Читать книгу "Любовь на коротком поводке - Ольга Горышина"

Я мотнула головой.

— Говорил же, что не умею объяснять, — поджал он губы и пожал плечами. — Это я про Киплинга из-за книжки вспомнил… С братом постоянно в машине крутил. Интересная книжка. И про собак интересная. Я еще, правда, не дочитал…

Он снова провел пальцем по моей щеке — теперь уже по другой, и я вздрогнула, от желания, и даже сглотнула: хотелось сделать это тихо, но не получилось.

— Знаешь, — он приблизил ко мне лицо, но не поцеловал. — У животных при тревожности повышается сердцебиение и давление, учащается дыхание… Но ведь у человека это происходит не только, когда он или она чего-то боится.

Это он мое состояние без аппаратуры сейчас проверил? Одним взглядом.

— Я боюсь, что ты меня сейчас отпустишь, и я упаду… — поспешила я опередить его с шутливым ответом.

Он усмехнулся, но явно своим собственным мыслям. Мои потуги звучать смешно не принесли результата. Смешно я только выглядела.

— Если я тебя отпущу, то упаду сверху… Но тогда у Агаты шерсть встанет дыбом, мышцы напрягутся, потоотделение повысится, и она в итоге закапает нас слюной. В таких нечеловеческих условиях я отказываюсь заниматься с тобой сексом. Сначала мне надо окончательно озвереть… Но я уже близок. Если ты сейчас же не оденешься и не пойдешь со мной на тренажеры, я за себя не ручаюсь. Знаешь, — Олег отскочил от кровати, точно теннисный мячик, — о чем я точно не скучал в Калифорнии? Так это по питерскому дождю. Мила, ну пожалуйста… Ты-то хоть относись ко мне как к человеку! Как к мужику, не прошу. Пока не заслужил…

— А что я могу надеть на тренажеры? Платье?

— Да хоть платье! Просто оденься уже! — и рассмеялся, спрятав лицо в ладони, а я быстро свесилась с кровати, чтобы узнать ночную траекторию полета моего платья. — Я с чего начал-то свой рассказ…

Да черт тебя знает, с чего ты начал и что нес… Я сунула руки в рукава, голову — в ворот, и спрятала грудь под ткань, слишком тонкую, чтобы скрыть восставшие из-за мужских рук соски.

— Любую здоровую собаку запри в незнакомом месте, она будет ходить из угла в угол и нервничать. У нее все гормоны повысятся. Это то же, что и панические атаки в людях. Люди в этот момент думают, что сейчас сойдут с ума или умрут. Некоторые пытаются выбраться из места, где им плохо, а кто-то просто в обморок грохается — уходит от действительности иначе. Вот у меня сейчас все наоборот — я заперт в знакомом месте со знакомой женщиной, но гормоны у меня зашкаливают, и мне просто необходимо сбежать на беговую дорожку. Потому что если я грохнусь в обморок, тебе будет меня не поднять…

Я слезла с постели и сразу почувствовала под коленкой мокрый собачий нос. Хотелось по нему щелкнуть — все из-за тебя, Агата, все это из-за тебя…

Глава 53 "Хорошо два раза"

— Мила, помнишь слова Карлсона? — вопрошала я свое отражение в зеркальной створке шкафа в брошенной мною спальне в доме некой Лолы, от которой не было ни ответа, ни привета, хотя я на всякий случай послала ей фото дочери Агаты, чтобы мать, если ее это вообще интересует, знала, что собака жива и здорова.

А я вот была ни жива, ни мертва и уж точно не здорова — глаза горели, и я напомнила себе про спокойствие, только спокойствие. Только спокойствия как раз мне и не хватало, чтобы сделать в отношениях с Олегом следующий шаг — очень важный. Я решила сказать ему всю правду. Правду совсем не страшную — что Макс мне не брат. Всего-то!

Я так и сказала своему отражению: мол, Макс мне не брат. Не знала, что ли? Что смотришь на меня такими удивленными глазами? Отражение облизало губы — черт, спорт до завтрака — это хорошо, но хотя бы стакан воды следовало выпить. Впрочем, мой спорт еще не начался: я оставила Агату с ее разлюбезным Олегом и побежала переодеваться в спортивное. Лефлер меня б еще в шляпке на велик усадил! Ах, да… Шляпку я потеряла. Но голову пока нет!

— Макс мне не брат, — повторила я еще раз, и удивления в глазах зеркальной Милы или Ылым больше не было.

 Как не было в русском языке и слова на букву «Ы»… Ну не пошлет же меня Олег на три буквы… Повода нет… Ну и что из того, что мама, к которой я не горю желанием возвращаться, живет не далеко во Пскове, а тут, близенько, в Московском районе Санкт-Петербурга?

— Макс мне не брат… — повторила я еще раз для закрепления и подкрепила крепким: — Мила, ты дура!

И отражение этой дуры закивало очень, скажу вам, рьяно. Ну, так бы давно! Вот я уже в шортах, майке и в кроссовках. Готова к бегу от обмана к правде. От дурацкого детского обмана. Так и скажу ему, что он сам вынудил меня солгать. Мол, говорить всяким грузчикам свое настоящее семейное положение я не считала нужным… Да ничего Олег не спросит, если только поржет надо мной. Ну и я вместе с ним — над собой же!

Сейчас для храбрости дернуть стаканчик… холодной водички и вперед! К правде! Под зонтиком! По-питерски! Я ж тоже питерская девочка, не только Агата!

Она встретила меня в спортивной комнате с поводком на шее. Что за фигня? Ах, да… Олег же, несмотря на все мои протесты, обещал научить собаку бегать по беговой дорожке. Чем бы дитя не тешилось, только бы Лолина собака осталась целой и невредимой, о чем я написала в ежедневном отчете по работе догситтером.

— Мила, мне надо с тобой поговорить, — встретил меня Олег совсем не радостной улыбкой, а моя — натренированная перед зеркалом в прихожей его дома, так и осталась на лице.

Но все же я смогла опустить глаза к собаке — внешних повреждений не наблюдалось, да и тренажер не был включен, хотя Олег и стоял подле него.

— О чем поговорить? — спросила я уже с опаской, удивленная собственной реакцией на его хмурый вид, которая вылилась в легкий холодок, пробежавший по позвоночнику вниз.

Чего я так испугалась? Что он уйдёт? Вернее, попросит уйти меня. Все может быть. Уже и собаку пристегнул. Зачем ему дама с собачкой, когда можно легко найти беспроблемную бабу…

— Я уезжаю в Москву на пару дней.

Я смотрела на него не мигая и надеялась, что не кусаю в этот момент губы: как-то лицо омертвело, и я совершенно перестала его ощущать.

— Вечерним поездом и… — он на секунду закусил губу. Всего на секунду! — Очень надеюсь вернуться не позже вторника. Ты замечательно сыграла свою роль…

Теперь я перестала ещё и дышать.

— Гошка спросил, надо ли прислать кого-нибудь присмотреть за тобой…

Олег усмехнулся. Я — только в душе собственным страхам. Господи… Я и без физической нагрузки уже вся мокрая. Вторник… Вторник-потворник, вот все и скажу, когда вернется из Москвы. Сейчас пусть занимается рабочими делами.

— А я хотел, чтобы за тобой сегодня бабушка присмотрела, — это Олег сказал уже собаке. — Тебя спас дождь, зверюга, но в среду поедешь на дачу, поняла?

Не знаю, как у Агаты, но у меня сердце стучало в висках. И от среды, и от вторника, и от этого уже почти прожитого воскресения и двух одиноких ночей, которые ждали меня впереди: и совсем непонятно, в каком доме мне следует их провести.