Читать книгу "Пиковая дама и благородный король - Лариса Соболева"

— Петя, что ты как слон! Который час?

Ревякин не побаловал ее ответом, не оправдывался, не извинился. Он поставил чемодан на кровать, раздвинул дверцы гардероба, доставал оттуда вместе с плечиками и абы как бросал ее одежду. Власта со сна тормозила, некоторое время терла глаза, растерялась, пролепетав:

— Что ты делаешь? Зачем?..

— Мы прощаемся.

— Прощаемся? То есть? Петя… как это?

Ревякин стал у нее в ногах, опершись о спинку кровати.

— Ты мне изменила — раз, ты меня предала — два. Этого хватит?

Лучшая защита — нападение, только оно. Иногда ответные нападки помогали справиться с Петей, Власта владела этим искусством, как полагала, недурно. После, когда он смягчится, надо кинуть два-три упрека, дабы навесить комплекс вины, тут главное не перебрать и разбудить совесть. Совесть… если она есть у мужиков, но нужно поискать, некоторые ее прячут, а усердие окупится сторицей… Короче говоря, совесть — мощный стимулятор, при помощи которого женщина способна выбить из партнера максимум выгоды для себя. А вот потом — заласкай его, облобызай всего, тащись от него в постели, чтоб у пацана атрофировалось чувство реальности, чтоб отбить у него способности ориентироваться в твоих психологических атаках. Это очень увлекательная игра, из серии развивающих, а совершенствоваться можно до старости. Власта начала с первой ступени — взяла агрессивно-оскорбленный тон:

— Я чувствовала, мне готовят крупную гадость, по тебе видела. Значит, тебя взяли в оборот. Петя, кто тебе это наплел… Я? Тебе? Изменила?

— Да. Ты. Мне. С Байраном.

— С этим?! Ха-ха-ха… (тоже тактика сильная: свести к ничтожеству проблему). Петя, это же смешно… Ты сам подумай!

Но Петя из той безнадежной породы, которая с играми не дружит в силу прямолинейности от рождения, что не исправляется.

— Не пыли, не поможет, — сказал Ревякин спокойно, от него веяло безнадежностью. — Ну, измена — ладно, выгнал и забыл. Но из-за твоего языка не стало людей, близких мне людей, я потерял крупные бабки, а за это расплачиваются жизнью. Вставай! И на выход.

— Дай мне хотя бы одеться…

Он был безжалостен и неумолим:

— На улице оденешься. Два чемодана тебе хватит? За остальным барахлом не возвращайся, я все сожгу.

Ревякин нес чемоданы, Власта семенила за ним, наступая на длинную ночную сорочку и чуть не падая. Догадалась поднять подол, но за порог не ступила, надеясь на отходчивость, когда ему можно вдолбить в тупую голову свою версию.

— Петя… — заревела она. — Меня оклеветали! Эти подлые людишки, они завидуют нам!

— Было б чему завидовать. Тебе — да, завидуют, а мне — найди хотя б одного завистника.

— А, поняла! Ты освобождаешь место для другой, поэтому придумал некрасивый предлог!

— Да! — зарычал Ревякин, значит, его достали, Власта достала. — Мне нужна другая! И чтоб рожала, а не шантажировала: что мне за это будет, какой подарок ты мне купишь? Ах серьги? А я хочу домик на море, желательно на Адриатическом.

Передразнивал ее неудачно, прислуга, прибежавшая на шум и притаившаяся за дверью, прыснула в кулак, обе женщины спохватились, зажали рты ладонями. Сочувствия к хозяйке не испытывали, не у всех счастливиц, попавших на перины, хватает ума держать голову трезвой, в этом смысле Власта охамела до безобразия и зарвалась. За что боролись, на то и напоролись — ее случай.

— И чтоб не навязывала женитьбу! — давал запоздалый урок Петя. — Я сам должен решать, с кем хочу прожить жизнь, сам! И чтоб контракты не составляла, а по-старому, по доверию! И чтоб отдавалась мне, когда я этого хочу, а не… Давай, давай! Ножками, ножками.

— Я же босиком, — упиралась Власта, еще не веря в плачевный финал.

Петя не поленился оказать ей услугу, но по пути огласил дом ревом:

— Эй, вы! Кто там прячется? Завтра с утра начинайте ремонт в спальне, вызовите рабочих. Мебель, одежду, белье — все отдать, в церкви отнесите, там раздадут. Себе не брать, чтоб выветрился ее дух из этого дома. Унюхаю — выгоню.

Прислуга пятилась назад…

Ревякин принес Власте тапочки, затем вывел, держа за локоть, за ворота и оставил. В доме погас свет, Власта села на чемодан и отчаянно зарыдала. Сумочку не забрала, а там деньги, телефон, как теперь быть? Назад не пустит, сумку не вынесет, это же Петя!

22

Вероника выспалась, как никогда. Вот оно — средство от бессонницы: не спать двое суток, вернее, очень мало спать. Она чистила зубы в ванной, там и услышала звонок. Кто это с утра пожаловал?

— Бегу! — крикнула в прихожую и убежала в комнату, не встречать же людей в трусиках и футболке. — Одну минуту! Я сейчас!

Кое-как натянув джинсы, застегивая на ходу блузку, она бежала открывать, разумеется, спросила кто! Петя запретил открывать дверь незнакомым людям, хоть электричество придут проверять, хоть газ, да хоть Вероника зальет нижний этаж — не открывать никому, он приедет и разберется. Но это была…

— Даша? — ахнула Вероника.

— Как ты себя чувствуешь? — снимая плащ, поинтересовалась та.

— Нормально. Голос восстанавливается. Иди на кухню.

Не хотелось бы один на один с ней выяснять отношения, Петя обещал прислать парня, а Даша с утра прискакала. Нетерпение пригнало ее. Ну что ж, Вероника еще вчера придумала, каким образом себя защитить. Взяв папку, она пришла на кухню, поставила чайник, снова горело две конфорки. Поболтали о пустяках минуты три. Вероника будто забыла, но Даша помнила:

— Когда покажешь тайник Зины? Это далеко?

— Уже близко, — ставя чашки на стол, улыбнулась Вероника.

— Как интересно. Я думала, тайники только в кино и книгах бывают.

— Я уже туда залезла.

— И нашла? — Вероника без слов, но с улыбкой закивала. — Что, правда? Документы есть?

Вероника игриво отскочила к окну, из папки достала файлик и повертела им перед собой, показывая Даше, но не давая ей рассмотреть. А вдруг эта хитрющая девушка видела подобные бумаги, Вероника поклясться могла, что допустила не меньше сотни ошибок, когда занималась подделкой.

— Вот, вот, вот! — с торжеством повизгивала она хрипловатым голосом. — Смотри: печать… подпись… данные Беляева…

— Можно поближе посмотреть?

— Э, нет, дорогая. — Вероника спрятала файлик за спину. — Позже. Сначала скажи, кто ты есть?

— В каком смысле? — распахнула глаза Даша, улыбаясь в ответ.

— В прямом. Видишь ли, ты допустила одну маленькую ошибку. В телефоне сестры нет твоего номера, а он должен быть. Его нигде нет, я набирала, надписи не появляется, что этот номер уже есть. Значит, ты с моей сестрой не дружила. Кто ты? Откуда взялась и почему прикидывалась подругой Зины? Что, нечего ответить?