Читать книгу "Лестница в небо - Артём Помозов"

– …а у «Анархистов» там как после нашего ухода?

– Рахман думает объединиться с «Ударом». Точнее, мы же уже объединились. Не объединиться, а слиться с ними в одну мощную группировку. Я против. Если такое случится, то я сорву нашивки.

– Как хорошо, что мне больше не нужно думать о такой херне.

Проглотив эмоции, перетерпев оскорбительное «чурка», Сурен все же подумал не рубить сгоряча, а подождать еще немного.

– А ты в Академгородок сейчас?

– Да, возвращаюсь как раз с задания ученых.

– Слышишь, Суренчик? Эвона как повезло тебе! Погоди немного, Коннор. – Огонек остановился, расстегнул молнию рюкзака и протянул черные непрозрачные пакеты. – Возьми. Там биоматериалы. Лучше не открывай пока. Я Скай написал, что там и откуда, еще и фоток покидал, но она пока не ответила. Занята, наверное. Сам ей доставишь, а?

– Там что, голова в пакете?

– Да. Но не человеческая.

– А на ощупь, блин, как человеческая.

– Открой в лабе, узнаешь. Просто не хочу портить сюрприз. Да и все равно не поверишь, если скажу, что там.

– Ладно, пофиг. Не бомба же. Я расплачусь. Сколько хочешь?

– Ты с начальства стряси деньги, а я подойду попозже, заберу. Тебя деньги особо не интересуют, ты не сопрешь мои миллиарды.

– Не сопру. Не надую. Договорились.

– Тогда мы, Коннор, пойдем в сторону КПП, что за Зимовищем. Моему новичку там легче через военных прорваться будет.

– Да, через «Дитятки» будет сложно, там охраны по самое не балуй. В Зимовище, говорят, сейчас вообще лафа, – согласился Коннор. – Удачи вам, парни. А ты, новичок, везунчик, что сам не сгорел заживо в «камине». И что не пристрелили в этом комбинезоне…

– Спа… спасибо…

– Удачи, Коннор.

– Стой! Постой, послушай!

– Да?

– Поставщик, что работает через наш институт и возит «Анархистам» стволы и припасы! Какие у него машины, Огонек? Скажи, есть фиолетовые «Газели»? Не видел никогда?

– Ну, я точно не знаю, спрошу у Рахмана. Но фиолетовых я не видел. Черные только. А что такое?

– Да, так, ничего. Забудь. Бывай.

– Бывай, Коннор.

Сурен прищурился.

* * *

Грек лежал тут же, с простреленной головой.

Кот развалился на траве, спрятав пистолет.

– Вот так-то, приятель. Спасибо за комп и ксерокс, – сказал он мертвецу. – Ты тут крышей кичился, неубиваемым себя мнил, но твоя крыша – это оскотинившееся быдло с Болот, а их уже почти не осталось. И с ментами ты никогда на короткой ноге не был, мне-то не заливай. Я-то знаю, в отличие от новичков, от тех дураков, которым ты втюхиваешь экипировку втридорога и которым ты промыл мозги, запугав своей невероятной крышей. Были бы хоть эсбэушники или научники – я бы еще понял. Но то, что у тебя, это курам на смех. Боже, какой же ты все-таки жалкий, даже валить не хотелось. Но пришлось. Ты ж повелся на сказку, что за пять косарей баксов можно просто выйти покурить? Молоток, так держать. Жадность фраера сгубила. Слыхал о такой поговорке? Я вот ее вдолбил себе, выучил, словно таблицу умножения в школе. Меня же вот сгубила жадность. На своем примере убедился. Да, Грек, даже если я ошибся и у тебя крыша посерьезнее отморозков с Болот, мне наплевать. Я уже покойник. Сколько мне осталось? Главное, отомстить, а после, я уже решил, сам себе пулю в висок и засандалю, – загрустил он. – Не так я все же себе это представлял. Знаешь, грезились девочки, дорогие машины, пляж, дом в Калифорнии. Получил же мертвого собеседника в поле близ бункера. Слушай, я тут у тебя похозяйничаю, возьму из твоей конуры все, что мне надо. Мог бы, кстати, охрану нанять, товарищ, мне бы веселее было, перестрелку устроил хотя бы. Так нет же, самонадеянный ты очень. Всего веселья меня лишил, сволочь ты эгоистичная. Эх! Ладушки-оладушки, давай я тебя занесу внутрь, чтобы ты тут на морозе не разлеживался. Твой бункер станет твоей могилой. Считай, что ты, как фараон, похоронен в пирамиде. Несколько дней до обнаружения твоего трупа у меня в запасе есть. Как обнаружат – уже менты шерстить начнут. Это ж не Зона, а большой, бляха-муха, цивилизованный мир! Заболтался чего-то с тобой. Прости, когда долго живешь отшельником, начинаешь хвататься за каждую возможность излить душу незнакомцу. Незнакомцу, который молча выслушает и не осудит. Но заболтался, да, все равно. Мне же еще надо выяснить, зачем Андрюша гостит у Лесника, а потом и его вот так же, как и тебя.

Достал пачку, купленную у бездомного за две тысячи долларов, вытряхнул на ладонь сигарету самой дешевой марки.

– Жизнь такая непредсказуемая вещь. – Кот зажал оранжевый фильтр зубами и, запалив кончик сигаретки, перехватил длинными пальцами. – Приятель, думал ли ты, что оно все так обернется сегодня? Я вот не думал, что придется тебя убить.

Отвратительный дым рассеивался в светлом небе.

– Шустрика жалко, им пожертвовал, другими братанами пожертвовал, чтобы роль сменить. Но что поделать? Такова жизнь! Значит, адаптируемся к ней.

Затушил наполовину недокуренную сигарету о локоть, прожигая болоньевую ветровку.

В логове торгаша нашлась и бочка. Сбросил в нее всю документацию, залил керосином, найденным в том же логове, чиркнул охотничьей спичкой и бросил ее в кучу бумаг.

Моментально вспыхнуло.

* * *

– Хрен ли ты там возишься? Живее-живее! Будем сейчас тут сутки яйца на морозе держать!

– Иду я, иду.

Подаренное бабушкой на восемнадцатилетие платье превратилось в лохмотья, в жалкие грязные лоскутки, что свисали с худого девичьего тела. Девочку же первой и выволокли из подвала, заранее засунув в рот кляп – измазанную оружейной смазкой и машинным маслом тряпку. Ей было трудно дышать, глаза не привыкли к свету, и она чуть не ослепла, когда очутилась под хмурым, но показавшимся таким ярким небосводом.

– В машину, сука! – угрожающе прохрипел низкорослый брюнет-похититель и приставил автоматный ствол к затылку несчастной. – Быстро! Я два раза повторять не буду. Девки хозяину не особо нужны, если вдруг что. Если вдруг возомнила, будто ты неприкасаемый товар.

– Во-во, иди лучше, девонька, – пропел сообщник похитителя. – Я ж на тебя давно облизываюсь, как и мои пацанчики.

Она что-то промычала.

Тем временем из подвала вывели оставшихся пленников. Ими оказались мальчик лет шестнадцати, взрослый сорокалетний мужчина, выглядевший как бомж, и две девочки лет пятнадцати-семнадцати.

Доведя детей до раздвижной дверцы микроавтобуса, один из похитителей ударами приклада отправил каждую жертву в беспамятство.

– Вадя!

– Ау?

– Про руки не забывай.

– Принял, – и тот, кого назвали Вадей, тщательно связал запястья бомжа и остальных пленников.