Читать книгу "Мужчина моей мечты - Татьяна Веденская"

— Почему? — сонно спросила я. После целого дня ходьбы я засыпала примерно в течение тридцати секунд, даже если палатка стояла на каком-нибудь неудобном выступающем бугре.

— И как я мог решить, что ты — городская вертихвостка? Ты же просто создана для нашей жизни!

— С чего ты взял? — я села на спальник.

— Ты не устаешь, не жалуешься и, кажется, даже не страдаешь, хотя нагрузка, я тебе скажу, довольно серьезная! И вообще, действительно, почему на тебе самые правильные для таких походов ботинки? Откуда они у тебя?

— Я всегда их ношу, — улыбнулась я. — И между прочим, в свое время Рубин подошел ко мне на улице именно потому, что на мне были надеты альпинистская куртка и эти самые ботинки!..

Глава 6, в которой я ужасно боюсь пролететь мимо своего счастья

Человечество всегда волновало такое размытое понятие, как смысл жизни. Откуда мы пришли? Куда идем? Зачем господь потратил столько сил, чтобы нас создать? И зачем я живу? Думаю, нет ни одного человека, который хоть раз не задавал себе подобные вопросы. Надо сказать, что и я сама долгие годы не могла найти ответов на все эти вопросы. И с удивлением пыталась разгадать, для чего понадобилось создавать такую нелепую, несовременную женщину, от которой нет никакого проку. Конечно, когда на свете появился Артем Шубин, я как-то перестала сильно напрягаться по этому поводу, потому что как минимум была нужна, чтобы кормить его грудью. Хоть это оправдывало мое существование. За неимением никакого другого, женщине всегда доступен смысл, заключенный в материнстве. Я бы, кстати, вполне обошлась им, потому что от природы была лишена какого бы то ни было честолюбия и амбиций. Но оказывается, что и для меня всевышний приберег сюрприз, который, как кролик из шляпы, появился именно тогда, когда я его совершенно не искала и не ждала. На четвертый день нашего со Стешенко сумбурного путешествия по алтайской горной речке Катунь я вдруг поняла, в чем смысл моей жизни. Я должна и могу жить и работать в каких-то экстремальных условиях! Я просто создана для того, чтобы лазить по горам, ходить по лесам и плавать по рекам. Пусть я и не все еще знаю и умею, но мне не страшно находиться в лесу! Я могу найти дорогу, ориентируясь по своему вестибулярному аппарату. Я не боюсь тяжелых условий и очень, очень работоспособна. Даже Стешенко согласился, что для человека, впервые продирающегося сквозь таежные дебри, я подозрительно мало жалуюсь! И главное, я совершенно не хочу обратно.

Мысль о возвращении в город приводила меня в ужас. Скука банковских будней казалась мне теперь невозможной на фоне этих гор, этой жизни, этой реки, по берегу которой мы продвигались в гору.

— Я бы тоже могла плавать на рафтах, наверное. А как люди становятся гидами? Или, может, можно найти работу спасателя? Или еще что-то, чтобы жить в лесу? — приставала я к Стешенко. Тот, смеясь, отмахивался от меня. Мы взбирались вверх, на скалу, за которой должен был начаться более плавный подъем.

— Вот найдем Рубина, и с ним ты из лесов вылезать не будешь!

— А вдруг он уже не захочет, чтобы я была с ним? — озвучила я свои самые страшные страхи.

— Что? — не расслышал Павел за ревом порога, грохочущего под скалой.

— Ведь он может не захотеть ко мне вернуться! — проорала я ему на ухо, перекрывая гул порога.

— Как это не захочет? Заставим! Ты же — идеальная женщина! Это совершенно точно!

— Знаешь, я поняла, что даже если Алексей не захочет быть со мной, он все равно останется самым большим чудом в моей жизни!

— Как это? — удивился Павел, немного углубляясь в лес, чтобы обойти резкий подъем на скале.

— А вот так. Благодаря ему я теперь знаю, чего я хочу в жизни. Я всегда думала, что я — результат ошибки, эдакого ляпа, совершенного природой, и что единственное, чего я могу добиться, — это хоть немного стать такой, как все.

— Как все? Но зачем?

— Так в этом-то все и дело! Теперь я понимаю, что незачем. Теперь ясно, что именно такой женщины, как я, и не хватает в огромном количестве мест нашей планеты. И что там, среди лесов, гор, полей, снегов и еще бог весть чего — я буду просто прекрасна. Единственная, без которой никак не обойтись.

— Но ведь это правда! — кивнул Стешенко.

— Ага, — шмыгнула я носом. Не хватает только расплакаться от такой патетики. — Но я бы никогда не узнала про эту правду, если бы не Алексей!

— Ну, это ты зря, — добродушно пробубнил Павел.

Мы наконец перешли основной подъем и теперь стояли на холме, за которым речка уходила резко вниз, бурля и отскакивая от натыканных в речке камней. Я оглянулась назад и замерла. Красота пейзажа потрясла бы кого угодно. С высоты холма были видны бесконечные километры таежного леса, ковром устилавшего землю, над которой синело абсолютно чистое небо с красным огненным шаром солнца. Я подумала, что все-таки я права и моя жизнь после всего этого никогда уже не будет прежней. И я никогда уже не смогу обходиться без таких вот пейзажей, без удивительных красот, существующих на нашей земле.

— Юля, смотри! — заорал Паша.

— Что? — повернула я к нему голову.

— Смотри на порог!

— Что? — я переместила взгляд на бушующую рядом со мной воду. Вода переливала свои гребешки с камня на камень.

— Да нет, не туда. Смотри в исток порога. Ну что за медленная корова!

— Что? — я перевела взгляд на начало реки, и там, в лесу, среди елей и ивовых ветвей, вдруг отчетливо проступил сине-желтый контур.

— Рубин! Рубин! Сюда! — заорал Стешенко, махая всеми своими конечностями сразу. На его лице отразилась радость от того, что дальше можно не ходить. Потому что если я и переживала один из самых ярких моментов за всю жизнь, то он насмотрелся всех этих лесов и без меня.

Я, не отрывая глаз, следила за тем, как маленький сине-желтый овальчик скачет по шеверам и гребенкам, предваряющим порог. Я искала глазами его, моего драгоценного Рубина, и нашла. Он сидел на заднем борту рафта, ловко орудуя веслом и отдавая какие-то команды. Мне было хорошо его видно, так как исток порога находился практически на одном уровне со мной. Еще несколько секунд, и Алексей Рубин должен был проплыть мимо меня, практически рядом со мной, и я замерла, чтобы не пропустить ни одной подробности. Сердце стучало и норовило выскочить из груди. На этот раз от счастья.

Алексей был прекрасен, такой сильный, мужественный и сосредоточенный, в фонтане мелких блестящих брызг. Он не видел и не слышал нас, думая только о том, как преодолеть этот красивый бурный порог.

— Рубин! Я здесь! — изо всех сил закричала я, когда их надувной плот приблизился ко мне настолько, насколько это было возможно.

Алексей оторвал взгляд от воды и стал недоуменно озираться по сторонам, пытаясь определить, откуда раздается такой странный звук, похожий на человеческий голос. И вдруг, неожиданно для себя, он уперся взглядом в меня. На его лице тут же отразилась крайняя степень изумления. Он поднялся и потянул ко мне руку, кажется, забыв обо всем. Я побледнела и замахала руками, показывая ему на реку.