Читать книгу "Ведьма и ее питомцы - Анна Бруша"

— Не прибедняйся.

Но он и сам понимал, что условия его службы изменились в лучшую сторону.

— Я вас раскусил, госпожа Матильда. Все гадал, зачем такие сложности, а теперь как встал на тропинку, понял.

— Вперед, Альберт. Иди и не оглядывайся. Мне некогда тут стоять с тобой целый день. Хватит болтать.

— И все-таки вы добрая. — Оборотень улыбнулся и легко побежал по тропке.

Если бы он вздумал оглянуться, то не увидел бы пути назад к моей хижине. За его спиной сомкнулся лес. Непроходимый бурелом преградил бы ему дорогу. Теперь Альберт никогда не сможет сюда вернуться, если ему в голову стукнет такая дурацкая мысль.

Я прислушалась. Ничего. Принюхалась. Никого.

Больше никаких чужаков.

Глава 27. Как все входит в привычное русло, а потом выходит

После ухода оборотня я наслаждалась трудной и непрерывной работой. Просыпалась с первыми лучами солнца, а ложилась спать тогда, когда падала без сил.

Прекрасное было время. Каждый день проходил в борьбе с магическим загрязнением.

Каждый день приносил новые открытия и чудеса.

Грибы, которые выросли на месте огненного круга, светились в темноте от переполнявшей их магии. И оказалось, что они привлекают фей, которых нектаром не корми, а дай сплясать на шляпках.

Раньше я считала, что нужно беречь лес от дурманящего плюща, но грибы оказались в сотни раз опаснее. Более того, о них не было ни слова даже в самом полном и подробном справочнике "С любовью к грибам" Корнелия Фелпса. Так что я рискнула дать им название — бледная молчанка. Своей придумкой я была весьма довольна. И она меня ужасно веселила.

А феи мало того, что устраивали пляски и всякие трюки со временем, так они еще грызли эти грибы и впадали в буйство.

К счастью, грибы пришлись по вкусу единорогам… А вот кикиморы, которые наелись бледных молчанок, получили сильное отравление. Три дня я просидела в болоте, выхаживая бедняжек.

Ксенофонт вернулся в хижину через три месяца. Вернулся не один, а в компании трех котят с маленькими рогами и очень подозрительными хвостами, покрытыми мелкими чешуйками и с заостренным, как пика, кончиком.

— Вот уж действительно, любовь не знает препятствий, — сказала я ему.

Кот щурился и по своему обыкновению молчал.

Котята были совершенно дикие и в руки не давались. Они поселились в сарае, где я хранила тяпки, ведра, старые щетки, корзины, наполненные стружкой и сосновыми шишками.

Ксенофонт оказался не очень ответственным родителем и заботу о пропитании своего потомства переложил на меня. Постепенно плоды любви кота и химеры начали отходить от своего убежища все дальше и дальше, научились охотиться. И однажды они просто не вернулись.

Но, обходя лес, нет-нет, да заметишь быструю черную тень, что прячется в кусты, или почувствуешь на себе взгляд, поднимешь голову вверх, а на ветке сидит и таращится рогатый кот, и его чешуйчатый хвост покачивается из стороны в сторону, как маятник.

В делах, заботах и наблюдениях текло мое время. И в один прекрасный день я внезапно поняла, что прошел год, а значит, пора бы уже сделать зиму и отдохнуть.

Я затопила камин и приготовила себе печеных молодильных яблок с медом. Села в кресло, с наслаждением вытянула ноги и принялась следить, как снег за окном падает мягкими красивыми хлопьями.

Скоро весь заповедник, кроме некоторых мест, покроется белой пушистой периной. Ксенофонт запрыгнул мне на колени, настойчиво боднул головой: гладь. И я начала рассеянно почесывать его за ухом.

Тут произошло то, чего я успешно избегала все это время. Тщательно отодвигаемые мысли вырвались на поверхность и заполнили голову. Не зря зиму называют задумчивой порой.

— И что они все ко мне прицепились? Что они понимают? Нельзя сидеть в глуши одной. Нельзя жить вдали от семьи. Живи так, как все нормальные ведьмы: суй нос в чужие дела, трави подруг, найди себе мага и вынимай ему мозг по вечерам чайной ложечкой. Для меня их "нормальность" — наивысшее оскорбление. Я хочу быть такой, какая я есть. И никто не имеет права диктовать, какой мне быть. И когда меня пытаются вписать в рамки, впихнуть в стандарты, то я отчаянно сопротивляюсь.

За окном круговорот снежинок сменился метелью. Завыл ветер. Синие сумерки окутали огромные, недавно выращенные мной дубы-исполины. Голые изогнутые ветви без листьев выглядели немного зловеще.

— Во-первых, у меня есть интересное дело. Во-вторых, я ни от кого не завишу. Стоило ма и ба здесь появиться, как стало понятно, что они готовы перевернуть мою жизнь и вызвать катастрофу в любой момент. Ксенофонт, ты слушаешь?

Ксенофонт слушал.

— А взять Мерлина. Поверь, Ксенофонт, он не самый плохой маг. Довольно симпатичный. Не лишен достоинств. И ты, возможно, скажешь, что не стоило его выгонять?

Я замолчала, чтобы перевести дух. Кот не стал возражать. Он прикрыл глаза и заурчал глубоким басом, поэтому я продолжила.

— Сам не мог решить своих проблем, пришлось соединять разбитые кусочки личности, но даже половинка этой личности собиралась принимать за меня решения. И на каком основании, я спрашиваю? А сколько напора. "Отправлю тебя в общество, в город, хочешь ты того или нет". Портал сотворил уже…

"Трррррр-трррррр-трррррррр", — тарахтел Ксенофонт. Его тельце сотрясалось.

— Мне просто нужно немного свободы и пространства. Разве я многого хочу?

Я чувствовала абсолютную поддержку со стороны кота.

— Вот и я тоже так думаю. Поэтому мне нравятся все мои удивительные твари и создания. Их мир не настолько жесток и ужасен. Они не врут, не притворяются, не ранят чувства и не предают. Их природа мне ясна. С ними можно проявлять свои лучшие качества и… Да что там у некоторых даже навоз приносит пользу. Ты сам лазил на дубы. То-то и оно. Фантастический рост. Так что нам с тобой, Ксенофонт, не о чем жалеть.

Не было похоже, что Ксенофонт о чем-то сожалел в принципе, а я продолжала, слова лились щедрым потоком.

— И мы с Мерлином слишком разные. Он хотел стать мерлином. Маги обожают всякие ранги, медальки и прочие милые глупости, связанные с признанием другими магами. Ему нужно состоять в каком-нибудь ордене, на худой конец, в тайном обществе.

"Трррр… трррр…" Ксенофонт закрыл глаза и задремал. Разговоры его утомили.

— Я подозреваю, на пути твоей любви тоже было много препятствий. И вообще вы слишком разные и образ жизни не совпадает. Такова жизнь… Но это к лучшему.

Выговорившись, я вздохнула.

— Зима всегда нагоняет на меня меланхолию. Но ничего, скоро весна, а там…

Я подбросила в печь побольше дров и забралась в кокон из одеял.

— А там мы что-нибудь придумаем… Может быть, даже переберемся в башню и поживем там недельку. Просто чтобы сменить обстановку. Что думаешь?