Читать книгу "Адъютор - Владимир Корн"

– Признаться, я мечтал его получить со времен юнкерства, – полковник коснулся пальцами ордена, – но не по такому поводу. В харчевне, не подозревая, вы задели мое самое больное место. Ну да ладно, наверняка у каждого из нас имеется нечто, о чем ему хотелось бы забыть и о котором действительность постоянно напоминает. Хотите еще бренди?

– Прошу еще раз меня извинить, господин сарр Браус. И конечно же не откажусь.

Наверное, полковник был отнюдь не заядлым курильщиком, поскольку трубка его давно погасла, а сам он перестал обращать на нее внимание и едва не уронил со стола, наливая в бокалы бренди.

– Так вот, сарр Клименсе, веской причиной отказаться от дуэли с вами была не моя трусость, а некоторые вскрывшиеся обстоятельства. Наверняка вам любопытно будет их узнать.

Пришлось кивнуть, хотя особенного желания и не испытывал.

– Знаете, с младых лет меня учили любить родину, ничего не требуя от нее взамен. Сначала об этом позаботился отец, ну а затем армия. Что и понятно, именно долг перед отчизной и позволяет тем, кто выбрал себе профессию солдата, пожертвовать жизнью при необходимости.

И как ваш патриотизм может быть связан с отказом от дуэли? Но я молчал, потому что никто от меня вопросов не требовал: полковнику был нужен слушатель.

– Наверняка ведь знаете, что его величество чувствует себя не совсем здоровым? – неожиданно поменял он тему. – Причем настолько, что возникают серьезные опасения за его жизнь.

– Да. Если только это не слухи.

– Все так и есть. Сами понимаете, мне не пристало бы делиться сплетнями.

– У его величества много наследников.

– Все это так, но в наше трудное время власть должна быть в твердой руке.

Абсолютно с вами согласен, полковник: власть всегда должна быть в твердых руках. У тех, кто держит ее сейчас, она тоже достаточно тверда. Проблема в том, что рук много, а растут они не из одного тела. Что до трудных времен… когда и где они были иными? Если хоть немного высунуть голову из раковины, внутри которой так уютно, и осмотреться вокруг.

– И как это связано, сар Браус?

Болезнь короля, твердые руки, трудные времена и ваш отказ от дуэли.

– Любите ставить на лошадей, сарр Клименсе?

– Однажды поставил пару золотых на явного фаворита, благополучно проиграл, и с той поры предпочитаю на лошадях ездить.

– Знаете, я и сам испытываю азарт в других занятиях. Но вот ведь какая штука… Как выяснилось, каким-то образом я оказался на пути лошадей. Тем самым мешая весьма серьезным господам на них играть.

Сейчас я налил себе бренди самостоятельно. Откровенно говоря, недолюбливаю разгадывать головоломки, а сар Браус буквально ими сыпал. Если им сказанное и было ответом на вопрос, почему он отказался от дуэли, мне ни за что не понять всей подоплеки.

– Сар Браус, а что вы знаете о Шестом Доме?

Как бы неожиданно ни прозвучал вопрос, на лице полковника не дрогнул ни один мускул.

– Только то, что части никогда не могут быть сильнее целого.

Замечательно! Нет, даже великолепно! Что может быть лучше, если ваш собеседник говорит загадками, спрашивает шарадами и отвечает ребусами?

– Так значит, он все-таки существует?

– Не менее материально, чем мы с вами.

Дальше разговор шел о каких-то пустяках, и я был рад первой же возможности откланяться. Но на пороге меня настиг его последний вопрос:

– Господин сарр Клименсе, ведомо ли вам, что претендовать на престол вы имеете больше прав, чем кто-либо другой, и даже его величество Эдрик Великолепный?

Несомненно. Уж кому, как не мне, знать об этом. Но потому до сих пор и жив, что не претендовал, не претендую и не буду претендовать ни при каких обстоятельствах.

Вот такой получился разговор у нас с полковником. Из которого, наверное, вытекало: ему ясно дали понять – от дуэли со мной следует отказаться. Иначе будут последствия, которых он счел целесообразным избежать. Какие именно, оставалось только догадываться. На любого человека, кем бы он себя ни считал и на какой вершине ни находился, рычаги воздействия найдутся всегда. Они могут быть самыми разными, что не меняет сути. Король Эдрик лучше всего реагирует на лесть. Порой настолько грубую, что, услышав ее, любой здравомыслящий человек болезненно сморщится. Но когда Эдрик был здравомыслящим? Или хотя бы неглупым? Он и свою крайнюю рассеянность считает за нечто такое, чем следует гордиться. И все-таки отказ полковника от дуэли не стоит понимать как нечто, напрямую связанное с сарр Клименсе. Связь может быть и опосредованная. Как необходима, например, пешка на нужной позиции, когда атака на короля противника идет другими фигурами. Из всего разговора ценным оказалось только одно: полковник уверен, что Шестой Дом действительно существует.

Попытаться узнать о нем у Корнелиуса? Сомнительно, что из этого что-то получится. Маги любого из пяти Домов считают себя кастой, где все секреты не должны быть известны непосвященным. Господа, в самый последний момент перед дуэлью попросившие благословения у любого из Домов, через год выходят из них, зная не больше, чем когда только в него вошли. И все-таки следует попробовать, необходимо только улучить наиболее подходящий момент. Возможно, крошечная часть мозаики сложится. Знать бы наверняка, насколько мне необходимо увидеть ее полностью, какой бы красивой она ни оказалась в конечном итоге.

– Так, по-моему, подъезжаем. Господин сар Штраузен, не желаете составить мне компанию, чтобы осмотреть одно место? Оно расположено поблизости, и мы быстро догоним остальных.

Острый шпиль заброшенной часовни с венчающим его когда-то золотым, а ныне зияющим дырами на фоне голубого неба шаром. Крутая излучина реки в низине. А главное – белоснежные пики Джамангры, высочайшей горы во всем королевстве Ландаргия. В ясную безоблачную погоду оба ее пика – Эртр и Антр, казалось, пронзают небо.

– Что-то особенное? – тут же заинтересовался Клаус.

– Для меня – чрезвычайно. Не уверен, но, вполне возможно, оно заинтересует и вас.

– Почему бы и нет?

Я посмотрел на Стаккера. Необходимо сопровождение, ведь неприятности зачастую возникают там, где ожидаешь их меньше всего. Он кивнул, бросил через плечо фразу Базанту, и тот начал распоряжаться. Когда мы с Клаусом свернули с тракта, за нами последовало не меньше десятка наемников.

– А отчего не все пятьдесят? – пошутил сар Штраузен.

Все-таки дуэль на него повлияла. Жаль, конечно, что ему пришлось убить человека, пусть даже сар Каглас не являлся идеалом. Пережить то, что Клаусу пришлось пережить, – это как родиться заново. Когда твое существование начинает играть новыми и яркими, в сравнении с прежними, красками. Во вкусе блюд, вина, красоте женщин, аромате цветов… во всем том, с чем успел попрощаться. Говорят, нечто подобное происходит после исцеления от смертельной болезни. Но это, как правило, длится длительное время, а Клаусу потребовалось всего три дня.