Читать книгу "Голая Джульетта - Ник Хорнби"

Приятельские посиделки вчетвером вскоре переросли в нечто иное — в основном из-за того, что любое произнесенное Джексоном или Такером слово Дункан рассматривал как подтверждение или ниспровержение системы, выстроенной им в течение долгих лет кропотливой деятельности.

— Выглядит аппетитно, — вежливо похвалил еду Дункан, усаживаясь.

— Моя сестра бекон не ест, — объявил Джексон, и Энни заметила, что Дункан борется с желанием задать уточняющий вопрос.

— У тебя есть сестра, Джексон? — спокойно произнес он, очевидно решив, что вовсе ничего не спросить будет грубостью.

— Ага. Сестры и братья, четверо. Только они не с нами живут. У них свои мамы, разные.

Дункан чуть не подавился куском хлеба:

— Кгх… Э-э… То есть…

— И ни одну из мам не зовут Джули, — вставил Такер.

— Ну, от этой теории мы давно отказались, — авторитетно заявил Дункан.

Джексон глянул на него, потом на отца.

— Это неинтересно, Джек, — успокоил его Такер.

— А-а…

— Я показала Такеру и Джексону наш музей, — вступила Энни, выводя беседу на нейтральную тему, подальше от деталей, вызывающих излишние эмоции. — Показала новые экспонаты, акулий глаз. Помнишь, я тебе рассказывала об акуле? Кажется, и глаз упоминала.

— Да, помню. Ваша выставка ведь скоро откроется?

— Да, в среду.

— Непременно зайду.

— Мы устроим небольшую вечеринку во вторник вечером. Ничего особенного. Парочка представителей городского совета да наши общественницы, в узком кругу.

— Уговори Такера спеть на вашем приеме.

Ну вот, получается, что сама напросилась. Энни прикусила язык. Дункану только дай зацепку, он шанса не упустит.

— Ага, — скептически заметила Энни, — если Такер захочет прервать двадцатилетнее молчание, то лучшего случая, чем выставка в музее Гулнесса, и желать нечего.

Такер рассмеялся. Дункан уставился в тарелку и проблеял:

— Любой случай подходящий. Не знаю, сказала ли вам Энни, но я давний почитатель вашего таланта. Я… Без преувеличения можно сказать, что я лучший в мире знаток вашего творчества.

— Читал.

— О… Черт… Можете указать, в чем я ошибся?

— Даже не знаю, с чего и начать, — ухмыльнулся Такер.

— Может быть, дадите интервью? Чтобы упорядочить сведения. Вы видели наш сайт, публика там внимательная и благодарная.

— Дункан, перестань, — перебила его Энни.

— Извините.

— Да нечего упорядочивать, — отмахнулся Такер. — Вот я, вот моя жизнь, и вот где-то полтора десятка человек вроде вас, которые по каким-то причинам, только им известным, тратят кучу времени на гадание о жизни моей недостойной особы.

— Вполне может быть, что с вашей точки зрения все именно так и выглядит.

— Думаете, другие точки зрения вернее?

— Мы могли бы ограничиться лишь вопросами, касающимися песен.

— Отстань, Дункан! — велела Энни. — Вряд ли Такера интересуют ваши вопросы.

— Ага, значит, вы по-прежнему стремитесь проверить, я это или не я? И у вас заготовлен убойный вопрос, который поможет это выяснить?

— Я… Да, точно. Есть такой вопрос.

— Валяйте. Хочу проверить, достаточно ли я знаю свою жизнь.

— Только… Не будет ли этот вопрос слишком личным…

— Если не для детских ушей, мы проводим Джексона в его комнату.

— Нет-нет… Ничего особенного. Я только хотел спросить, кого еще вы рисовали, кроме Джули Битти.

Энни показалось, что температура в кухне вдруг упала на несколько градусов. Очевидно, Дункан затронул тему, которую нельзя было затрагивать, но почему эту тему нельзя затрагивать, Энни понять не могла.

— С чего вы взяли, что я ее рисовал?

— Я не хотел бы открывать источник.

— Ваш источник врет.

— Исключено.

Такер опустил нож и вилку на тарелку:

— Нет, мне это положительно нравится. Эти ребята воображают себя ясновидящими, а сами под носом ни хрена не видят.

— Иногда они достаточно зоркие ребята.

— Да бросьте!

Внезапно глаза Дункана утратили способность встречаться взглядом с присутствующими. Признак гнева, как Энни знала по опыту. С гневом своим Дункан управлялся несколько своеобразно; как и остальные его эмоции, гнев частенько находил самый неожиданный выход.

— Портрет Джули вовсе не плох. Только вот, могу поспорить, она больше не курит.

Надо признать, последнюю деталь Дункан преподнес с триумфом — который, правда, подпортил Такер. Он вскочил, перегнулся через стол и ухватил перепугавшегося Дункана за ворот рубашки.

— Ты был у нее!

Энни вспомнила день, когда Дункан ездил в Беркли. Вернулся он в гостиницу в странном настрое, рассеянный и возбужденный. Еще он сказал ей в тот вечер, что его одержимость Такером Кроу слабеет.

— Только чтобы воспользоваться туалетом.

— Она тебя пригласила воспользоваться туалетом?

— Такер! — крикнула Энни. — Отпусти его. Ты пугаешь Джексона.

— Ничего не пугает, — отозвался Джексон. — Наоборот, круто. Мне этот дядька вообще не нравится. Врежь ему, пап!

Его реплики хватило, чтобы Такер мгновенно выпустил рубашку Дункана.

— Нехорошо, Джексон, — отеческим тоном произнес Такер.

— Еще как нехорошо, — подтвердил Дункан.

Такер бросил ему предостерегающий взгляд, и Дункан, извиняясь, вскинул руки.

— Ладно, Дункан, будьте любезны объяснить, как вы оказались в туалете Джули.

— Конечно, я был неправ, признаю. Но когда я подошел к ее дому, у меня чуть пузырь не лопался. У дома сидел парень, и он знал, где ключ от входной двери. Джули не было дома, так что этот парень открыл дверь, мы вошли, я сходил в туалет, а потом он показал мне картину. Все вместе заняло не больше пяти минут.

— Тогда все в порядке. А то ведь если семь минут — это уже вторжение в чужие частные владения.

— Глупо получилось, верно. Я ужасно переживал. И сейчас еще переживаю. Даже забыть пытался.

— Однако теперь хвастаешься.

— Я не хвастаюсь. Но я хотел бы подчеркнуть, что я… серьезный человек. То есть серьезный исследователь.

— Похоже, это не одно и то же. Серьезный человек не станет вламываться в чужой дом.

Дункан тяжело вздохнул, и Энни испугалась. Сейчас еще что-нибудь выдаст!

— Что мне сказать в оправдание… Вы призывали нас слушать, и некоторые слушали слишком внимательно. Я хочу сказать, что если бы у кого-то появился шанс влезть в дом к Шекспиру, то такой шанс нельзя упускать, ведь так? Этот человек мог бы обнаружить ценную информацию. Мы узнали бы больше. Я легко могу оправдать человека, который роется в грязном белье Шекспира. В интересах истории и культуры.