Читать книгу "Капкан для Тайфуна - Михаил Алексеев"

– Чего ж мы тогда 16-й Армии не помогаем?

– Всему свой срок! Армия Рокоссовского дает нам время на перевооружение и освоение техники. Наступит момент, и мы станем ей помогать, а потом и заменим ее. Ладно. Пора ехать, службу никто не отменял. Еще встретимся.

Они пожали друг другу руки и расстались.

Флеров проводил взглядом отъехавшую машину штаба армии и повернулся к лагерю. Почти вся батарея собралась возле новой кухни и счастливого старшины и его водителя, ставших обладателями первой техники батареи. Капот у машины был уже поднят, и все водители заглядывали под него.

«Как дети!» – подумал Флеров и, улыбнувшись, подал команду о сборе всего командного состава в своей палатке. Предстояла огромная работа. Но он был ей рад.

А через сорок минут где-то невдалеке залпами стали бить орудия, и иногда в промежутках слышался вой реактивных систем. Бог войны был явно за русских.

Г. Вязьма. Штаб 16-й Армии

Сегодня был крайне трудный день! Немцы сделали выводы из вчерашних неудач и сумели приспособиться к неблагоприятной для них ситуации. Немецкая пехота атаковала еще в утренних сумерках, и не везде части его армии оказались на высоте. Видимо, успокоенные вчерашним успехом, командиры прозевали атаку. Ничего страшного не случилось, ни в одном месте немцы не смогли продвинуться дальше первого эшелона обороны дивизий. И не во всех дивизиях это случилось, но даже вклинившись в оборону дивизий, они использовали этот момент с максимальной пользой для себя, немедленно усиливая эти направления резервами, и, связав боем полки второго эшелона, атаковали во фланги дивизии, удержавшие свою передовую. В двух случаях пришлось использовать армейский резерв. Благо расстояния для маневрирования им были незначительны, а сам резерв максимально мобилен. Плюс прорывы произошли с разницей во времени в четыре часа, и резерв успел в оба места. Немцы понесли очень серьезные потери, но в данный момент они могли себе это позволить. Тем не менее уже вечером по итогам боев Рокоссовский дал команду на отход войск на северо-западном и северном направлениях. Иначе завтра вклинения немцев в оборону армии как ржа разъедят ее и несколько его дивизий попадут в окружение, где будут немедленно уничтожены. Пока стабильно держался фронт на северо-востоке и востоке. Две немецкие танковые дивизии, потеряв возможность маневра, топтались перед нашей обороной, неся потери в танках и пехоте. На юге немцы в первой половине дня потеснили 309-ю дивизию, но двумя часами позже согласованный контрудар резервов 19-й и 214-й дивизии ликвидировал вклинение и восстановил оборону. В этот день снова гораздо увереннее чувствовали себя дивизии с артполками в тылу, управляемыми союзниками. Артиллерия смогла отрезать первый эшелон наступающих от резервов и полки этих дивизий «пережевали» немецкую пехоту. Но таких дивизий было всего шесть, плюс две дивизии, граничащие с Особым районом. Тридцать восьмая и 214-я дивизии были уверены в одном своем фланге, поэтому их резервы смело действовали на противоположном. Более того, как сообщил консультант, 11-я немецкая танковая дивизия понесла сегодня критические потери, а контрудар резерва Особого района привел к уничтожению штаба этой дивизии и гибели ее командира. Судя по этому эпизоду, за этот участок фронта можно было быть спокойным. Союзники, по-видимому, используют все свои силы при необходимости, но это район не отдадут. В связи с этим Рокоссовский поинтересовался их возможностями в оказании более существенной помощи его армии. Полковник, вздохнул и пояснил, что эти возможности существенно ограничены линией снабжения их базы в этом времени. Поэтому рассчитывать на их дивизии не стоит. Они просто не смогут их тут снабжать.

Аэродром «Двоевка»

Ночью аэродромы под Вязьмой больше напоминали гражданские аэропорты мирного времени. Транспортники, а их летало несколько десятков, и делали они не по одному рейсу за ночь, садились, взлетали, кружились в районах ожидания. Не будь РЛС, системы опознавания, устойчивой радиосвязи и грамотных диспетчеров на КП, аварии были бы неизбежны. Аэродромы кишели улетающими и прилетающими, командами разгрузки и погрузки, спешащими специальными и транспортными машинами. Комендантам аэродромов ночами было гораздо труднее, чем днем, когда работала боевая авиация. Этой ночью Захарову Москва прислала подарки, ожидаемые и совсем нежданные. Прилетело двадцать четыре истребителя. Все разных марок и полков. Остатки от авиации Западного и Резервного фронтов. Захаров не привередничал, ему подойдут все. Он тут же распорядился дооборудовать их всем необходимым и на бумаге уже прикидывал, что у него получается, сводя однотипные самолеты в группы. Получалось следующее: восемнадцать «лаггов», пятнадцать «яков», девятнадцать И-16 и шесть «мигов». Негусто! Но бывало и хуже. И тут ему доложили, что на аэродром приземляются штурмовики Ил-2. Через тридцать минут перед ним стоял подполковник Витрук Андрей Никифорович и докладывал о прибытии полка в его распоряжение. В полку было двадцать два самолета Ил-2. Захаров сразу же распорядился, чтобы вызвали начальника технической группы союзников.

Тот появился минут через десять, еще не до конца проснувшийся. Поздоровался и с интересом посмотрел на неизвестного ему человека.

– Вот, представляю командира штурмового полка, прибывшего в дивизию. Подполковник Витрук, Андрей Никифорович, 65-й штурмовой.

Инженер пожал протянутую руку и представился в свою очередь.

– Значит, наше предложение одобрено. Это хорошо! У нас тоже все готово. С утра начнем переоборудовать ваши самолеты, – высказал он свое мнение по поводу прибытия штурмовиков.

– А что значит «все готово»? – с подозрением оглядывая странную форму инженера, переспросил подполковник.

– Это значит, что ваш полк переброшен сюда по нашей просьбе. Точнее, предложению. И на случай положительного решения мы подготовили все необходимое оборудование и вооружение. А также инструмент и заготовки, чтобы ускорить процесс переоборудования самолетов. Бортстрелки прибыли с вами?

– Э… я тоже не в курсе предложений, – вмешался в разговор генерал.

– Существует общий план по организации всей боевой деятельности в районе Вязьмы. План составлен нашим… военно-политическим руководством. Но он общий! То есть там расписаны мероприятия, но каждое в нескольких вариантах исполнения. Окончательное решение по плану остается за советским руководством. Так вот, по нашей части, то есть обеспечению деятельности ВВС, там был и вариант размещения ударных самолетов на территории окруженной группировки. Ну, к примеру, там был и вариант вообще вывода остатков 43-й авиадивизии под Москву. Но эффективность, с какой действуют летчики товарища генерала в последние дни, видимо, подвигла руководство использовать положение аэродрома «Двоевка» по максимуму.

– Да что у вас тут происходит? Странный человек говорит странные вещи, прямо скажу, попахивающие антисоветчиной, – занервничал подполковник.

– Утром! Утром особист все объяснит, расскажет и заставит расписаться в том, что вы все уяснили, – подавляя зевоту, объяснился инженер. – А пока сообщаю и вам, товарищ подполковник, и вам, товарищ генерал-майор, утром Ил-2 становятся на переоборудование. Конкретно: меняем радиостанции, ставим прибор опознавания, усиливаем крыло и устанавливаем пилоны под блоки С-5 и аппаратуру прицеливания, режем фюзеляж за кабиной пилота и оборудуем место для бортстрелка, устанавливаем туда пулемет калибра 12,7. После этой переделки каждый «ил» сможет выдавать по цели в заходе до тридцати двух НУРСов калибра 57 мм. Таким образом будет достигнута возможность гарантированного поражения цели за один заход, и, следовательно, это повысит живучесть самолета. Если товарищ генерал не откажет в любезности оказать помощь мои людям своими специалистами, двадцать два самолета сможем переоборудовать за неделю.