Читать книгу "Алмазный огранщик. Будда о том, как управлять бизнесом и личной жизнью - Майкл Роуч"

Молния вспыхивает и гаснет мгновенно. Обусловленные причинами вещи тоже рождаются и умирают быстро, в зависимости от условий, которые сошлись, чтобы вызвать их к жизни.

Облака собираются и тают в небе по воле змееподобных существ — нагов и других сходных с ними созданий. Вещи, вызванные к жизни различными причинами, ведут себя точно так же; под влиянием ментальных отпечатков — то одних и тех же для различных членов группы, то разных — они рождаются и умирают.

Каждая из приведённых метафор, кроме того, подразумевает, что никакой объект, вызванный к жизни причинами, не имеет никакого самостоятельного существования и причин для него.

Приведённое здесь объяснение относится к порождённым причинами вещам, составляющим целую группу. Процитируем более узкое перечисление из сутры Учителя Нагарджуны:

Твоё физическое тело — это пузырь, принимающий форму,

А чувства напоминают морскую пену;

Умение различать — есть всего лишь мираж,

А другие составляющие пусты, как тростник;

Осознавание же подобно иллюзии —

Так говорил Солнцеподобный.

[Это и есть упомянутые выше пять составных частей личности; «Солнцеподобный» — эпитет Будды.]

Учитель Камалашила относит последние три метафоры к трём временам [прошлому, настоящему и будущему]; это слегка отличается от нашего объяснения, но в целом не противоречит ему.

Короче говоря, Господь Будда учит нас «видеть, что всё и каждая вещь, порождённые причинами, непостоянны и пусты — не обладают собственной природой, именно как в девяти приведённых выше примерах». Кроме того, мы должны рассматривать эти строки, как указание на отсутствие врождённой природы у людей и отсутствие такой природы у вещей.

Только что процитированная строфа относится главным образом к непостоянству личности — к тому факту, что, как индивидуумы, мы должны прийти и к концу нашей карьеры, и к концу нашей жизни. На значительно более глубоком уровне (хотя речь идёт сейчас и не об этом) непостоянство может быть объяснено в терминах ментальных следов и скрытого потенциала. То есть в нашем уме существуют отпечатки, которые создают наше восприятие, самый мир вокруг нас и даже наше собственное тело и ум. Эти отпечатки похожи на любую другую форму энергии — на всё, что было когда-либо приведено в движение в силу неких обстоятельств или благодаря соответствующим условиям.

Скажем прямо, тот факт, что вещи приведены в движение, тот факт, что одни вещи — ментальные отпечатки определяют появление других вещей, окружающего нас мира и даже нашего тела и ума, непременно означает, что эти последние должны в какой-то момент остановиться, закоптиться, уже только потому, что они начались. Согласно буддизму, чтобы вещь закончилась, не требуется ничего, кроме того, что она началась. В тот момент, когда вы бьёте по мячу бейсбольной битой, вы уверены, что этот мяч где-то и как-то докатится до остановки. Ваша коммерческая карьера закончится, потому что вы получили свою первую работу. Ваша жизнь закончится, потому что вы родились, и никаких других причин не требуется. Успех вашей попытки удостовериться, что ваша личная жизнь и коммерческая карьера по-настоящему состоялись, зависит от вашей абсолютной уверенности в том, что в один прекрасный день они обе закончатся.

В тот день, когда я вошёл в «Андин» в поисках моей первой настоящей работы, я столкнулся с Ширли; это было нетрудно, так как она была единственной сотрудницей на тот момент. Я тогда только что оставил за плечами восемь лет напряжённых занятий в маленьком тихом монастыре с моим Ламой по теории буддизма и практики медитации, поглощающих всё моё время и внимание. Пока я каждое утро в течение двух часов добирался до работы, грохот и зловоние Нью-Йорка буквально доводили меня до тошнотворного состояния, но потом я целый день любовался Ширли, и это примиряло меня с жизнью. Она была сильной гордой уроженкой Ямайки с ниспадающими на плечи чёрными волосами и улыбкой размером с комнату. Я вырос в штате Аризона и никогда прежде не встречал островитянок, поэтому был в полном восторге, когда увидел, как это живое солнышко разгуливает по коридорам, напевая мелодичные песенки в живом британском ритме.

Ширли и её муж Тед быстро стали для меня как семья; вместе с владельцами фирмы, Офером и Аей, мы переживали все взлеты и падения «Андин», пока, наконец, ежегодно удваивая и утраивая уровень продаж, мы не достигли его текущего объёма, превышающего 100 миллионов долларов в год. Мы с ней одновременно управляли большими подразделениями: она отделом доставки, а я — алмазным.

Неизменное чувство юмора и любовь, которую она изливала на окружающих, были поистине легендарными; мы могли проработать до часу ночи, а то и до двух, а она всегда оставалась всё такой же весёлой и приветливой, как и в начале дня. Её губы всегда что-то напевали, даже когда ей приходилось управлять почти сотней подчинённых или упаковывать и доставлять высококачественные ювелирные изделия количеством до десяти тысяч штук ежедневно, соблюдая немыслимо сжатые сроки. Она всегда приходила первой, а уходила последней и готова была насмерть биться за своих сотрудников. Эти и другие черты её характера завоевали ей исключительную преданность и любовь всех, кто с ней работал. Внутренняя мощь, которую излучали её глаза, и глубокие религиозные убеждения — деятельная христианская позиция — делали её оплотом силы для всех нас.

Помню, как пришла первая неприятность; нам сказали, мол, что-то не так с Ширли и не хотим ли мы навестить её в госпитале. Это был тот самый шок, который всегда переживаешь, когда кто-то, казавшийся незыблемым, вдруг оказывается более чем уязвимым и хрупким. Такое же чувство я испытал, когда у моей матери обнаружили опухоль в груди или когда мой отец на охоте потерял сознание и почти сорвался со скалы, а я, совсем ещё пацан, пытался удержать его огромное тело от падения в пропасть. У Ширли был довольно серьёзный случай диабета, но всё могло бы ещё быть хорошо, если бы она слегка сбавила темп, питалась хорошо и регулярно и вовремя глотала все эти разноцветные пилюли.

Но ей было не до этого. Вы должны понять, что компания в те дни стремительно набирала обороты, завоёвывая рынок; мы были неуловимы, управляя по всему миру своими филиалами, которые не могли без нас обойтись. Мы с Ширли вышли на такой уровень, на котором играючи управлялись с сотнями тысяч или даже миллионами долларов в час.

Наши заработки выросли почти пропорционально объёму работы и количеству подчинённых; мы стали маленькими богами в своих офисных королевствах, походя, за десертом решая судьбы своих подданных оптом и в розницу, как будто те были нашими куклами или игрушечными солдатиками, и перетасовывая их по своей прихоти. «Андин» была для нас и всепоглощающей страстью, и повелительницей; компания предъявляла к нам немыслимые требования и выводила нас на такой уровень интенсивности труда, который наголову превышал наши возможности. А наградой за всё были только деньги, которые мы и во сне не мечтали увидеть. И вот Ширли стала задерживаться всё позже и позже, приходя от работы в тот транс, в котором все мы до некоторой степени пребывали.