Читать книгу "Итак, вас публично опозорили. Как незнакомцы из социальных сетей превращаются в палачей - Джон Ронсон"

Конечно, Твиттер был прав насчет жуткого гендерного дисбаланса в науке, но все равно: он только-только посадил на комету модуль – впервые в истории человечества, – а теперь плакал в телевизоре. Мне было так жаль его, потому что его страдания были буквально видны и оказались у меня перед глазами, в то время как страдания женщин, которым не удается совершить научный прорыв, менее заметны, более системны и не так слезливы? Или мне было так жаль его, потому что он был личностью – простым парнем, который принял на себя основной удар из-за огромной проблемы, которая лежала вне сферы его влияния? Возможно, всего понемножку.

Некоторым людям его слез и извинений оказалось недостаточно. «Я лично надеюсь, что в один прекрасный день (когда он будет не так сильно занят) Тейлор скажет что-то еще на эту тему и докажет, что он понимает, что не так с его рубашкой», – написал в блоге научный редактор «Вашингтон пост».

Другие куда больше заслуживали общественного осуждения. Например, дантист из Миннесоты по имени Уолтер Палмер, который с помощью нанятых гидов выманил знаменитого льва Сесила из национального парка Хуэндж в Зимбабве, где тот обитал, подстрелил его из лука и потом сорок часов выслеживал его, чтобы добить, освежевать и обезглавить. Детали этого события оказались настолько отталкивающими, что соцсети взбудоражились, как никогда раньше. Трое известных мне людей испытали такое отвращение, что опубликовали его домашний адрес и номер телефона на своей странице в Фейсбуке. Один из них позвонил ему посреди ночи, чтобы наорать на него. (Его не оказалось дома.) На следующий день все написали, насколько их шокировала та свирепость, с которой они набросились на новую жертву. Миа Фэрроу – с которой мы периодически обмениваемся твитами – тоже запостила его адрес на свою аудиторию в 654 тысячи подписчиков. Позже она написала мне: «Меня немножко занесло». Кто-то еще в отместку выставил на всеобщее обозрение домашний адрес Фэрроу. И так далее. Шейминг всегда охватывает не только сам проступок.

Уверен, что инцидент с Уолтером Палмером отпугнул граждан с Запада, планировавших забронировать аналогичную крупную охоту, и это ощущалось как победа (пусть и несколько наивная, учитывая, что в период между 2011 и 2014 годами браконьеры убили более 100 тысяч слонов, но тех людей не преследовали в соцсетях, потому что они не воспринимались как люди, злоупотребившие привилегиями. Я, если что, не эксперт по браконьерству. Я об этом знаю только потому, что вычитал это на одном из сайтов.) Но его травля была обескураживающе варварской – обескураживающей даже по мнению тех людей, которые сами вели себя как варвары. (К тому же у него были сотрудники, была семья – то есть был сопутствующий ущерб.) Мне это напомнило скандал с ведущей канала «И-эс-пи-эн» Бритт Макгенри, которая грубо оторвалась на сотруднице стоянки, когда забирала отбуксированную машину, и это попало на запись камеры видеонаблюдения. «Меня показывают по телевизору, а ты в чертовом трейлере, малышка, – сказала она женщине. – У меня мурашки по коже просто от того, что я тут нахожусь… То есть я могла бы бросить колледж и заниматься вот этим? … Сбрось пару кило, детка…» И так далее. Как отреагировал Твиттер? «Вау, чем больше я смотрю на видео с Бритт МакГенри, тем больше хочется врезать ей прямо по лицу. КТО-ТО ЕЩЕ ведет себя так? Вы #МРАЗИ»; и «Наберись ума. #БриттМакГенри #мразь»; и «ну ты и тупая мразь»; и «покончи с собой»; и так далее.

Шейминг становился рефлекторной реакцией в ответ на практически любое действие, которое не нравилось людям, так что, полагаю, в какой-то момент это неизбежно должно было случиться и со мной.

* * *

Все началось еще в 2014 году с Мерседес Хефер, девушки с 4chan. Я спросил ее, почему по отношению к женщинам употребляются более жесткие фразы, чем по отношению к мужчинам. Когда мужчину хотят задеть, говорят: «Я лишу тебя работы». В случае с женщиной это: «Я тебя изнасилую».

– Да, это несколько радикально, – ответила Мерседес. – 4chan выбирает самое страшное, что может случиться с человеком, и призывает к тому, чтобы это случилось. Ведь 4chan стремится унизить цель, так ведь? И одно из самых серьезных унижений для женщины в нашей культуре – это изнасилование. Мы не говорим об изнасиловании мужчин, так что, думаю, большинству людей не придет в голову задуматься об этом в контексте унижения мужчины. В случае с мужчинами говорят об увольнении. В нашем обществе так принято, что у мужчины должна быть работа. И когда его увольняют, он теряет баллы за мужественность. Когда начался «донглгейт», она абсолютно бесцельно лишила мужчину работы. Она опозорила его маскулинность. И общество в ответ решило подорвать ее феминность.

Следующие несколько дней я много думал о том, что сказала Мерседес. Так уж вышло, что моя тревожность проявляет себя одним из двух способов:

1. Если я не могу дозвониться до близких, я начинаю думать, что они умерли. Раньше, когда мой сын был еще младенцем, я убеждал сам себя, что моя жена наверняка упала с лестницы и сломала себе шею, а сын – ровно в тот момент, когда звонит телефон, – пытается ухватиться за кипящий чайник. Однажды ночью, когда я был в отеле в Вашингтоне, еще до повсеместного распространения мобильных телефонов, я так перенервничал – звоня соседям, и полицейским, и пожарным, – что счет за телефон дошел до 900 долларов. В конце концов я записался к гипнотизеру Полу Маккенне, и он меня от этого излечил. Но только от волнений касательно жены. Сейчас, если я не могу ей дозвониться, со мной все нормально. Но вот если это сын… Ему сейчас семнадцать. Я подписался на Твиттер-аккаунты всех служб экстренной помощи в Нью-Йорке, так что теперь, если я проснусь и не смогу ему дозвониться, я смогу хотя бы проверить, не убили ли кого-то, кто совпадает с ним по описанию внешности. В результате я знаю обо всем плохом, что происходит в Нью-Йорке – обо всех перестрелках, обо всех поножовщинах, обо всех людях, угодивших под кусок рухнувшей строительной техники (и это случается чаще, чем вам кажется. Тот самый кран, мимо которого вы пройдете, когда выйдете на улицу в следующий раз – он может на вас свалиться).

2. Работа. Не процитировал ли я кого-то неправильно? Не сообщил ли ложный факт? Или вдруг недостаточно ясно выразился? Как-то я спросил Рэнди Ньюмана, почему он пишет песни. Он ответил: «Так я составляю мнение о себе и чувствую себя лучше». Примерно так же обстоит дело со мной и моей работой. К тому же это практично: если бы я не мог работать, как бы я кормил семью? Что бы случилось с нами? И так далее. Эти мысли ножом врезаются в мой разум, если я просыпаюсь посреди ночи.

Но когда Мерседес сказала мне это, я понял, что мне повезло. У меня всего две таких вещи. Мой тревожный мозг не додумался до страха о том, что меня могут изнасиловать. Я никогда не боялся изнасилования, и уверен, что отчасти это из-за того, что я мужчина.

Так что прямо под цитатой Мерседес я дописал еще несколько строк:

Я раньше никогда не думал об этом в таком ключе – о том, что мужчины относятся к увольнению так же, как женщины к изнасилованию. Не знаю, права ли была Мерседес, но определенно знаю вот что: мне в голову приходит не так уж много вещей, которые хуже увольнения.