Читать книгу "Карта призраков. Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир - Стивен Джонсон"

Итак, наше превращение в планету-город ни в коем случае нельзя назвать необратимым. Те самые силы, которые породили городскую революцию – масштабность и взаимосвязанность густонаселенных городов, – можно обратить и против нас. Неконтролируемые вирусы или оружие могут снова превратить города в места массовой гибели и ужаса. Но если мы хотим сохранить модель устойчивой городской жизни, к созданию которой 150 лет назад приложили руку Сноу и Уайтхед, мы просто обязаны сделать по крайней мере две вещи. Во-первых, принять – как основополагающую философию, которая определяет публичную политику, – научные знания, особенно в отраслях, порожденных великой революцией Дарвина, которая началась всего через несколько лет после смерти Сноу: генетике, теории эволюции, экологии. Наша безопасность зависит от того, сможем ли мы предсказать эволюционный путь, по которому пойдут вирусы и бактерии в ближайшие десятилетия, – точно так же, как во времена Сноу она зависела от рационального применения научного метода в области здравоохранения. Суеверия, как тогда, так и сейчас, – не просто угроза правде. Это угроза национальной безопасности.

Во-вторых, с еще большей ответственностью относиться к системам здравоохранения, которые появились вскоре после эпидемии на Брод-стрит, причем и в развитых, и в развивающихся странах: запасам чистой воды, безопасным системам устранения и переработки отходов, программам вакцинации, раннего обнаружения болезней и эпидемиологических карт. Холера показала, что мир XIX века более взаимосвязан, чем когда-либо ранее; что местные проблемы со здравоохранением могут быстро распространиться по всему земному шару. В эпоху мегаполисов и реактивных самолетов эта взаимосвязь выражена еще сильнее – что одновременно и хорошо, и плохо.

Опыт прошлого требует от современных мировых лидеров неукоснительного соблюдения международных медико-санитарных правил, увеличения инвестиций в исследования и разработку вакцин, которые позволят защитить население от пандемии.

Во многих отношениях историю последних нескольких лет трудно назвать оптимистичной, если говорить о двух этих поставленных целях. «Теория» разумного замысла по-прежнему борется с моделью Дарвина и в судах, и в общественном мнении; Соединенные Штаты тратят больше времени и денег на разработку нового ядерного оружия, чем на уничтожение старого; подушные затраты на здравоохранение уменьшаются; наконец, когда я пишу эти строки, Ангола страдает от самой тяжелой за десять лет эпидемии холеры50.

Но если вам кажется, что наши перспективы мрачны, достаточно будет вспомнить Сноу и Уайтхеда, которые много лет назад ходили по улицам Лондона. Холера тогда тоже казалась непобедимой, а суеверия правили бал. Но в конце концов – по крайней мере, настолько близко к концу, насколько возможно, – здравый смысл все же восторжествовал. С колонки сняли рычаг, потом нарисовали карту, миазматическая теория оказалась опровергнута, в городе построили канализацию, и вода снова стала чистой. Именно в этом состоит главное утешение, которое эпидемия холеры на Брод-стрит может дать нам сейчас, когда мы боремся с новыми уникальными трудностями. Какими бы серьезными ни были угрозы, стоящие перед нами сейчас, они разрешимы, если мы поймем фундаментальные проблемы, которые лежат в их основе, если прислушаемся к науке, а не к суеверию, если не будем затыкать рты несогласным, которые, возможно, хотят объяснить нам правильный ответ. Глобальные трудности, стоящие перед нами, – это вовсе не обязательно апокалиптический кризис капитализма или гнев богини Геи, которую наконец вывело из себя человеческое высокомерие. Нам уже приходилось сталкиваться с не менее ужасными кризисами. Единственный вопрос состоит в том, сможем ли мы преодолеть этот кризис без потерь в десятки миллионов людей. Так что давайте займемся делом.

Скан карты распространения холеры в 1854 году в районе Брод-стрит, нарисованная Джоном Сноу

Примечание автора

Эта книга – историческое повествование о событиях в Лондоне в начале сентября 1854 года, основанная на множестве сохранившихся свидетельских показаний и данных тщательного расследования, проведенного властями вскоре после окончания эпидемии. Любая прямая речь, приведенная в тексте, – цитата из этих свидетельств, а в тех случаях, где имена или последовательности событий неясны, я делал примечания в тексте или сносках. Единственная творческая вольность, которую я себе позволил, – в некоторых местах приписал мысли некоторым персонажам повествования. Во всех этих случаях по историческим данным ясно, что эта мысль в самом деле приходила им в какой-то момент во время или после эпидемии; я лишь предполагал, основываясь на доступной информации, когда именно эта мысль пришла им в голову.

Благодарности

Примерно в середине работы над «Призрачной картой» я понял, что к написанию этой книги готовился почти двадцать лет, с тех самых пор, как решил посвятить дипломную работу теме «Как различные культуры реагируют на эпидемии». В аспирантуре несколько лет спустя я изучал в основном городские романы в викторианской литературе, особенное влияние уделяя тому, какие трудности стояли перед воображением любого писателя, который пытался воссоздать тот подавляющий опыт, каким была жизнь в Лондоне того периода. Профессорам и друзьям, которые тогда давали мне советы, – Роберту Скоулзу, Нилу Лазарусу, Франко Моретти, Стивену Маркусу и покойному Эдварду Сэду, – спасибо, что направили меня к Брод-стрит с такой проницательностью и терпением.

Я в большом долгу перед многими людьми, которые прочитали рукопись и неизмеримо улучшили ее своими мыслями и поправками: Карлом Циммером, Полом Миллером, Говардом Броуди, Найджелом Пэнетом, Питером Винтен-Йохансеном и Томом Кохом. Несколько ученых оказались достаточно добры, чтобы прокомментировать отдельные разделы рукописи или ответить на мои вопросы по поводу материала: Шервин Нуланд, Стивен Линкер, Ральф Фрерихс, Джон Мекаланос, Салли Пател и Стюард Брэнд. Мой ассистент по исследованиям, Айвен Асквиз, снова оказал мне бесценную помощь, как и Расселл Дэвис, который в последнюю минуту добавил кое-какую информацию с улиц (и из библиотек) Лондона. Если в книге и остались ошибки, то они мои и только мои.

Я благодарен многим библиотекам, ресурсами которых я пользовался при сборе информации: Гарварда, МТИ, Нью-Йоркского университета, а также Нью-Йоркской публичной библиотеке. В особом долгу я перед двумя лондонскими учреждениями: Велкомовской библиотекой истории и изучения медицины и, конечно же, несравненной Британской библиотекой – даже далеким читальным залам в Колиндейле, где хранятся подшивки газет. Мои редакторы из Wired и Discover – Стив Петранек, Дейв Гроган, Крис Андерсон, Тед Гринвальд, Крис Бейкер, Марк Робинсон и Роб Левайн – помогли мне исследовать в последние несколько лет ряд тем, о которых я говорил в заключительных главах. Кроме того, я благодарен моим друзьям, которые сделали визит в Лондон таким приятным и вдохновили меня написать о нем книгу: Хью Уоррендеру, Ричарду Роджерсу, Рути Роджерс, Ру Роджерсу, Брайану Ино, Хелен Конфорд и Стефану Макграту.