Читать книгу "Волков. Орден Святого Георгия - Валерий Пылаев"

слуховое окно. Вход в тесный туннель, выхода из которого могло и не быть вовсе.

— Господи… — пробормотал цесаревич. — Вы уверены?

Действительно, уверен ли я? Чуйка стыдливо молчала. То ли уже отчаялась советовать хоть что-то сумасшедшему, который в очередной раз нашел на свою пятую точку немыслимо-дурацкое приключение, то ли потенциал неприятностей при любом исходе зашкаливал выше крыши и переваливал за мой порог предвидения.

Мы влипли. Облажались, попались, пропали, потерпели фиаско. Можно сказать, погибли. Его высочество хлебнет самый крепкий на свете коктейль катастрофических последствий в обоих случаях.

Но я увижу это только в одном.

— Еще как уверен. — Я крепко схватил цесаревича чуть ниже локтя. — Добро пожаловать в…

Эпилог

Светлейший князь Александр Владимирович Меншиков никогда не спешил. И в любой, даже самой отвратительной и непростой ситуации хотя бы пытался сохранить спокойствие и холодную голову. Потому что как никто другой знал, сколько достойных и неглупых людей погубила самая обычная суета. Поспешность порой оказывалась куда страшнее и промедления, и даже бездействия. И уж точно никогда не была признаком большого ума.

А Александр Владимирович считал себя человеком умным — и имел на то изрядные основания. Все его предприятия без исключения, даже самые рискованные, рано или поздно приносили свои плоды. И даже многолетний спор с его величеством императором вполне мог завершиться если не мирно и без шума, то хотя бы к обоюдной выгоде.

Если бы не этот мальчишка Волков!

Александр Владимирович тихо выругался себе под нос и громыхнул кулаком по столу так, что телефонный аппарат, недопитая чашка с чаем и пресс папье хором подпрыгнули, а чернильница брызнула, оставляя на лежащем с нею рядом листе уродливые кляксы.

Да уж… Неаккуратно вышло. Александр Владимирович смял испорченную бумагу и принялся осторожно оттирать комком пятна на столешнице. Простое действие заняло не больше минуты, но и ее хватило, чтобы снова вспыхнувшая злость отступила окончательно, и мысли, хотя и весьма тяжкие и невеселые, вернулись в прежнее русло. И потекли вальяжно и неторопливо.

В сущности, при чем тут Волков? Да, оказался не в том месте и совсем не в то время. Убил чуть ли не с дюжину человек, удрал из дворца вместе с цесаревичем Иваном, заставил светлейшего князя носиться по небу, как дурную чайку, а потом и вовсе исчез без следа — будто кукиш показал напоследок!

Но кто на его месте поступил бы иначе? Парень честно нес государеву службу. Как умел, на сколько хватало бестолкового еще молодого понимания и способностей — надо признать, немалых. Исполнял долг перед отечеством, как в свое время исполнял и сам Александр Владимирович — и как бы не получше!

Мало сейчас таких офицеров. Были — да все вышли.

Так что ни в чем Волков не виноват. А виноват исключительно сам светлейший князь Александр Меншиков. И дурацкая бестолковая поспешность, которую он с младых ногтей вытравливал из себя, как мог — только, похоже, так и не вытравил до конца.

Все-таки поторопился. Не рассчитал, не спланировал, как следует. Недооценил старых друзей-врагов, с которыми не раз сражался бок о бок. И всегда побеждал — так и они побеждали! И пороху в пороховницах, выходит, сохранили ничуть не меньше.

А ведь могло получиться! Сложись все чуть иначе, его высочество наследник сейчас прохлаждался бы прямо здесь, в старой усадьбе среди леса под Гатчиной. А Александр Владимирович уже крепче крепкого держал бы за бороды и государя императора, и даже самого…

Когда снаружи послышался звук моторов, он даже не дернулся. Об этом убежище знали всего несколько человек, и если хоть кто-то из них проболтался, значит, спешить уже и вовсе некуда. Впрочем, тайная полиция ездит иначе. И подбирается куда осторожнее, а не топает ногами по лестнице так, что стены трясутся. Не суетится без надобности, не орет на прислугу.

Да и дверь без стука не открывает.

— Доброго вечера, судари, — вздохнул Александр Владимирович. — И сударыня, конечно же.

Надо же — пожаловали все сразу, вчетвером. Побросали все столичные дела, прыгнули в свои дорогие блестящие игрушки и помчались сюда, наплевав на конспирацию. Крепко же их прижало, раз уж решили выступить вместе. Можно сказать, единым фронтом, хотя до этого дня собачились по любому поводу или даже без такового.

Незваных гостей связывали недоумение и злоба, но в первую очередь — паника. Александр Владимирович никогда не отличался особой восприимчивостью, однако прожил на белом свете достаточно, и в свои неполные семьдесят неплохо разбирался и в людях, и в их чувствах.

Четверо, что сейчас обступали стол полукругом, с виду казались раздосадованными и сердитыми, если не сказать взбешенными. Но из-под масок праведного гнева сочился самый обычный страх. Настолько прохладный и липкий, что Александр Владимирович ощущал его почти физически — сразу захотелось сполоснуть руки… а лучше вообще помыться целиком.

— Могу я полюбопытствовать — что это было⁈

Рослый мужчина с наполовину поседевшей густой шевелюрой — Александр Владимирович по привычке даже про себя не называл его по имени — навис над столом, грозно взирая сверху вниз сквозь стекла очков в золотой оправе. Даже странно, что первым решил высказаться именно он. Обычно его сиятельство предпочитал молчать и редко выходил из себя. Как и подобает старшему — конечно же, после самого Александра Владимировича.

Не самый авторитетный, не самого сильного Таланта — точно послабее большинства из здесь присутствующих. Но зато блестяще образованный, да еще и редкого даже для столицы природного ума.

Даже удивительно, что он до сих пор так и не сообразил, что к чему.

— Что это было? — усмехнулся Александр Владимирович. — Думаю, все и так яснее некуда. К моему глубочайшему сожалению, наш замысел потерпел крах.

— Наш?.. Наш замысел, князь⁈ — подала голос женщина.

Самая молодая — во всяком случае, в виду. Наверняка графиня уже давно разменяла пятый десяток, но выглядела от силы на тридцать. Умение скрывать возраст было, пожалуй, ее главнейшим Талантом. Но, похоже, не единственным, раз уж она сумела стать полноправным членом компании сильнейших Владеющих Петербурга, а то и всей Империи.

Стерва. Красивая, жадная, хитрая и расчетливая стерва.

— А чей же еще? — Александр Владимирович пожал плечами. — Если мне не изменяет память, никто из вас не возражал, когда я сказал, что пришло время действовать.

— Действовать, а не устраивать в городе войну! У меня и в мыслях не было… — Графиня настолько старательно изображала