Читать книгу "Подкаст бывших - Рейчел Линн Соломон"

Он кивает, а затем целует меня, и я умудряюсь зевнуть прямо во время поцелуя.

– Прости, – говорю я, прикрывая рот. – Уверяю, с тобой не скучно целоваться. – Я проверяю время на телефоне – почти полночь. Я не осознавала, что мы уже так долго разговариваем.

Он жестом показывает на дверь.

– Тогда я…?

– Нет, – сразу же говорю я, понимая, что нарушу правила нашей договоренности, но забивая на них. – Не хочу, чтобы ты ехал домой в такую темень. Может быть… останешься на ночь?

– Ты уверена? – Его тяжелый взгляд приковывает меня к дивану.

– Тебе придется побороться со Стивом за место на кровати, но да. Если хочешь.

– Да, я за, – говорит он. Судя по всему, он тоже забил на то, что мы договаривались встречаться без ночевок.

Когда я вручаю ему запасную щетку, у меня перед глазами пробегают воспоминания об Оркасе. Все мои вещи ему малы, поэтому он аккуратно складывает свою одежду на прикроватном столике и забирается в кровать в одних боксерах.

– Я так устала, – говорю я, поворачиваясь к нему лицом. В последнее время чувствую себя такой уставшей. Наверное, старею. – Если хочешь уйти, я не буду возражать.

– Ты думаешь, я захочу уйти, потому что мы сегодня не будем заниматься сексом?

– Ну… типа того.

Его это, видимо, оскорбляет.

– Даже если бы мы сейчас слушали собрание лучших эфиров Кента, я бы все равно хотел быть рядом с тобой, – говорит он. – Я здесь из-за тебя.

Но беспокойство дубасит по стенкам моего мозга. Теперь, попробовав секс без обязательств, он, наверное, захочет поэкспериментировать. От одной мысли о Доминике с другими женщинами меня немного колотит.

Я вспоминаю слова Амины о том, как я цепляюсь за работу и удобство, чтобы ничего не изменилось. Это не так. В данный момент я отчаянно хочу перемен. Если бы я их не хотела, то не взяла бы Стива, не стала бы ведущей и не начала спать с Домиником. Обходясь без обязательств, я защищаю передачу, да, но в первую очередь я защищаю саму себя.

– Прозвучит глупо, но… не хочешь познакомиться с моими родителями? – спрашивает Доминик в почти полной темноте. Прикроватная лампа еще горит, и мне нравится, как тени поигрывают у него на лице.

– Что?

– Они немного обо мне волнуются. Из-за того, что у меня нет друзей. Поэтому предложили позвать соведущую на ужин.

– Но они не должны знать, что мы…

– Нет, не должны.

Плохая идея. Плохая идея. И все же я не могу заткнуть себя, когда согласие просится наружу.

– Давай, – говорю я. – Мне интересно, откуда взялось вот это все, – показываю я жестом на его тело, и он фыркает, набрасываясь на меня и прижимая к матрасу.

Все, что мы делаем, – это целуемся, иногда прерываясь, чтобы посмеяться, поговорить или восхититься тем, как отлично у Стива получается спихивать нас обоих с кровати, чтобы улечься самому. Утром я буду никакая, но мне все равно. Видимо, я мазохистка, раз мне нравится, что он в моей кровати, хотя я и знаю, что не могу рассчитывать на большее. Что даже это выходит за рамки того, кем мы являемся, и что они в любой момент могут треснуть.

Это все не всерьез.

Но я спрашиваю себя: если это действительно так, почему он засыпает, уткнувшись лицом мне в затылок и положив руку мне на ногу?

ОТ: Юн, Доминик

КОМУ: Голдстайн, Шай

ДАТА: 14 мая, 15:52

ТЕМА: Комната C

Шай, привет!

Проверь общий календарь – я забронировал комнату С с 16:00 до 16:15. Хочу дать тебе кое-что послушать. Уверен, тебе понравится.

С уважением,

Доминик

ОТ: Голдстайн, Шай

КОМУ: Юн, Доминик

ДАТА: 14 мая, 16:19

ТЕМА: RE: Комната C

Дорогой Доминик,

Ты был прав. Это было крайне приятное прослушивание.

Всего наилучшего,

Шай

27

– Хотела бы я сказать, что мы много о вас слышали, – говорит Марго Юн, принимая у меня пальто в прихожей дома, где Доминик провел свое детство, – но, честно говоря, мы не слышали о вас практически ничего.

Я натягиваю улыбку, снимая туфли из кукурузы, присланные спонсором пару недель назад.

– Моя мама тоже почти ничего не знает о Доминике, – говорю я ей. – Просто мы с ним… не любим афишировать.

– Как по мне, это похвально. – Отец Доминика, Моррис, примерно на десять сантиметров ниже своей жены. Теперь понятно, от кого Доминик унаследовал свой рост. – Не нужно все публиковать в соцсетях. Нынче люди мало что держат при себе. Хотя я вот только что освоил «Снэпчат». Скажи им, Марго.

– Он очень собой гордится, – говорит Марго. – Посылает мне фото из магазина, когда у меня выходной, но я все никак не пойму, почему они исчезают спустя пару секунд. Не могу загрузить их обратно.

– Я ведь тебе объяснял – в этом и смысл!

– Мне не хватило духу сказать ему, что никто больше не пользуется «Снэпчатом», – театрально шепчет мне Доминик.

Неделя была долгая, и я не совсем понимала, как относиться к встрече с родителями Доминика. Я уверена, они замечательные люди, но мое нежелание их видеть тесно связано с чувствами к Доминику. С другими аспектами моей жизни все тоже сложно. Мы с Аминой не разговариваем после того вечера, хотя Ти Джей и выступил посредником, сообщив мне, что они вылетели в Вирджинию сегодня утром, чтобы посмотреть квартиры. И хотя я очень хочу, чтобы мы снова были подругами, не могу выкинуть из головы то, что она сказала. Я понимаю, что в том, что она отказалась от работы много лет назад, нет моей вины, но ее слова глубоко засели у меня в сознании, разбередили неуверенность, к которой я возвращаюсь всякий раз, когда работа течет медленно.

Мы следуем за его родителями в гостиную. Они немного старше, чем я ожидала, – наверное, я должна была это предугадать, учитывая, что он младший из пяти детей. Моррис Юн лысый, с твердыми линиями вокруг рта и покатыми плечами, из-за которых выглядит еще ниже. Марго, напротив, изящна и царственна, ее седые волосы обрезаны у подбородка, а одежда умело сшита на заказ.

Если бы я уже не знала, что у них есть антикварная лавка, это бы выдал их дом – просторный, двухэтажный и расположенный в Белвью, богатом пригороде Сиэтла, где с каждым днем селится все больше и больше яппи. Стены увешаны гобеленами и картинами в богатых рамах, каждая поверхность уставлена статуэтками, вазами, зеркалами и часами, а в одном углу даже старый граммофон. И тем не менее дом не выглядит загроможденным. Он напоминает музей, но такой, в котором хотелось бы жить.