Читать книгу "Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв. - Ален Демурже"

На пути к получению имуществ оказалось множество препятствий. Во Франции Филипп Красивый, в конечном счете согласившийся с решением папы от 24 августа 1312 г., потребовал от Госпиталя, прежде чем снять секвестр, чтобы тот выплатил ему сумму в 200 тысяч турских ливров в качестве компенсации расходов по управлению. Когда это было сделано, король 28 марта 1313 г. отдал приказ своим бальи и сенешалям. В Пуату (документ сохранился) сенешаль вручил королевский приказ сержанту, который произвел передачу шести домов Храма в сенешальстве прокурору, представляющему Леонардо де Тибертиса. Это произошло в течение недели с 20 по 27 мая 1313 г., и был составлен протокол[757].

Не всегда дела шли так быстро: в Осере передача завершилась не ранее 1316–1317 гг., в других местах — еще позже. Сыновья Филиппа Красивого, Людовик X, а потом Филипп V, выдвинули новые финансовые требования, которые орден Госпиталя был вынужден принять соответственно 14 февраля 1316 г. и 6 марта 1318 г. Тем временем папа Иоанн XXII в нетерпении 5 декабря 1317 г. пригрозил санкциями виновникам задержек.

Общее представление об этих проблемах можно составить, исходя из сведений, которые собрал Ж. Делавиль Ле Ру[758]. Во Франции, Дофине, Северной Италии и Чехии основную часть имуществ передали с 1313 по 1317 г. В Неаполе и Провансе (Роберт был одновременно графом Прованским и королем Неаполитанским) процесс затянулся до 1334 г. В Англии понадобилось два вмешательства папы, в 1317 и 1322 гг., и визит Тибертиса в 1327 г., чтобы дело чуть-чуть сдвинулось, и то не урегулированное до конца; в Шотландии же это произошло только в 1354 г. В Германии, где у ордена Храма было немного владений, но где он располагал сильной поддержкой со стороны аристократии, имущества захватили родственники тамплиеров, рассматривая их как составные части своих вотчин. (Положение в Испании рассматривается в отдельной главе.) Орден Госпиталя приобрел далеко не все, чем владели тамплиеры. Не будем слишком о нем сожалеть — ведь он удвоил и даже утроил свой патримоний. Например, в приорате Франция (Иль-де-Франс, Пикардия, Бельгия, Нормандия) 68 из 106 командорств Госпиталя прежде были командорствами Храма[759].

Добавим в завершение главы, что папы не забыли и о себе: 21 июня 1317 г. все имущества орденов Храма и Госпиталя в Конта-Венессен были переданы папству. Папа Иоанн XXII подумал также о своих интересах и интересах своей семьи: в 1320 г. госпитальеры Каора, его родного города, передали ему имущества тамплиеров этого города[760].

Это внезапное расширение побудило Госпиталь модифицировать свою административную структуру. Ему пришлось укрупнять подразделения, продавать, менять, чтобы постройки или часовни не дублировали друг друга. От великого приората Сен-Жиль (Прованс) в 1315 г. отделили приорат Тулузу, а великий приорат Франция разделили на три: Франция, Аквитания и Шампань.

Трудности ордена Госпиталя с получением тамплиерского патримония можно объяснить «национализмом» государств. Климент V объяснял свое решение передать имущества ордена Храма ордену Госпиталя тем, что последний — единственный «всеобщий» орден, имеющий владения повсюду. В этом-то и упрекали Госпиталь, более или менее открыто, монархи. Филипп Красивый в начале 1309 г. жаловался, что орден Госпиталя и папа не привлекают его к приготовлениям к задуманному крестовому походу и не держат в курсе; он видел в этом унижение достоинства его королевства. Он протестовал и против слишком малого числа французов, мобилизуемых в этот крестовый поход[761]. Короли Арагона или Англии отказывались передавать responsiones командорств своих королевств на Родос; это стало одной из причин того, что Леонардо де Тибертис отправился в 1327 г. с миссией в Англию. Этот национализм проявлялся и внутри ордена, вызывая более или менее длительные расколы: в Чехии в пику приору-немцу Бертольду IX фон Хеннебергу был назначен антиприор-чех; в Венгрии пост приора, на который официально назначили итальянца, самовольно занял венгр[762].

Родос завоевали даже не столько затем, чтобы спасти Госпиталь от участи Храма, сколько чтобы избежать «национализации», если я осмелюсь использовать подобный анахронизм.

Трудности тевтонцев

На рубеже XIII и XIV вв. корабль Тевтонского ордена двигался среди многочисленных рифов.

Травму от падения Акры испытали и тевтонцы. Создание резиденции ордена в Венеции стало результатом непрочного компромисса между теми, кто хотел сохранить приоритет за Святой землей, и теми, кто желал переноса центра тяжести в Пруссию[763]. Братья в Пруссии, недовольные этим «неверным выбором», спровоцировали раскол и вынудили магистра Готфрида фон Гогенлоэ в 1303 г. отречься. Конфликт с Польшей в результате завоевания Восточной Померании (Померелии) в 1307–1309 гг., равно как и участь ордена Храма, заставили братьев отбросить последние колебания относительно переезда в Пруссию — в надежное убежище и вместе с тем на единственную «границу» этого ордена. В 1309 г. магистр Зигфрид фон Фойхтванген принял решение о переводе ордена в Пруссию. Его преемник Карл Трирский управлял орденом из своего города Трира, а в Мариенбурге монастырь-крепость ордена появился только в 1323 г.[764] Тевтонцев далеко не обошла вниманием критика военно-монашеских орденов в 1270–1280 гг. Но в последующие десятилетия им пришлось бороться с кризисом, вызванным обвинениями со стороны ливонцев и архиепископа Рижского.

Их упрекали за методы, используемые ими в Пруссии.

Когда христиане обсуждают вопросы веры с пруссами и прочими соседними народами, те легко поддаются убеждению и осознают свои заблуждения… Они желают стать христианами и очень счастливы, если церковь позволяет им сохранить свободу и пользоваться в мире их имуществом. Но христианские князья, пекущиеся об их обращении, и особенно братья Тевтонского ордена желают ввергнуть их в рабство… -

писал в 1268 г. францисканец Роджер Бэкон. Доминиканец Гумберт Римский различал мусульман, против которых надо продолжать войну, и идолопоклонников, в том числе пруссов, в отношении которых «по-прежнему есть надежда обратить их таким же манером, как их соседей поляков, датчан, саксов, богемцев»[765]. Роджер Бэкон и Гумберт Римский несомненно были оптимистами, поскольку пруссы и литовцы в отношении миссионеров далеко не вели себя как кроткие агнцы. Тем не менее были поставлены реальные проблемы: соотношение между миссионерством и крестовым походом, а также методы и цели ордена в этой сфере[766].

Однако не эти упреки со стороны духовенства, энергично прозвучавшие на Втором Лионском соборе в 1274 г., яростнее всего клеймили действия тевтонцев. Самые опасные нападки начались в самой Ливонии, их инициаторами стали мирские церковные иерархи, объединившиеся вокруг архиепископа Рижского, и бюргеры Риги. Ссылаясь на грамоту о вольностях, которая гарантировала им привилегии и свободы ведения торговых операций в регионе, бюргеры выступили против ордена в вопросе навигации по Западной Двине. Архиепископ их поддержал, и при помощи литовцев они разрушили один тевтонский замок. В ответ тевтонцы перебили население соседнего Штрасбурга (Бродницы). По-прежнему опираясь на архиепископа, жители Риги и прочие воззвали к папе Бонифацию VIII. Упреки, адресованные ордену, если поместить их в контекст, непосредственно предшествующий процессу тамплиеров, небезынтересны: братья равнодушны к миссионерству, угнетают горожан и обращенных, думают только о накоплении богатств; их обвиняли также, что они добивают своих раненых и сжигают своих мертвых![767]