Читать книгу "Последний Хранитель - Дэвид Геммел"

– По твоим делам мы судим тебя. Шэннау увидел, что воин протянул руку к пистолету.

Рявкнул его собственный пистолет, но в тот же миг воин исчез, и пуля пронзила грудь мальчика на троне.

– О Господи, только не во второй раз! – простонал Взыскующий Иерусалима.

Его тело дернулось, и он мгновенно пробудился. По ту сторону костра сидела львица со львятами. Едва он приподнялся и сел, как львица зарычала, встала и направилась в темноту. Львята неуклюже побежали за ней. Шэнноу развел костер поярче. Проснувшийся Нои потянулся и зевнул.

– Вы хорошо поспали? – спросил он.

– Давайте свернем одеяла и поедем дальше, – ответил Шэнноу.

* * *

Как всегда, когда Пастырь хотел помолиться в одиночестве, он пошел на гору, уходящую под облака. Его путь вел через Медвежий лес, но опасности его не устрашали. Когда человек идет говорить со своим Творцом, никто и ничто не может преградить ему дорогу.

На душе у него было тяжело, ибо люди отвергли его. Именно этого и следовало ожидать – ведь такова всегда судьба пророков. Разве не были отвергнуты людьми Илия, Елисей, Самуил? Разве не отреклись они от самого сына Божьего?

Люди слабы и думают только о том, как набить живот, да о своих ничтожных нуждах.

Точь-в-точь как в монастыре, где все время молятся, а дела не делают.

«Мир полон зла, – сказал ему настоятель. – Мы должны отвратить от него наши лица и молитвами славить Господа».

«Но мир создан Богом, настоятель, и сам Иисус просил нас быть для людей тем же, чем закваска для теста».

«Нет, нас Он не просил, – ответил настоятель. – А только Своих учеников. Но сейчас Армагеддон, настали последние времена. Спасать людей поздно. Они сделали свой выбор».

Он покинул монастырь, взял бедный приход в шахтерском поселке и проповедовал в шатре-колоколе. Но там его нашел дьявол, был он взвешен на весах и найден легким. Люцифер привел на его проповедь девицу, Люцифер вложил ей в мысли плотское желание. О, он старался побороть власть плоти. Но как слаб человек!

Прихожане – не понимая ни искушений, каким он подвергался, ни внутренних его борений – изгнали его из поселка. Но он же не был ни в чем виновен! Это была Божья кара ей – то, что девица повесилась.

Пастырь покачал головой и осмотрелся, внезапно осознав, как далеко он углубился в лес. Он заметил растерзанный труп рептилии. Потом еще один. Остановив лошадь, он поглядел по сторонам. Трупы валялись повсюду. Он спешился и увидел возле куста Шаразад – ее тело было втиснуто под торчащие корни старого дуба. Оно было все в оставленных когтями рваных ранах, однако лицо ее чудом осталось нетронутым.

– Шэнноу был прав, – сказал Пастырь. – Ты правда схожа с ангелом.

Рядом с ее рукой лежал камень, весь в алых прожилках. Он поднял его – такой теплый и гладкий на ощупь! Положил в карман своего черного одеяния и сел в седло. Однако его ладони словно не хватало теплоты камня, и он опять взял его в руку.

Он ехал все вверх и вверх, пока не оказался на поляне у вершины кряжа. Там было холодно, но воздух был удивительно свежим и чистым, а небо – нестерпимо голубым. Снова спешившись, он преклонил колени в молитве.

– Отче дражайший, – начал он, – веди меня путями праведности. Возьми мое тело и душу. Покажи мне дорогу, которую мне должно пройти в трудах во имя Твое и по слову Твоему.

Камень в его руке стал горячим, его мысли затуманились.

Перед ним возникло золотое лицо, обрамленное бородой, суровое, с глазами светлыми, дышащее царственностью. Сердце Пастыря отчаянно забилось.

«Кто взывает ко мне?» – прозвучал голос в голове Пастыря.

– Я, Господи, смиреннейший из твоих слуг, – прошептал Пастырь, падая ниц и прижимая лицо к земле. Но – диво дивное! – лицо осталось перед ним, словно его глаза все еще были открыты.

«Открой передо мной свой разум», – произнес голос.

– Я не знаю как?

«Прижми Камень к груди».

Пастырь послушался. Его обволокло блаженное тепло и несколько минут убаюкивал безмятежный покои; затем теплота исчезла, и он вновь почувствовал себя одиноким.

«Ты тяжко грешил, сын мой, – сказал Пендаррик. – Как ты думаешь очиститься?»

– Я сделаю все, Господи!

«Садись на свою лошадь и поезжай на восток. Вскоре ты найдешь уцелевших… рептилий. Ты поднимешь Камень и скажешь им «Пендаррик». Тогда они будут следовать за тобой и исполнять твои приказания».

– Но они творения дьявола, Господи.

«Да, но я дам им случай спасти их души. Отправляйся в город, войди в Храм и вновь призови меня, и я укажу тебе, что делать».

– А как же Великая Блудница? Ее необходимо уничтожить!

«Не пытайся спорить со мной! – загремел Пендаррик. – В свой час я сокрушу ее. Иди в Храм, Никодим. Найди Золотые Свитки, спрятанные под алтарем».

– Но если Блудница попробует воспрепятствовать мне? «Тогда убей ее и всех ее присных».

– Да, Господи. Как повелишь. А Меч?

«Мы поговорим снова, когда ты исполнишь порученное тебе».

Лицо стало прозрачным и исчезло. Пастырь поднялся с колен.

На душе у него было легко.

Наконец-то он обрел своего Бога!

30

Вернувшись в новый дом, Бет, к великой своей радости, не нашла там никаких повреждении, оставленных землетрясением. Поля ниже все еще зияли трещинами и провалами, и упало несколько деревьев, но склон холма, который Бык выбрал для постройки ее дома, остался цел и невредим. Рыжий всадник ухмыльнулся Бет.

– Если ты скажешь: «Я же говорил!» – я проломлю тебе голову, Бык! – пригрозила Бет.

– Да чтоб я? Даже в голову не приходило! – Он привязал лошадь и помог Бет внести в дом раненого Стейнера.

– Я и сам дойду! – пробурчал Стейнер.

– Чтобы швы еще раз лопнули? Нет уж! – отрезала Бет. – А теперь придержи язык!

Бык с детьми переносили вещи с фургона, а Бет затопила железную печку и поставила томиться кастрюлю с бар-керовкой. Когда небо потемнело. Бык встал.

– Пора вернуться к менхиру Скейсу, – сказал он. – Уж конечно, там дела невпроворот. Может, вам что-нибудь привезти завтра?

– Если в городе что-то осталось, я бы не отказалась от мешочка соли.

– Привезу. И вяленого мяса тоже. Припасов, как погляжу, у вас маловато.

– У меня маловато обменной монеты, Бык. Придется взять у тебя в долг.

– Да вы не стесняйтесь, – ответил он. Она смотрела, как он вскочил на лошадь и ускакал. Потом покачала головой и позволила себе улыбнуться. Вот из него вышел бы неплохой муж, подумала она. Он заботливый, сильный и к детям привязался. Но перед улыбающимся лицом Быка возникло лицо Йона Шэнноу.