Читать книгу "Вперед в прошлое 3 - Денис Ратманов"

зазорным, чем воровство. Пусть поживет в нашем ДОТе, буду его по мере сил подкармливать и наставлять на путь истинный.

— Хорошо. Домой я тебя взять не могу, там родители. — Я протянул ему мороженое. — Но есть одно место, где можно перекантоваться, а дальше что-нибудь придумаем. Только чур котов не трогать!

— Ты не шутишь? — Ян округлил здоровый глаз, развернул упаковку пломбира. — Да нафиг мне те коты!

Теперь понятно, чего он такой патлатый — прячет ожог. А когда не видно месива шрамов, и мутный глаз скрыт волосами, то вполне нормальный мальчишка, с живым пытливым взглядом, развитый и по возрасту сложенный.

По дороге домой Ян разговорился, рассказал, что ему одиннадцать лет, но он закончил шестой класс, потому что умный и пошел в школу с шести лет. Из детдома он сбежал в конце мая — то есть совсем недавно, любит читать и ходил в кружок авиамоделирования. Непростой мальчик, воспитанный, еще не испорченный улицей.

Жил он с матерью и младшей сестрой в областном центре, в самом сердце города, но в частном доме. Мать разводила кроликов и котов, но котов в зад целовала, а кроликов — нет, убивал их какой-то дядь Петя, а Ян научился свежевать и помогал матери их разделывать, хотя поначалу было жалко и противно.

В итоге на базу я попал в начале восьмого, а до этого обустраивал Яна и запасал ему провиант. Завтра предстоит хлопотный день — нужно подготовиться к поездке в столицу и собрать колоссальную партию товара, могу не успеть проведать мальчика, а послезавтра мы уезжаем в Москву, знакомить Наташку и Бориса с дедом.

Уже после тренировки дома я обнаружил свежие газеты с фотографией Алисы на первой странице. С той самой фотографией, из которой мы делали фоторобот. А это значит, какая-то тварь все-таки заплатила Миковой-старшей за сенсационный материал.

Скрипнув зубами, я прочел статью: сексуальное рабство, принуждение, тринадцать лет… Вот сука! И ни слова о том, что ее дочь пальцем не тронули! Теперь Алисе придется менять школу, в этой ее задергают. И хорошо если в той, другой, не узнают эту историю и не начнут травлю.

Захотелось прямо сейчас пойти к матери Алисы и со всей дури ей втащить! Понятно, я что не подниму руку на женщину, но желание было сильным.

Глава 23

Кровь от крови

Уже знакомый проводник Сергей пробежался по вагону и угрюмо поинтересовался, есть ли провожающие. Вид он имел такой грозный, что если кто и таил дурные намерения, то они выскочили из поезда вместе с провожающими.

Мы столько всего натаскали, что груз распределили аж по двум вагонам. Помимо абрикосов, взяли десять килограммов ядер орехов — бабушка поменяла у соседей целый мешок на две бутылки самогона, и Наташа с Борисом как приехали в воскресенье вечером, так били орехи до ночи, а в понедельник обнесли черную шелковицу недалеко от дороги — получилось восемь килограммов, и сейчас у обоих руки были черными. Еще они захватили небольшое ведерко смородины с нашей дачи и ведро крупных оранжевых абрикосов с румяными боками — для ассортимента.

Я купил инжир, рискнул взять пять килограммов черных плодов размером с кулак ребенка, вложил две пятьсот, а рассчитывал получить пять чистыми.

Помимо этого, рано утром я занес Яну еды, немного денег и книги — два сборника фантастических рассказов и «Затерянный мир» Дойля, а также мыло, шампунь и выцветший спортивный костюм, из которого вырос Боря. Он был потерт на заду, колени пузырились, но это лучше рванья, в котором ходил мальчик.

После я отправился на авторынок, дождался Каналью, мы купили все необходимое для ремонта «Победы» и поехали в Васильевку. Бабушка с Каюком к тому моменту собрали небольшую партию абрикосов для деда, и мы отвезли ее на вокзал. После я снова полез на дерево добирать остатки уже для нашей следующей партии. А вечером мама привезла Наташку и Борю. Дед просил много вещей не брать, наверное, собирался обновить внукам гардероб.

Отцу я звонил от бабушки, он сказал, что по нему решения еще нет, но начальство уже не лютует; задержанных раскололи, они дали показания против Костаки, и его объявили в розыск.

Пока Наташка с Борей кололи орехи, я написал три статьи для московских газет. Если раздуть пожар на всю страну, то хоть для приличия Алексиса должны на пару лет закрыть.

Но обезопасит ли это отца, если бандиты решат поквитаться? По-хорошему, уехать бы ему года на три, тут и грохнуть могут.

Потом я поговорил с Каюком о том, что ему нужно одеться к школе, а в Москве вещи должны быть дешевле, там специальные рынки есть. Поверив моим доводам, он отдал часть денег, которые собирал на ботинки, чтобы я привез ему обновки. Пятнадцати тысяч должно хватить с головой.

И вот мы в поезде. Наташка и Боря смотрят на все круглыми глазами, бегают по вагону туда-сюда. Они никогда ни в поезде с ночевкой не ездили, ни в самолете не летали, и происходящее казалось им головокружительным приключением. Их проводники расположили в своем купе, и спать они должны были валетом, а я, более опытный товарищ, — на третьей полке, как и в пошлый раз.

В вагон ввалился коробейник с канцтоварами — Сергей его изгнал взглядом, а второй увидел злобного проводника и не стал заходить.

Как и в прошлый раз, до областного центра вагон был полупустым, поезд остановился лишь единожды в городе, который держал Костаки. По перрону побежали люди с сумками в поисках своих вагонов. Среди них была бабка с комолой белой козой. Она что же, животину вздумала в вагон затаскивать?

Валентин пошел встречать пассажиров, Сергей остался. Мы высыпали в тамбур — перехватить свежего воздуха, потому что солнце жарило нещадно, а никакого кондиционера, понятное дело, не было — и стали свидетелями душераздирающей сцены: Валентин растопырился на входе звездой, а на него грудью напирала бабка с козой, размахивая билетом, как флагом:

— Шо ж ты меня, бросишь тут? Вот у меня билеты. А Лидочка в тамбуре постоит, у нее рогов-то нету!

— Не положено, гражданка, — стоял на своем проводник.

— Так вот на Лидочку билет! Как же я ее брошу, Лидочку-то?

— С животными — нельзя! — лысина Валентина начала багроветь.

В наше время в купейных вагонах допускалась перевозка животных при соблюдении определенных правил, в плацкартах — нет, потому моя бывшая, у