бы, что мы попытаемся его оживить. Что-то в этом роде.

— А его можно было реанимировать?

— Нет. Староста разворотил ему всю грудную клетку этим своим осиновым колом.

— А до этого?

— Не знаю. Полагаю, нет. Да и зачем? Это ничего не дало бы. Что показали приборы, Амос?

— Ничего. Никакого чужеродного присутствия. Наташа уверяет, что она тоже видела что-то такое и даже снимала на камеру, но кристалл ничего не зафиксировал.

— Нарушения магнитного поля?

— Возможно. Какие-то возбуждения во всяком случае зарегистрированы. А вы что видели?

— Это трудно описать. Нечто, вроде… линзы с размытыми краями, или… Перспективу было трудно оценить, но ясно, что очень большая.

— Насколько большая? Как мобиль?

— Нет. Как этот замок

— Оптический эффект? Это все-таки горы — тут наверняка могут возникать воздушные линзы.

— Не знаю. Может быть, но мне почему-то кажется, что это нечто иное. Там, внутри, что-то двигалось Наверняка двигалось Может, это и есть то, что мы ищем, Амос?

— Почему тогда оно до сих пор никак себя не проявляло?

— А должно было?

Коменски провел по лицу ладонью.

— Не знаю. Я запрошу Лагранжа, может, они слышали о чем-то в этом роде

— Вообще-то оно похоже на ту чушь, которую порола та девчонка, воспитанница Дианы — помнишь, Улисс рассказывал? Мы ему еще сказали тогда, что ни о чем подобном тут не слышали. Скажи, а ты не думаешь, что это имеет какое-то отношение к пропавшей группе?

— Кто знает? Меня смущает то, что показания такие неопределенные. Правда, этот всплеск… Он был зарегистрирован незадолго до появления вашего феномена. Но ты же знаешь, они уже наблюдались. Спорадически.

— Почему бы тебе не расспросить Гидеона? Он тоже все видел. Он подтвердит.

— Гидеон дестабилизирован. У него сильный шок. Оливия ввела ему успокаивающее — по меньшей мере несколько часов его нельзя беспокоить.

— Он говорил, у него такое чувство, будто за нами наблюдают. Я ему не поверил.

«Может, мы нашли, — подумал Симон, — наконец-то нашли». Но он не испытывал ни радости, ни торжества. «Коменски, похоже, тоже не в восторге», — подумал он. А вслух сказал:

— А Наташа?

— Пока держится.

— Нам нужно торопиться.

— Да. Ты бы поговорил с ней, а? Просто так… — Коменски на миг замолк, потом добавил: — Я хочу свернуть лагерь. Присоединиться к Лагранжу. Здесь опасно. Сам видишь.

— Но…

— Это все-таки был мираж.

— Амос, нельзя так сразу… Послушай, ведь все эти легенды — мы их просто неправильно истолковали.

— Хватит с нас Винера. Он уже пытался их истолковать. Ты понимаешь, что может случиться?

— Мы все это понимаем. Но у нас нет выхода. Ты надеешься, что группа Лагранжа нарыла что-то дельное?

Коменски пожал плечами.

— Нет. Но чем нас остается меньше, тем… сам знаешь. Ладно. Я даю тебе три дня, Симон. Потом мы снимаемся с места.

— Неделю.

— Три дня, — отрезал Коменски.

— Хорошо, — сказал Симон, — черт с тобой. Три дня.

— Да… кстати… Когда Гидеон придет в себя, сходите туда…

— Зачем?

— Возьмите анализатор. Вообще… посмотрите.

— На что там смотреть, Амос? Мы же и так знаем…

— Мы не знаем. Только предполагаем. И если займетесь этим, то постарайтесь не попасться на глаза местным, ладно?

— Да никто из них теперь туда и не сунется.

— Хорошо.

— И не… увлекайся. Мне бы не хотелось потерять еще и тебя.

— Да ладно, — сказал Симон, — все в порядке.

* * *

— Зачем он это сделал? — спросила Наташа. Глаза у нее были сухие и блестящие, руки беспокойно перебирали распечатки на столе.