Читать книгу "Смерть Гитлера - Жан-Кристоф Бризар"

Их буквально выцарапали из бутырской тюрьмы и погрузили в специальный поезд. Направление – город Брест, ранее Брест-Литовск, на крайнем западе СССР, у польской границы. Там их пересадили в другой, такой же секретный железнодорожный состав, направлявшийся в Берлин. Их поездка длилась больше недели. Во избежание любого контакта между ними каждый заключенный был помещен в отдельную камеру, и никто из них не знал, кто едет в вагоне рядом с ним. Годы спустя, когда его освободят из советских лагерей в 1955 году, Линге опишет это тяжелое путешествие: «Примерно через год после окончания войны меня бросили в вагон без окон и перевезли, как скот, в Берлин»[60]. Ганс Баур вспоминает о том, как их кормили в пути. «Мы ехали девять дней, и в течение всего этого времени наши ежедневные пайки состояли из небольшого количества солоноватой воды, половины сушеной рыбины и фунта хлеба. Мы добрались до Берлина полуголодные»[61].

В столице Германии их сразу же поместили в бывшую женскую тюрьму в Лихтенберге. «Мы думали, что знаем предел ужасных условий содержания, но тюрьма Берлин-Лихтенберг, управляемая русскими, превзошла все, что было до этого, – снова жалуется Баур. Надзиратели были просто садисты и наслаждались тем, что избивали заключенных. Однажды дверь моей камеры открылась, вошли люди, жестоко избили меня и в полубессознательном состоянии оставили лежать на полу. Когда они били меня, мне послышалось, как они говорили, что это в наказание за то, что я сидел на краешке кровати»[62].

Если их продолжают бить и унижать в Берлине, то это неспроста. Советское начальство получило приказ продолжать всеми способами оказывать на них давление, чтобы сломить любое возможное психологическое сопротивление. Их нужно подвести к согласию на безусловное сотрудничество, потому что их доставили сюда, чтобы разгадать одну из последних тайн конца войны: опознать труп фюрера. Советский следователь приказывает Бауру быть наготове. «Он сказал мне, что трупы Гитлера и его жены сгорели не полностью и находятся в хорошем состоянии, и что меня привезли в Берлин, чтобы опознать их». Но из задуманного ничего не вышло. В последний момент все отменили. «Меня так ни разу и не вызвали, чтобы опознать какой-либо труп», – отмечает личный летчик Гитлера. И причина этого та же: препятствия чинит министр госбезопасности Абакумов.

Что делать? Должна ли опергруппа Министерства внутренних дел вернуться в Москву и признаться Сталину в своей беспомощности и неспособности выполнить возложенную на них миссию? От такого удара Круглов, а значит и Берия, не оправились бы. Надо обойти «стену», выстроенную Абакумовым, и продолжить расследование. Не получив доступа к трупу, опергруппа «Миф» теперь отыгрывается на заключенных, доставленных из Москвы. Следователи знают, что это их последние карты. Через несколько дней им придется составить итоговый доклад и передать его на высочайший уровень в Кремле. На карту поставлена их карьера. Не дожидаясь этого, они проводят новые допросы, устраивают очные ставки между ключевыми свидетелями, а также реконструкции в бункере. Свидетелей они вызывают по одному. В спешке протоколы составляются от руки и по-немецки. Как обычно, суровый и воинственный Гюнше не дает себя запугать. Как настоящий боевой эсэсовец, бывший адъютант Гитлера ответы цедит сквозь зубы.

Вопрос: Во время предыдущих допросов Вы дали ряд противоречивых и неточных утверждений о предполагаемом самоубийстве Гитлера. Следователь еще раз требует от Вас правдивых и подлинных показаний, в которых Вы обязуетесь говорить правду.

Ответ: Я хочу, чтобы вся правда о самоубийстве Гитлера была обнародована, и у меня нет никаких оснований давать следователю какие-либо неточные или лживые показания. Мои предыдущие заявления соответствуют истине. Я совершенно убежден в этом.

На тот же вопрос камердинер Линге отвечает то же, что и Гюнше.

Ответ: Я утверждаю, что мои заявления, сделанные в Москве в феврале и марте этого года, соответствуют действительности.

Я утверждаю, что Гитлер мертв и что он умер при обстоятельствах, о которых я уже говорил: 30 апреля 1945 года Гитлер покончил с собой в бункере, который находится под садом рейхсканцелярии, выстрелив себе в голову из пистолета, предполагаю, в правый висок.

Когда очередь доходит до генерала авиации Баура, то он, будучи в стрессовом состоянии, оказывается более разговорчивым.

Вопрос: Ваши показания о судьбе Гитлера в феврале и марте этого года противоречивы и лживы. Мы ждем от Вас правдивых показаний по этому вопросу.

Ответ: Я говорил только правду. Я утверждаю, что Гитлер покончил с собой вместе с Евой Браун в своем бункере под рейхсканцелярией 30 апреля 1945 года. Это произошло при следующих обстоятельствах: через два часа после прощания с Гитлером я вернулся в бункер фюрера. Бункер был полон табачным дымом, что повергло меня в изумление, потому что курить вблизи от Гитлера не разрешалось. Доктор Геббельс, рейхсляйтер Борман, генерал-лейтенант Раттенхубер и около 15–20 эсэсовцев нервно переговаривались. Я тотчас же направился к доктору Геббельсу, Раттенхуберу и Борману, которые держались вместе, и спросил, закончилось ли уже всё. Мне ответили: яволь (так точно). «Где труп?» – «Он уже наверху и горит». Я слышал, как какой-то эсэсовец добавил: «Он уже весь сгорел». Я спросил у генерала Раттенхубера, как Гитлер покончил с собой. Тот ответил: выстрелом из пистолета калибра 0,8.

Следователи знают, что они не смогут допросить Раттенхубера, ведь люди Абакумова не допустят этого никогда. К счастью, Баур – человек мягкий и физически ослабленный. Он так и не оправился после ампутации ноги прямо после его попытки бегства из бункера в начале мая 1945 года. Его психическое состояние не лучше. Советские «стукачи», делившие с ним камеру, систематически доносят об ухудшении его психического состояния. Для советских следователей Баур «созрел». Если и есть какой-либо секрет, связанный со смертью диктатора, он вряд ли сможет его скрыть от них. Чтобы вынудить его к признаниям, советские следователи решают применить прием: обмануть, чтобы узнать правду.

Вопрос: У нас есть документы, подтверждающие, что в конце апреля 1945 года Гитлера в Берлине уже не было. Вот почему мы расцениваем Ваши заявления как отказ сказать правду, и мы призываем Вас эту правду сказать.

Ответ: Это абсолютная ложь. Я лично попрощался с ним незадолго до его смерти. Это было 30 апреля 1945 года между 6 и 7 часами вечера [Баур единственный, кто указывает это время, 18–19 часов. По словам Линге и Гюнше, Гитлер умер около 15 часов. – Прим. авт.]. Я был вызван к фюреру одновременно с полковником Бетцом [второй личный пилот Гитлера, он будет убит русскими в начале мая 1945 года при попытке бегства из бункера. – Прим. авт.]. Совершенно исключено, что я говорил с кем-то другим, а не с настоящим Гитлером. Ведь я слишком хорошо его знал, чтобы мне могли подсунуть кого-то, похожего на него.