Читать книгу "Айвири. Выбор сердца - Татьяна Серганова"

Калеб…

Ликан в облике бурого медведя, шерсть которого на кончиках покрывалась инеем и шуршала от каждого движения. Самый старший и опытный из всех. Именно он потянулся ко мне раньше остальных.

«Легла бы, — посоветовал он добродушно. — Чую, устала. А дело предстоит долгое и нудное. Да времени много займет».

Спорить не стала, легла и закрыла глаза, мысленно готовясь к путешествию в чужую жизнь.

Следующие образы были более выдержанными, спокойными и статичными. Словно заготовленные картинки, которые из года в год он показывал послушницам, пытаясь облегчить им переход. Наверное, так и было. Зачем придумывать что-то новое, когда давно всё заготовлено.

Человеческая форма, а следом и вторая ипостась, которой выделялось намного больше времени. Калеб словно давал мне возможность оценить себя, рассмотреть, познакомиться и привыкнуть.

И ни единого упоминания жены и детей. А я ведь узнала, как её зовут. Сиенна и у них два мальчика и одна девочка. Младшей всего два годика, и она так похожа на мать. Солнечный лучик в самом сердце стужи, которая не давала ему отчаяться и пасть духом.

Видимо мои мысли дошли до него, потому что картинки вдруг замедлились и совсем остановились, а после и совсем пропали, оставив после себя лишь досаду и волнение.

— Ты не должна была этого видеть.

Но я-то увидела, отхватила кусочек чужих эмоций и чувств, таких ярких и настоящих, что они до сих пор пузырились, щекоткой лаская всё внутри. И эти ощущения были такими живыми, что расставаться с ними не хотелось.

— Почему?

— Ты послушница.

Из его уст звучало как прокаженная.

— И что? Я отлично знаю, что происходит за закрытыми дверями супружеской спальни, — без обиняков произнесла я и даже не смутилась, хотя разговор был очень личным и откровенным. — И не раз принимала роды. У нас это делают целительницы или лекари, а у вас…

— Отцы. Отцы всегда принимают детей. Без повитух не обойтись, но мы всегда участвуем, — не хотя пробасил Калеб. — Так принято.

— Вы обтираете младенцев снегом. Разве это правильно? Он же холодный, колючий, а кожа малышей такая нежная, тонкая. А если заболеет?

— Холод и снег — это часть нашего мира, Айвири. Мы с рождения знакомим новорождённых с ними. И это помогает успокоить и усмирить вторую личину, усыпляя на время.

— А потом? Когда она просыпается?

— В три-пять лет. Редко позже.

— Ты скучаешь по ним?

Личный вопрос и задавать его я не имела права. Раньше. А сейчас… сейчас вдруг поняла, что могу. Очень многое могу из того, что было запрещено раньше. И ниточки чувствовала ярко-ярко. Стоит потянуть, дернуть и отзовутся, услышат.

Калеб ответил не сразу, помялся немного, прежде чем тихо произнёс:

— Всегда.

Кажется, я всё-таки поспешила с откровенностями.

— А мы всегда будем так общаться друг с другом?

Мысль о том, что я буду одновременно слышать столько народу, счастья не внушала. Так с ума сойти можно, потеряться.

— Это первое время так. Метка только поставлена и закрываться ты не научилась. Тебе должны были показать.

Да было что-то такое, я помнила. Сейчас еще смутно, но точно знала, стоит мне коснуться метки и попросить, память откроется.

— Да.

Снова тишина и задумчивый голос добавил:

— Ты не похожа на других. Это не первое посвящение и надеюсь, что не последнее. Но ты ведешь себя иначе. Не кричишь, не рыдаешь, не боишься, не молчишь.

— Все мои страхи и ужас были пережиты неделю назад, — ответила ему. — Сейчас уже не боюсь. Знала, что всё этим закончится.

Правда не догадывалась о должности хранительницы и Кандире, но это совсем другая история, не имеющая к ликанам никакого отношения.

— Всё равно быстро управилась, — уважительно протянул Калеб. — Сильная.

Уже не в первый раз слышала я этот комплимент. А что делает меня сильной? Способность адаптироваться? Или чувствовать? Наличие пары в лице одного из двух ликанов? Или жизнь рядом с отцом, несмотря на запреты писания?

Я своей силы не чувствовала. Как была, так и осталась обычной послушницей, избранной Лаари для борьбы с ледяными демонами.

— А как обычно это происходит? — спросила осторожно.

— Что?

— Посвящение, знакомство.

Было странно так с ним разговаривать. Слышать голос не ушами, а внутренним чутьем. Не видя его, да и вообще глаза закрыв. Да еще и лежать при этом.

— Подожди.

Давление чуть спало. И темнота перед глазами рассеялась, явив тусклое, немного замыленное и расплывчатое изображение ликана.

— Больше не могу, уж извини. Но так хоть образ будет.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Так действительно лучше.

— Обычно… обычно сложно, — усмехнулся он.

— В Ардан мало кто мечтает попасть. Мы даём возможность познакомиться, показываем вторые личины и оставляем девушку на пару дней.

— Зачем?

— Личная встреча сразу после посвящения может свести с ума. Тебе надо будет подготовиться.

— Ах да, ты говорил. И что теперь?

Очередной смешок.

— Жди следующего. Себя я уже показал.

Мигнул и пропал.

Ждать пришлось дольше, чем я думала. Сложив руки на груди, я вслух считала от одного до бесконечности, надо же было себя чем-то развлечь.

На цифре двести семьдесят девять нехотя задергалась вторая ниточка. Дёрнула и отпустила, словно и не было ничего. Но я-то почувствовала и счет остановила, прислушиваясь и пытаясь понять, кто же следующий пришел знакомиться. Честно говоря, из оставшихся самым безопасным был Феб.

Но что-то внутри говорило о том, что это не он, уж слишком сильным напряжением вдруг повеяло, а в следующую секунду в меня швырнули эмоциями.

Я едва не задохнулась под этим напором. Задрожала, закрылась руками, словно это могло помочь и болезненно замычала. Ликан даже не думал закрываться, наоборот всё новые и новые картинки и образы штурмовали сознание, пытаясь свети с ума.

— Джил, — прорычала я из последних сил и коснулась метки, пытаясь сквозь призму боли найти нужное заклинание.

Но не понадобилось. Мой окрик немного привёл её в чувство и хаос закончился. По крайней мере, я смогла выдохнуть и хоть немного осмотреться.

— Ну как тебе?

Извиняться она не собиралась.

О, Лаари, что за связка меня ждет? Два ликана, возомнившие себя парой, причем один ненормальный, едва до смерти не замёрзший, и девушка, которая ненавидела меня всем сердцем.