Читать книгу "Подлинная история ожерелья Антуанетты. Том 1 - Ольга Баскова"

Жанна закрыла лицо руками.

— Французская революция, — прошептала она. — Я слышала, что когда-нибудь она произойдёт, но никогда не думала о ней всерьёз. Когда и как это случилось?

— Всё началось после вашего ухода из моего дома, — сказал Гастон. — Франция продолжала катиться в пропасть, хотя де Бриенн старался провести реформы. Они были неплохи, но стоили казне огромных денег. Образовался внешний и внутренний долг. За это ухватились противники короля и своей критикой ещё более расшатали и без того хлипкий трон. Прибавьте ко всему несколько неурожайных лет, голод, высокие цены, безработицу. Герцог Орлеанский, полный бездарь в политике и экономике, не нашёл ничего лучшего, как уговорить короля напечатать ассигнации на тридцать пять миллионов франков. Это привело к чудовищной инфляции. — Он вздохнул. — Под давлением народа Людовик собрал Генеральные штаты, в которых большинство мест получили горожане, а не дворяне и духовенство. Однако Францию уже ничто не могло спасти. По стране прокатились голодные бунты. Начались восстания рабочих. Людовик был готов на любые уступки, но страна напоминала реку, которая вышла из берегов. Девятого июля Национальное собрание, ранее называвшееся Генеральными штатами, объявило себя Учредительным. Разумеется, это была глупость с их стороны, потому что утром депутаты обнаружили, что ратуша закрыта на ремонт. Мирабо и герцог Орлеанский стали кричать: мол, это признак разгона штатов. Самое печальное, что Людовик не думал никого разгонять: накануне у него скончался сын. Находясь в печали, он уже не мешал аристократам стягивать к Парижу войска, а горожанам громить полицейские участки. Но ни один королевский солдат не сделал выстрела. В результате королевские войска разоружили. — Де Гаше взял Жанну за руку. — Графиня, вы помните Бастилию?

Женщина содрогнулась.

— Ещё бы не помнить! Забыть этот каземат с крысами и клопами, душное помещение со спёртым воздухом! Разве это возможно?

— Восставшие взяли Бастилию, — выдохнул Гастон. — Это произошло четырнадцатого июля.

Жанна задрожала ещё сильнее.

— «Взяли Бастилию»? Вы не шутите? Но как? Мне казалось, крепость хорошо укреплена. Да и зачем она восставшим?

Граф пожал плечами.

— Думаю, в этот день у бунтовщиков не было цели во что бы то ни стало овладеть этой твердыней, — ответил он, — или, как кричали некоторые из них, непременно освободить заключённых, которых на тот момент было всего семеро. Просто в Бастилии содержались большие запасы пороха, а он был нужен горожанам для боёв с правительственными войсками. Помимо пороха революционеры требовали от коменданта убрать пушки из амбразур, и после отказа завязалась перестрелка, завершившаяся капитуляцией. Впрочем, вполне возможно, что народ решил взять Бастилию, потому что в его сознании она всегда была символом абсолютизма и деспотической мощи государства. После её взятия Людовик наконец признал: началась революция. Неккера вернули к власти. Учредительное собрание полностью отменило феодальную повинность. Была объявлена декларация прав человека и гражданина: всеобщее равенство, гражданские свободы.

— О, — прошептала Жанна. Каждое слово поражало её больше и больше. — Неужели это возможно для той Франции, которую знала я?

— Вполне возможно, — подтвердил Гастон. — Весной Учредительное собрание составило конституцию и провозгласило страну конституционной монархией. Высшая исполнительная власть предоставлялась королю, высшая законодательная — Законодательному собранию. Людовику следовало бы согласиться с этим, ведь он всё равно влиял на принятие законов. Но бедняга хотел вернуть абсолютную монархию, постоянно готовил выступление своих войск, а совсем недавно совершил глупость — бежал вместе с семьёй. Как говорили мои друзья, его бегство составляло часть давно подготовленного и тщательно продуманного заговора. Король должен был добраться до пограничной крепости Монмеди, где стояли войска под командованием ярого монархиста маркиза де Буйе, а оттуда во главе контрреволюционных войск двинуться на Париж, разогнать Собрание и восстановить прежний режим. Людовик и Мария-Антуанетта рассчитывали, что их иностранные родственники всячески поддержат их. Однако всё вышло иначе. Когда карета короля была уже недалеко от границы, почтовый смотритель Друэ опознал Людовика XVI, переодевшегося лакеем, и, подняв на ноги местное население, бросился вдогонку. В местечке Варенн король и королева были задержаны и взяты под стражу вооружёнными крестьянами. Они были возвращены в Париж как пленники, преследуемые улюлюканьем толпы. Тут бы им сидеть тихо и ждать своего часа: ведь крупная буржуазия всё равно выступала за монархию. Но королевской чете этого оказалось мало. Они до сих пор готовят разные стычки, стремясь всеми силами вернуться на престол и удержать прежние привилегии. Однако это им не удастся. Если бы вы знали, какие люди стоят у руля! — Он мечтательно закрыл глаза. — Они стараются облегчить жизнь народа, и для них слова «равенство», «братство» — не просто красивые лозунги. Они выступают против монархии, говорят людям правду и, кстати, используют цитаты из ваших мемуаров. — Гастон улыбнулся.

— Значит, вот кто способствовал моему освобождению! — воскликнула графиня, но де Гаше ничего не ответил, сразу сменив тему.

— Помните, дорогая Жанна, перед уходом вы сказали мне, что, когда вернётесь, можно будет поговорить о браке? — Граф задал вопрос, который интересовал его более всего.

Жанна кивнула.

— Да, помню и не отрекаюсь от своих слов. Дорогой Гастон, если вы меня ещё любите, я ваша. Можете назначать день свадьбы. Я прошу лишь об одном — чтобы она была тихая и ни одна живая душа не знала, что Жанна де Ла Мотт теперь графиня де Гаше. Думаю, вы справите мне новые документы, и мы с вами начнём новую жизнь.

Радость графа трудно было передать словами!

— Вы согрели мне сердце, — сказал он. — Завтра я поговорю со священником. Мы обвенчаемся в часовне, которая находится на территории моего поместья. Только верные слуги будут слушать торжественные речи… — Он покраснел и спросил: — Что бы вы хотели видеть в качестве свадебного подарка? Я готов исполнить любой ваш каприз.

Жанна хитро улыбнулась.

— Так уж и «любой»? Вы хорошо подумали, прежде чем давать такое обещание?

— Я думал об этом в течение двух лет! — твёрдо ответил Гастон. Она потупилась.

— Милый граф, мне не нужны ни наряды, ни дорогие украшения, ни имения. Когда-то, стоя на площади в центре Парижа на позорном эшафоте, одна, в окружении смеющейся толпы, я поклялась отомстить королевской чете. Вы сказали, что своими действиями они толкают себя на гильотину. Если их будут судить и приговорят к казни, я хотела бы при этом присутствовать!

Де Гаше содрогнулся. Он не ожидал услышать такую странную просьбу. Но дело было сделано: Гастон всегда гордился умением держать своё слово. Раз Жанна хочет поехать во Францию и увидеть казнь монаршей четы, он предоставит ей такую возможность.

— Для меня нет ничего странного в вашей просьбе, — проговорил он мягко. — Вы вправе увидеть, как народ наказывает ваших обидчиков. Как только я узнаю, что их участь решена, я тотчас отвезу вас на родину.