Читать книгу "Морально безнравственные - Вероника Ланцет"

class="p">Я натянуто улыбаюсь ей, но ничего не говорю. Лина любит заводить новых друзей, и, хотя я никогда не помешаю ей общаться, это не входит в список моих приоритетов. В большинстве случаев я благодарен, когда люди меня не замечают.

— Приятно познакомиться, — говорит Джинна, и ее глаза тут же переходят на меня.

Я стараюсь не реагировать на ее пристальный взгляд, но она не очень-то стесняется этого. Даже когда она целенаправленно придвигает свой стул ближе к моему и пытается втянуть меня в разговор.

Я вздыхаю, даю ей отрывистые ответы и надеюсь, что она поймет намек и оставит нас в покое. Лина, с другой стороны, продолжает задавать свои вопросы и вести разговор.

— Что? — Джианна внезапно вскакивает со своего места, спереди платье намокло. Я поднимаю глаза и вижу, что мама стоит рядом с ней, на ее лице нарисована коварная улыбка.

— О боже, я, наверное, споткнулась, — говорит она таким тоном, чтобы казаться извиняющейся, но я понимаю, что это фальшь.

Джианна выглядит расстроенной и убегает в поисках своих родителей.

— Мама, — Лина прыгает в объятия матери, крепко обнимая ее.

Я смотрю на них обоих, ужасаясь ситуации, в которой оказался. Я знаю, что мама никогда бы ничего не сделала Лине — я в этом убедился. Но в глазах Лины наша мать — воплощение совершенства, и обожание написано в ее взгляде каждый раз, когда она смотрит на нее. Мама знает это и тонко использует в своих целях, чтобы убедиться, что я уступчив.

Потому что никогда бы не открыл рот с обвинениями, если бы это причинило душевную боль моей младшей сестре.

То, как искажается ее лицо, смесь триумфа и удовлетворения, дает понять, что она попала в точку со своим так называемым несчастным случаем.

Остальная часть праздника проходит как в тумане, пока я пытаюсь отбиться от других попыток социализации.

Вернувшись домой, я удаляюсь в свою комнату. Поскольку отец сегодня дома, я не думаю, что мама придет. Может быть, мне удастся хорошо выспаться.

Я позволил себе задремать, но даже сегодня удача не на моей стороне.

Меня разбудило ощущение влаги вокруг моего члена. Я мгновенно пугаюсь, и, открыв один глаз, вижу мать между моих коленей, ее голова покачивается вверх-вниз по моему члену. Я сжимаю руки в кулаки, пытаясь не реагировать — не оттолкнуть ее от себя. Но стыд охватывает меня, когда я понимаю, что впервые тверд, и то, как она гладит мою плоть или как она заталкивает меня так глубоко в свой рот, не кажется таким уж плохим.

Я поворачиваю голову в сторону, зажмуриваю глаза и говорю себе, что все это дурной сон.

Это не реально!

Она продолжает отсасывать, ее язык щекочет чувствительную область. Мои мышцы напрягаются, и я чувствую покалывание вдоль позвоночника. Я не знаю, что происходит, поскольку мой разум отключается, и интенсивное чувство охватывает все мое тело.

Из моего члена вырываются струи чего-то, прямо в ждущий рот матери, которая продолжает сосать.

Одинокая слеза скатывается по моей щеке, когда я осознаю грандиозность того, что только что произошло... и все мое существо наполняется ненавистью к себе.

Почему? Почему она так поступает со мной?

Я не в первый раз задаю себе тот же вопрос. Ночь за ночью она просто шептала мне на ухо, что ей будет хорошо, когда она проводила руками по моему телу.

Но только сегодня я понял, чего требует ее благо - цена моей души.

Я почти парализован, пока жду, когда она закончит то, что делает. Держу глаза закрытыми и представляю себе все способы заставить ее страдать — уничтожить ее, чтобы она никогда больше не приближалась ко мне.

И все же я знаю, что это никогда не сбудется... и что завтра это случится снова.

Со временем становится все труднее и труднее делать счастливое лицо и притворяться, что я нормальный. Даже мои школьные друзья бросили меня, когда поняли, что я стал слишком замкнутым. Не то чтобы меня это сильно волновало, ведь это означало меньше усилий с моей стороны — меньше притворства.

Я даже перестал выходить из дома, если это не было совершенно необходимо, потому что красивое лицо означает, что люди будут виться вокруг меня с фальшивыми намерениями.

Мой единственный источник утешения — моя младшая сестра — единственная, кто все еще способен сделать меня счастливым.

Но по мере того, как она растет... я задаюсь вопросом, не начнет ли она тоже смотреть на меня по-другому... менее по-братски. Мама уже сделала это, что может помешать ей сделать то же самое?

Ночи продолжаются, как и раньше, но вскоре я начинаю лучше контролировать свое тело, не позволяя ей победить. В какой-то момент мне удается сдержать эякуляцию, и сколько бы мама ни пыталась вызвать во мне реакцию, сколько бы ни старалась сделать мне приятно, это больше не работает.

Но хотя я надеялся, что это отпугнет ее, у нее появились другие идеи.

Это я понял, когда однажды ночью оказался прижатым к кровати, а обнаженное тело матери лежало на моей нижней половине.

Я не двигаюсь, наблюдая, как ее руки обрабатывают мой член, все мое внимание сосредоточено на том, чтобы не показать слабость, не дать ей то, чего она жаждет.

Но на этот раз, вместо того чтобы пытаться возбудить меня ртом, она меняет тактику. Она размазывает по мне свои уже мокрые гениталии, ощущения тошнотворные. Но как бы она ни пыталась заставить меня реагировать, мой член все еще вялый.

В тот момент, когда я думаю, что она сдастся и уйдет, она снова шепчет эти страшные слова.

— Я сделаю тебе хорошо, Энцо. Только в этот раз, — говорит она, поглаживая меня, ее пальцы обхватывают мой вялый ствол и направляют его к ее входу.

Как будто весь мой мозг срабатывает от предупреждения, осознание того, что сейчас произойдет, осеняет меня.

Впервые я перестаю притворяться.

Она изо всех сил пытается ввести меня в свое отверстие, когда я поднимаюсь с кровати, трясу ее за плечи и отталкиваю от себя. Мои глаза расширяются, когда я впервые вижу ее полностью обнаженной на полу, ее выражение лица поражено.

— Энцо, сладкий... — заикается она, — это не то, чем кажется.

Я в ужасе смотрю на нее, на действие, которое должно было произойти только что.

— Вон, — мой голос тоненький, почти дрожащий, но по мере того, как отвращение наполняет меня