Читать книгу "Кривое зеркало жизни. Главные мифы о раке, и что современная наука думает о них - Мария Кондратова"

Виктор Франкл настаивает на том, что нет и не может быть таких обстоятельств, в которых человеческая жизнь утратила бы всякий смысл. Болезнь и смерть могут отнять у нас многое, но не в состоянии лишить нас этого последнего достоинства. Вот как пишет об этом австрийский психолог в главной книге своей жизни «Человек в поисках смысла»[6]: «Какое, однако, мы имеем право утверждать, что жизнь никогда и ни для кого не перестает иметь смысл? Основанием для этого служит то, что человек в состоянии даже безвыходную ситуацию превратить в победу, если рассматривать ее под человеческим углом зрения. Поэтому даже страдание заключает в себе возможность смысла. Само собой разумеется, что речь здесь идет только о ситуациях, которые нельзя устранить, нельзя избежать и нельзя изменить, о страдании, которое не может быть устранено. Как врач я, конечно, имею в виду, прежде всего, неизлечимые болезни, неоперируемые раковые опухоли. Осуществляя смысл, человек реализует сам себя. Осуществляя же смысл, заключенный в страдании, мы реализуем самое человеческое в человеке. Мы обретаем зрелость, мы растем, мы перерастаем самих себя. Именно там, где мы беспомощны и лишены надежды, будучи не в состоянии изменить ситуацию, — именно там мы призваны, ощущаем необходимость измениться самим».

Ученик Франкла Альфрид Лэнгле в своей книге «Жизнь, наполненная смыслом»[7] приводит следующий пример: «Госпожа Б. почувствовала отчаяние, когда ей поставили диагноз — рак — и сказали, что операция не принесет улучшения. Что она могла сделать в такой ситуации? Приблизительно в это же время она узнала, что двое ее детей планируют поездку в Америку. Она сразу увидела по крайней мере одну возможность того, как ей действовать в новых обстоятельствах, — она решила не говорить о своей болезни детям. Женщина знала, что они не воспользуются единственным шансом совершить поездку, если узнают о ее диагнозе. Этим своим решением она не позволила болезни полностью распоряжаться ею и диктовать, как она должна себя вести. Страдая от рака, который — так уж случилось — существовал, она тем не менее испытывала определенное удовлетворение в связи с тем, что и в этой безвыходной ситуации кое-что зависело от нее, потому что был найден ответ на вопрос, зачем ей следует выдерживать эти страдания».

Это рассказ не о том, что больному нужно непременно скрывать свою болезнь от близких — бывают разные семьи, разные отношения, разные обстоятельства. Лэнгле делает совсем другие выводы из этой истории: «Жизнь многих людей показывает, что никогда не бывает так, чтобы судьба полностью распоряжалась нами. Есть то, чего нельзя избежать, но у нас также всегда есть возможность поступать хоть в чем-то независимо от обстоятельств. Однако если человек „зацикливается“ на претензиях к судьбе, требуя от нее отменить неизбежное или изменить уже произошедшее — ставя, таким образом, заведомо невыполнимые условия, — то все другие возможности для действия постепенно исчезают из его поля зрения. Наибольшая опасность, связанная с ударами судьбы, пожалуй, заключается в том, что человек становится депрессивным, постоянно думает только о том, что все могло бы быть по-другому, счастливее и лучше, если бы не эта судьба… Но жизнь устроена так, что выбирать ее условия по своему желанию возможно далеко не всегда.

Когда человек сталкивается с ударами судьбы и сознает, что он бессилен их предотвратить, для него не так уж важна причина его страданий; она становится вещью второстепенной, поскольку не доступна его влиянию. Главным теперь становится его решение: захочет ли он принять страдание или попытается уклониться от судьбы (через отрицание реальности, наркотики, самоубийство). Только за ним остается право выбора того, как он страдает и ради чего стоит жить дальше — появятся ли у него новые отношения и ценности, ради которых он, несмотря на все страдания, готов продолжать жить. То, ради чего человек страдает, относится к самому сокровенному в его жизни. Что же еще, кроме сущности самого человека, может проявиться при этом? Страдание принадлежит к интимнейшей сфере личности, и поэтому его неуместно использовать для того, чтобы разыгрывать из себя героя. Здесь важнее всего оставаться самим собой».

В мире, в том числе и в России, действует множество благотворительных организаций, помогающих пациентам с онкологическими диагнозами. Одна из них была основана совсем недавно, в 2018 году, онкологом Андреем Павленко, который неожиданно для себя оказался в роли пациента с диагнозом «рак желудка третьей степени». Взгляд на проблемы онкологических больных «с другой стороны» — пациента (пусть и привилегированного), а не врача — позволил Андрею изнутри увидеть все недостатки современной отечественной системы помощи раковым больным. Он использовал свой человеческий и врачебный авторитет, чтобы привлечь внимание к существующим проблемам, и, едва оправившись от тяжелого многомесячного лечения, взялся за организацию фонда, основной целью которого является помощь пациентам и повышение квалификации отечественных врачей. История Андрея Павленко в очередной раз подтверждает, что человек сильнее любых обстоятельств. Он способен сделать источником вдохновения, источником деятельности даже смертельную болезнь и обратить свое страдание в помощь другим. Бояться болезни, бояться смерти — естественно для смертного существа, осознающего свой предел. Но, пока мы живы, в наших силах сопротивляться отчаянию. Победить болезнь дано не каждому, победить смерть пока еще не дано никому, но у человека остается возможность сохранить себя, свое достоинство и свои ценности и уйти непобежденным.

Заключение. Пути научного познания — притча о слонах и слепцах

«Кризис перепроизводства» научного знания, о котором говорилось выше, дал начало новому научному направлению, которое получило название «системная биология». Его задача — восстановить целостную биологическую картину мира на современном уровне научного развития и не дать науке о живом «утонуть в деталях». В мире «узких специалистов» системные биологи притязают на сохранение обобщенного «синтетического» взгляда на биологические явления и заново учатся видеть за деревьями лес.

Ученые, работающие в этой области, любят иллюстрировать смысл своей деятельности старинной индийской притчей о слоне и слепцах:

«Привели как-то в один город слона. Многие захотели увидеть его. Среди них были и известные на всю округу слепые мудрецы. Но как увидеть слона, если ты слеп?

— Я знаю, — сказал один мудрец, — мы ощупаем его.

— Хорошая идея, — согласились другие. — Так мы сможем узнать, какой он — этот СЛОН.

Итак, шестеро мудрецов пошли „смотреть“ на слона.

Первый нащупал большое плоское ухо. Оно медленно двигалось вперед и назад.

— Это веер! Слон похож на веер! — воскликнул он.

Второй мудрец стоял возле ноги слона и трогал ее. Она была круглой и могучей.

— М-м-м… это что-то круглое и толстое… Слон похож на дерево! — воскликнул он.