Читать книгу "Сапфиры Айседоры Дункан - Алина Егорова"

– А может, лучше грабеж? – предложил напарник.

– Запаримся с доказухой. И взять с него нечего.

– Не факт.

– Быстрее определяйтесь, – поторопил Петрович, окидывая взглядом задержанного, который притих в ожидании своей участи. – Ядрена Матрена! Так это же артист! На него ориентировка пришла. Джонни Депп, етить его налево!

Новгородским коллегам повезло: нашлись свидетели, которые видели около дома Каморкина человека, похожего на Вениамина Лапкина.

Веня соображал туго. Беспробудное пьянство отрицательным образом сказалось на его интеллекте. Он понимал одно: его обвиняют в двух убийствах.

– Вы были в Великом Новгороде пятнадцатого июня? Были. Вас там видели. И вы убили бывшего следователя прокуратуры Степана Константиновича Каморкина.

– Я там не был и никого не убивал!

Денюшкин ему не верил. Хотя бы потому, что он врал в очевидных вещах. Лапкина опознал сосед Каморкина, а он упирается.

– Вы убили старика, затем вернулись в Питер и убили Оксану Прохоренко, от которой вы узнали про перстень с сапфирами.

– Какую Оксану?! Никакой Оксаны я не убивал!

Денюшкин и сам знал, что убийцы Прохоренко и Каморкина – разные люди, но ему нужно было вывести подозреваемого на разговор.

– Прорицательницу Агнессу. Вы у нее бывали, – сверлил его следователь глазами-бусинками.

– Ну, бывал. И что с этого?

– Вы заморочили внучке Каморкина голову, и та рассказала вам, как отключается сигнализация в квартире ее деда. Вы явились в Нижний Новгород и проникли в квартиру Каморкина. Нашли там перстень, а когда внезапно вернулся хозяин, убили его. Перстень продали иностранцу. Он опознал вас по голосу. Как видите, отпираться бессмысленно.

Сапфиры, чертовы сапфиры! Права была его мудрая бабушка Тоня: не надо брать в руки этот перстень. У него плохая история, добра от него ждать не стоило. «Как пришло, так и ушло», – сказала бы бабушка Тоня, когда перстень исчез из семьи Лапкиных. Но тогда уже ее с ними не было. А дед не был таким мудрым, как его покойная жена. Он был умным, проницательным, педантичным – каким угодно, только не мудрым. Даниил Васильевич знал многое, но простых вещей понять не мог. Он очень страдал, что не может вернуть утерянный перстень и добиться справедливого наказания убийц. А бабушка Тоня сказала бы, что убийцы сами себя наказали своим поступком. Сейчас Вениамин это все очень ясно понимал. Его не оставляли кошмары и, казалось, не оставят уже никогда.

– Хорошо. Я все расскажу. Но Агнессу я не убивал. Поищите убийцу среди чокнутых, которые к ней ходили. Там псих на психе психом погоняет.

Оперативники и так разрабатывали клиентов Прохоренко, а вернее, Виктора Ивлева. Настя Рябинина опознала ежедневник, который изъяли в квартире Ивлевых. Она сказала, что видела его у Оксаны. Несколько строк на обложке были сделаны рукой Прохоренко. Это подтвердила экспертиза.

Евгения Михайловна, мать Виктора, очень худая сухонькая женщина со строгим желтоватым лицом, призналась, что нашла ежедневник дома, в мусорном ведре.

– Вещь хорошая и почти новая. Я не стала выбрасывать. Исписанные страницы вырвала, а то получалось, что я чужие записи читаю. Я не читала. Честное слово, ничего не читала.

Юрасов ей верил, но его интересовало другое.

– Когда вы нашли ежедневник у себя дома?

– Восемнадцатого. Восемнадцатого июня, – уверенно ответила она, открыв начало своих записей. – Вот у меня здесь написано: купить сметаны, картошки, масла… Как только он появился, я сразу стала пользоваться. А чего добру зря пропадать?

– И то верно. А вы не помните, ваш сын накануне был дома?

– В субботу-то? А что, Витя что-нибудь натворил? Он у меня смирный, не пьет, не курит, с дурными компаниями не водится, на скрипке играет. И вообще теперь у него бизнес. Так что некогда моему Вите безобразничать. Это те, что целыми днями во дворе околачиваются да в подъездах водку пьют, набедокурить могут.

– Что у него за бизнес?

– Не знаю, он не рассказывал. Но прибыльный. Телевизор новый купил – молодец он у меня, умный мальчик. А бизнес времени требует, поэтому и вертится он как белочка в колесике, даже поесть некогда. В субботу Витя как раз по делу ушел. А как же иначе заработать? По выходным приходится трудиться. Раньше он все на курсы ходил, самосовершенствовался, а теперь вот пожинает плоды. Ну да, я ему раньше деньги давала. А как не дать, если сын родной и не на что-нибудь, а на учебу? Ленка, дочка младшая, все ругалась, говорила: мама, что ты деньги на ветер бросаешь? На курсы – это не на ветер, а на развитие личности. Кто же еще позаботится о развитии сына, как не мать? Поэтому я готова себе во всем отказывать, лишь бы учился.

– Вы сказали, что Виктор на курсы ходил. Теперь не ходит?

– Теперь у него бизнес. Работает он, значит. Последний раз сходил семнадцатого, и все, отучился.

– Я заметил, что у вашего сына очень выражена индивидуальность. Одевается он не как все. Это он всегда так ходит, и на бизнес тоже?

– У Вити тонкий художественный вкус. Он сам шьет себе вещи, – гордо ответила Евгения Михайловна. – Одевается в свое всегда. Витя пока мало чего сшил: галстук, штаны и смокинг. Смокинг у него для свободного стиля. Как Витя говорит, смокинг придает легкую богемную небрежность. А если куда по делу надо сходить, то он надевает рубашку и штаны. Шляпу любит носить, к ней надевает перчатки и, конечно же, галстук.

Илья Сергеевич смотрел на сидящее в его кабинете чудо природы и поражался, что такое вообще бывает. За свою бытность следователем Тихомиров повидал многое, но все равно Виктор Ивлев вызывал у него гамму разнообразных чувств. Один его вид – смокинг в горошек и криво скроенный галстук в сочетании с длиннющими патлами – наводил на мысль, что у молодого человека непорядок с головой, но это тот случай, когда «сумасшествия нет – просто дурак».

На «деловом костюме» Ивлева были обнаружены микрочастицы стекла от вазы, которой была убита Оксана, и поэтому отпираться смысла не было. Виктор не отпирался. Он молчал с выражением собственной правоты на небритом лице. Между тем Илья Сергеевич продолжал излагать факты и обрисовывать перспективы ближайшего будущего своего подопечного. Следователь не сомневался, что скоро Ивлев не выдержит, и не ошибся.

– Можно, я позвоню маме? – плаксиво промямлил Виктор. Мать была его надеждой. Она всегда вытаскивала его из сложных ситуаций, оберегала, от армии защитила – не дала забрать. Вот и теперь защитит.

– Можно. Но потом. А сейчас вы расскажите, как убили Оксану.

Она была богиней. Настоящей. И не важно, что имя у нее было самым обыкновенным – Оксана, и внешность простая. В ней было то, чего Виктор не встречал ни у кого – умение видеть незаурядное и ценить его. Это Оксана разглядела в нем яркий талант и глубокую, ранимую душу. Она всегда его выделяла среди других, подчеркивала его значимость, восхищалась. Мать тоже им восхищалась. Но мать не считается. Она примитивная, ограниченная, способная только ходить на свою унылую работу, варить борщи и убирать.