Читать книгу "Сердце негодяя - Патриция Гэфни"

— Вот дерьмо!

Ей вдруг открылась правда, и эта правда была ужасна.

— Что ты за человек? — спросила Кэйди, недоуменно качая головой.

— Черт побери, Кэйди, это уголовное дело. Пусть с ним разбирается закон.

— За…

Она смотрела на него, не веря своим ушам.

— Пусть закон с ним разбирается? Я не ослышалась? Ты сказал, что…

Он снова выругался и повернулся спиной, стукнув кулаками по подоконнику. Стройная красивая спина, узкие бедра, сильные руки… Еще несколько минут назад эти руки ее обнимали, и ей казалось, что это так чудесно… Теперь она видела в этой спине лишь тупое упрямство. Нет, не только. В ней просматривалось что-то удивительно подлое.

Кэйди попыталась начать сначала:

— Я вовсе не требую, чтобы ты его убивал.

Джесс невесело рассмеялся, но она, слыша только себя, продолжала говорить, не обращая на него внимания.

— Я даже не хочу, чтобы ты его убивал. Если бы Хэм умер, тогда — да, возможно. Нет, — призналась она, — тогда бы я этого потребовала. Я бы сама его убила. Но, Джесс… Ты позволишь ему остаться безнаказанным? А что дальше? Что он…

Джесс пробормотал что-то невнятное.

— Что?

— Я не хочу ввязываться в эту драку. Это не мое дело.

Кэйди заморгала, глядя на его темный силуэт, четко обрисованный в более светлом прямоугольнике окна. Секунды утекали одна за другой, пока наконец молчание не стало гнетущим.

— Понятно, — сказала она. Что-то в ее голосе, прозвучавшем глухо и безжизненно, заставило Джесса повернуться к ней.

— Кэйди, послушай.

— Я все поняла. Ты можешь хладнокровно пристрелить человека, но только если цена тебя устроит. За деньги ты готов ввязаться в драку, а бесплатно и пальцем не шевельнешь.

— Это не то…

— Позволь мне кое-что прояснить. Я не дала бы тебе ни цента, даже если бы Мерл Уайли приставил бритву мне к горлу. Не подходи! — грозно предупредила Кэйди, когда он сделал шаг к ней. — О Боже, как мне стыдно!

Если бы она сказала, чего стыдится — того, что полюбила его, того, что пустила его в свою постель, — у нее опять потекли бы слезы.

— Значит, вся суть в этом? Своя шкура тебе дороже? Ты ничего не станешь делать?

— Кэйди…

— Да или нет? Просто скажи: да или нет?

— Я же тебе сказал, я уже…

— …поговорил с ним.

Пришлось выждать, пока не отпустит спазм, сдавивший горло. Ее голос должен звучать ясно и не дрожать. А главное, никаких слез!

— Я хочу, чтобы ты сегодня же съехал отсюда. — Кэйди вскинула руку заградительным жестом, не позволяя ему подойти, пока она отступала к дверям.

— Не завтра утром, а сегодня вечером. Собери свои вещи и убирайся отсюда немедленно. Ты меня слышишь?

Она остановилась в ожидании, но он не ответил. Ей не удавалось разглядеть его лицо. Руки висели плетьми вдоль тела, кулаки бессильно сжимались и разжимались.

— Чтоб духу твоего здесь не было, — повторила Кэйди.

Он по-прежнему не двигался и ничего, не говорил, поэтому ей пришлось рывком открыть дверь и выйти.

Черта с два он послушает ее и уедет! Да и что она ему сделает? Было бы здорово, если бы она попыталась его выставить! О, как бы ему этого хотелось! Больше всего на свете Джесс мечтал схватиться с Кэйди врукопашную. Ему хотелось положить ее на лопатки, кататься с нею по земле, заставить ее вопить благим матом. Может, это глупо, но он злился на нее не меньше, чем она на него.

Так прошел день молчаливой войны, и его гнев начал понемногу выветриваться. Джесс прекрасно понимал, как выглядит его поведение с ее точки зрения. Но поскольку ей было известно далеко не все (он сам скрыл от нее правду о себе, в том-то вся и загвоздка), мог ли он ее винить, когда она его оттолкнула? Но, Господи, до чего же ему больно! Джесс ходил с живой раной в груди, и она кровоточила. Он не мог этого выдержать. Не стоило принимать все так близко к сердцу (и когда это началось?), но он никак не мог успокоиться.

Ее слова «О Боже, как мне стыдно!» — неотступно звучали у него в ушах. Он прекрасно понимал, чего она стыдится: ведь она доверила ему то, что женщины считают самым дорогим и важным. Да, для женщин, если только они не шлюхи, нет на свете ничего важнее постельных отношений. Переспав с ним, Кэйди почувствовала себя дешевкой, и Джесс не мог этого вынести.

Тем не менее он не собрал вещи и не съехал, а она ничего не предприняла, чтобы выставить его силой. Сначала Джесс подумал, что это добрый знак: возможно, она решила сжалиться над ним. Но она демонстративно избегала его. Когда он пытался обратиться к ней, ее лицо превращалось в непроницаемую маску, обычно надеваемую при игре в «блэк джек». Кэйди смотрела прямо сквозь него, потом поворачивалась спиной и уходила. Это случилось дважды, и Джесс оставил ее в покое.

Зато он навестил Хэма. Леви и его сынишка жили в маленьком, состоявшем всего из двух комнат домике позади пансиона Элизабет Уэйман. Когда-то здесь была конюшня, но теперь она превратилась в уютный и чистенький жилой домик, любовно выкрашенный в бело-голубой цвет руками Леви. Входная дверь была открыта, поэтому Джесс стукнул всего разок и вошел.

Ему уже приходилось видеть Лию, дочку прачечника Чанга, по которой Леви с ума сходил, но он никогда раньше не говорил с ней. Лия сидела на краю тюфяка, на котором лежал Хэм, и кормила его с ложечки какой-то подозрительно пахнущей бурдой. Увидев Джесса, она вскочила и низко поклонилась. Длинная черная коса скользнула через плечо ей на грудь. Джесс столь же низко склонился в ответ. Она едва доставала ему до груди. Но у нее миленькое личико и прямо-таки ангельская улыбка. Увидев эту улыбку, Джесс сразу решил, что они с Леви будут идеальной парой, и мысленно пожелал черному бармену счастья.

— Мистер Голт! Привет!

Хэм оперся на локоть, стараясь повыше приподняться в постели.

— О, извините, я ошибся адресом. Мне говорили, что тут больной ребенок. Ну пока.

— Погодите, это же я! — смеясь, закричал Хэм. — Это я больной!

— Ты больной? — изумился Джесс, прищурившись и почесывая затылок. — Ну ладно, тебе виднее. А это, стало быть, твоя нянечка?

— Это Лия, — объяснил Хэм. Джесс отметил прозвучавшую в голосе мальчика любовь и нежность. Он сказал:

— Привет.

— Больсая честь, — ответила Лия Чанг. Ритуал с поклонами повторился.

— Вы погостите, — тихо сказала она и удалилась, не переставая кланяться.

Джесс сел на тюфяк.

— Это что такое? — спросил он, взяв со стола оставленную Лией миску и принюхиваясь.

— Это суп. Лия сама его сварила. Она говорит, что он укрепляет жизненную силу. Облегчает ум и успокаивает нервы, — с важностью повторил Хэм непонятные слова.